- Милорд, Кароль Радзивилл всегда был слишком амбициозен. Он не принял амнистии Станислава Августа, не пожелал возвращаться в Польшу в качестве обыкновенного подвластного королю шляхтича и даже готов был рискнуть своими грандиозными земельными владениями ради удовлетворения своего небывалого честолюбия.
- Хоть это и крайне опрометчиво, но он все еще надеялся на поддержку Версальского двора, рвался к туркам в Константинополь.
- Его путешествий хватило бы на целый приключенческий роман: прирейнские земли, Франция, Страсбург, Париж.
- Парижская поездка не имела смысла. При Версальском дворе Польша была представлена Михайлом Огинским, официальным послом короля Станислава Августа.
- Если только не принимать во внимание, что Огинский явно склонялся к конфедератам.
- Гораздо существеннее, что Радзивилл отправил своего представителя в Константинополь, к султану, чтобы приготовить почву для собственного приезда. Его интересы совпадают с интересами принцессы.
ГЕНУЯ
Квартира А. Г. Орлова
А. Г. Орлов, О.М. де Рибас
- Вы заставляете каждый раз себя ждать, Рибас. Боюсь, газеты, переполненные сведениями о русской княжне, лишают ваш розыск всяких перспектив, и тем не менее вы медлите.
- Ваше сиятельство, газеты могут быть полны одними сведениями о нашей незнакомке, но никогда им не удастся выяснить тех подробностей, которые отыщет для сиятельного графа преданный ему Иосиф де Рибас. Никогда!
- Терпеть не могу этого безудержного итальянского хвастовства! И не забывайте: от качества вашей информации зависит размер поощрительной суммы, на которую вы можете рассчитывать. Итак, вам предстоит начать с того, что принцесса Елизавета прибыла в Венецию. С большой свитой и неменьшей помпой.
- Только она не стала пользоваться этим именем, ваше сиятельство. Она скрылась за именем графини Пиненберг. Ей был приготовлен дом французского посланника, а поверенный князя Лимбургского при Венецианской республике барон Кнор выступил в роли гофмаршала графини. Тем не менее супружескую связь с князем Филиппом Фердинандом графиня Пиненберг отрицала - ее приняли за его супругу, что явно раздражало графиню.
- А где же Кароль Радзивилл?
- О, все в свое время, ваше сиятельство. Поляки появились с официальными визитами лишь после того, как графиня расположилась в доме посланника. И кстати, ей был приготовлен там тронный зал, в котором проходили все приемы по строго соблюдаемому придворному ритуалу. В присутствии графини никто не садился. Все были в придворных туалетах с непременными орденскими лентами.
- Все это было подготовлено французским посланником?
- Вот именно, ваше сиятельство! Хотя сам посланник при подобных церемониях отсутствовал.
- Итак, список гостей, Рибас.
- Первым явился Кароль Радзивилл. С князем была его сестра, графиня Теофила Моравская, его дядя - князь Радзивилл-старший, глава польской генеральной конфедерации граф Потоцкий, староста Пинский - граф Пржездецкий, видный деятель конфедерации Черномский, Михаил Доманский и многочисленные польские офицеры, переписать фамилии которых было просто невозможно.
- Как обращались гости к хозяйке дома?
- Все они именовали ее княжной Елизаветой Всероссийской. Мой агент сообщает, что ему иногда начинало казаться, что так оно и есть на самом деле. Невозможно, чтобы столь знатные и богатые господа могли ошибаться.
- Раз и навсегда, Рибас, меня не интересуют домыслы, ни ваши собственные, ни тем более ваших агентов. Я не за них плачу деньги.
- Как прикажете, ваше сиятельство. Хотя вообще достаточно странно, что в самой Венеции нет на этот счет никаких сомнений.
- Довольно, Рибас! Но при чем здесь вся Венеция?
- О, ваше сиятельство! Город заинтригован. Мимо дворца французского посланника тянется нескончаемая очередь экипажей, и кучера имеют поручение под любым предлогом задерживаться перед домом, чтобы господа имели возможность хоть что-то рассмотреть в окнах.
- И господам это удается?
- В том-то и дело, что нет. Графиня Пиненберг живет за плотно завешенными занавесями, выходит окруженная плотной стеной сопровождающих и ездит в такой же занавешенной карете. Словно для того, чтобы окончательно разжечь всеобщее любопытство.
- А театры, гуляния?
- Она их не посещает.
- Церкви, наконец.
- Она не бывает в католических храмах.
- Ваше агенты попытались связаться с ее прислугой?
- Это оказалось бесполезным. Графиня Пиненберг ограничилась теми, кого привезла с собой. С ними же она собирается выехать в Турцию в сопровождении князя Кароля Радзивилла, графини Теофилы Моравской и польских конфедератов. Во всяком случае, для нее уже приготовлены два турецких корабля под командованием капитанов Мехмета и Гасана.
- Поездку организует Радзивилл?
- Отчасти он, но главная роль принадлежит лорду Эдуарду Вортли Монтегю, знаменитому путешественнику и к тому же внуку не менее известного герцога Кинстона.
- Сколько же будет всего человек свиты?
- Одних только французских и польских офицеров более 80 человек. Всего же продовольствия закуплено на двести. День отъезда назначен на 16 июня.
ПЕТЕРБУРГ
Зимний дворец
Екатерина II
…Солгал! Теперь все понятно - солгал при встрече. Не хотел тревожить - с чего бы такая забота? Разве забудешь, как в Петергофе в спальню вошел: ехать пора, ваше высочество. Не встала, силой бы поднял. Ему о ком заботиться, кроме своих братцев!
Свой расчет имел - так вернее. Какой? Ведь весь флот в его руках. Отозвать надо. Только бы виду не подать, что заднюю мысль имеешь. Сразу разгадает. Вот если лаской обойти, заговорить, обнадежить без прямых обещаний.
Вон дела какие с Пугачевым. После смерти Кара Григорий Александрович присоветовал Александра Ильича Бибикова назначить. Верно ли? Да ведь кому-то верить надобно, а Потемкин еще только о дворце мечтает. С желанием своим и крыться перестал. Что ни день показать умеет, как от нынешнего генерал-адъютанта проку мало. И ловко так, вроде невзначай, вроде случайно, а всем видно. Вчера на балу спросил, о белье позаботился ли, о посуде, а то потом дороже станет - самому платить придется. Анна Степановна рассказала.
Александр не понял, по простоте душевной сервизом дареным хвалиться стал, государыню благодарить. Потемкин опять за свое: вот и надо белье с посудой охлопотать. Рассердиться бы, да ведь и то верно - скучнейший господин в мире. Ни поговорить, ни развлечься. Хоть бы искусством интересоваться стал, художниками какими. О чем не скажешь, на все один ответ: да Бог с ними, государыня, одно у меня счастье - около моей императрицы находиться.
Нашла время о делах домашних вспоминать! Пугачев - вот загвоздка настоящая. И почему Чесменский все о нем в каждом письме спрашивает? Беспокоится? Или неприятностей императрицыных ждет?
Под самое Рождество захватили бунтовщики Сарапул и Самару. Недели не прошло - Яицкий городок, а там к осаде Яицкой крепости приступили. Вот тут имена подопечных Чесменского и всплыли: Алексей Перфильев да Петр Герасимов верховодить стали. И опять - коли убедил их граф, так в чем? Убедил плохо или научил, как хотел.
Поначалу Александр Ильич Бибиков отлично командовать стал. Январь не кончился - оттеснил бунтовщиков от Башкирии до Волги и на юг - до Самарской линии. Крепость Татищево взял, Пугачева всей его артиллерии лишил. К марту Уфу от осады освободил - куда лучше. А Чесменский в письмах все свое твердит: не в победах дело, главная опасность - ряды бунтовщиков не редеют. Растет их армия. День ото дня растет, ничего не скажешь.
У Орлова совет известный: круче решать надо, быстрее. Чай, не война. Да и на войне не грех способ найти чужих начальников извести. Так и говорил: победителей не судят, государыня. Лишь бы победить. Отвечала: а потомки как же? Как перед ними ответ держать? Смеяться принялся: когда они разбираться станут, нас уж и на свете белом не будет. Какая нам, ваше императорское величество, разница? А коли опасения какие держите, историков купите. Вон сколько их у вас в кармане. Самого Вольтера за тысячу червонцев сгоношили памфлет против королей европейских написать. Дидро о правах человеческих хлопочет, а от денежек за библиотеку свою, за должность библиотекаря, которой отродясь на деле не бывало, не отказался. Надоесть вам успел, что с Фальконетом мудрит над статуей? Так вы ему, государыня, чуть-чуть денежками пригрозите, враз уймется. Да и Семен Кириллович Нарышкин, коли подсказать, все, как есть, филозофу разъяснит. Совесть-то ихняя, ваше императорское величество, как всякий товар, цену имеет.
В начале апреля Александра Ильича не стало. Доложили - от горячки. А Потемкин засомневался - не от яду ли. Может, и от яду.
Оно верно, что на первых порах Пугачев заторопился за Яик уйти. Достал его Александр Ильич, крепко достал! Только так вышло, что бунтовщики крепости по Верхне-Яицкой линии стали одну за другой занимать, на Казань двинулись, все берега Камы заняли, Ижевский и Боткинский заводы захватили. Неделю под Казанью сражались, да милостив Бог, всей артиллерии в который уж раз лишились, людей множество убитыми и ранеными потеряли. А все равно на Нижний Новгород двинулись. Один выход оставался - с Турцией мир заключать. Донесения сравнила: не успела Самозванка до Константинополя доехать. Не успела! Недели не хватило. Так и осталась в Рагузе.
Чесменский доносит, что сумел корабли ее в пути задержать, капитанов турецких перекупить. Может, и правда. Этот не растеряется, все умеет предусмотреть. А может, и без него англичане побеспокоились? Не нужна им Самозванка. Как теперь правду узнать? Главное - Чесменского немедля в Россию вернуть. Вместе с флотом. Немедля!