- О какой ссылке или заточении вы говорите, Орлов? Кто вам подсказал эти совершенно неуместные меры относительно человека, спокойно и достойно уступающего свои прерогативы государыне?
- Может, вы еще посоветуете государыне сохранить для бывшего императора дворцовые апартаменты, княгиня?
- Конечно, нет. Образ жизни моего крестного отца слишком отличен от образа жизни нашей государыни, но ссылка! За что?
- Мой друг, поверьте вашей императрице - я удовлетворю все разумные желания Петра Федоровича и обеспечу ему по возможности спокойную и достойную жизнь. Бога ради, не волнуйтесь за него.
- Государыня, я волнуюсь не столько за свергнутого императора, сколько за ваше имя просвещенной и гуманнейшей императрицы. Таких, как вы, еще не бывало на европейских престолах - разве это не замечательно!
- Да вот, кстати, еще один посланец от бывшего - князь Александр Михайлович Голицын.
- Ваше императорское величество! Я облечен миссией, которая никак не соответствует моим собственным мыслям. Император…
- Бывший император, князь!
- Перестаньте, Орлов! Что просил вас передать император? Судя по всему, его собственноручное письмо?
- Да, ваше императорское величество. Император взялся его писать еще на галере, когда принял решение вернуться из Кронштадта в Ораниенбаум.
- Он собирался высадиться в Ораниенбауме? Или его первоначальным намерением было закрепиться в Кронштадте?
- Ваше императорское величество, я не настолько был посвящен в замыслы императора. Он советовался не со мной - с фельдмаршалом Минихом.
- И даже не подумал, какой старик Миних дурной советчик. Его участие обернулось потерей престола для правительницы Анны Леопольдовны. Он легко справился с Бироном, но оказался бессильным перед живым умом покойной императрицы.
- Ваше императорское величество, вам известно, я не испытываю симпатии к Миниху, но не могу не относиться с уважением к его верности присяге и долгу.
- Мой Бог, если бы нас так же снисходительно судили на Страшном суде! Княгиня, вы неподражаемы в ваших адвокатских экзерсизах. Вы не боитесь запутаться в своих одобрениях и осуждениях?
- Алексей Григорьевич, мне кажется, гораздо важнее словесной перепалки ознакомиться с содержанием письма, в чем вы мне мешаете. Итак, Петр Федорович желает вернуться на родину в Голштинию и отрекается от прав на российский престол.
- И вы ему поверите, государыня? Уж в Голштинии он сумеет найти союзников, которые поведут под его знаменем наступление на российский престол. Отпустить бывшего означает проиграть партию.
- Которая к тому же еще не завершена. Князь Александр Михайлович, я благодарю вас за выполненную миссию. Вы вольны возвращаться к императору.
- О, нет, государыня, разрешите вице-канцлеру, в отличие от канцлера Михайлы Ларионовича Воронцова, незамедлительно примкнуть к вашим сторонникам и верноподданным. Если есть возможность, я немедленно принесу присягу Екатерине Второй.
- Я не забуду вашего усердия, князь.
ПЕТЕРГОФ
Большой дворец
Екатерина II, А. Г. Орлов, Г. Г. Орлов, Е. Р. Дашкова
- Ваше императорское величество, вы волновались по поводу генерала Измайлова. Он здесь вместе с бывшим императором и Гудовичем. Мои гвардейцы меня не подвели.
- Наконец-то! Где Петр Федорович, Орлов?
- Мы незаметно провели его в заднюю часть дворца.
- Как он? Что говорит?
- Как? Да никак - пожелал отобедать и позаботился, чтобы к столу была подана бутылка его любимого бургундского.
- Алексей Григорьевич, вы же знаете, меня интересует иное. Уж, во всяком случае, не аппетит императора - он никогда не страдал его отсутствием. И я надеюсь, прислуга не будет до бесконечности удовлетворять его просьбы о бургундском. Я не хочу, чтобы он предстал здесь в своем обычном виде.
- Государыня, с ним остались Пассек и Барятинский. Думаю, они не позволят бывшему нарушить придворный этикет.
- Он говорил с ними? Жаловался? Спрашивал меня?
- На все ваши вопросы, ваше императорское величество, могу ответить одним словом - нет. Не говорил. Не жаловался. Не спрашивал. Он один раз только обратился с вопросом к Гудовичу о судьбе своего письма - было ли оно вам доставлено Голицыным. Но это случилось еще по пути из Ораниенбаума в Петергоф.
- Император и полное молчание - невероятно! Не хотели ли бы вы, княгиня, навестить вашего крестного отца? Я не стала бы вам препятствовать.
- Нет, ваше императорское величество. Я не знаю, что могла бы ему сказать.
- Неужто вы чувствуете неловкость, княгиня? Вы, такая уверенная в своих словах и действиях?
- Господин Орлов, у меня нет желания делиться с вами - именно с вами! - своими чувствами. Вам чужды подобного рода переживания, и вы не умеете уважать людей.
- Алексей Григорьевич, я много раз просила вас не затевать этих ненужных перепалок с княгиней. Вы выглядите в них не наилучшим образом. К тому же ссоры с дамой!
- Это лишь доказывает, государыня, что я никогда не видел в княгине Екатерине Романовне дамы, но только вашу сторонницу-и соратницу. Мне кажется, мужской костюм княгине явно больше к лицу и больше соответствует ее манере рассуждать и держаться.
- Государыня, вот еще одно послание от вашего супруга. Он сочинил его, не докончив обеда, и очень торопил передать вам.
- Спасибо, Григорий Григорьевич. Зачем вам было утруждать себя. Вы утомились и к тому же повредили ногу - вам необходим покой. А слуг теперь здесь предостаточно.
- Государыня, ради вас…
- Знаю, знаю, Григорий Григорьевич. Итак, содержание письма. Так я и знала - ничего существенного. Одни заботы о собственном благоустройстве, которым я должна со всей серьезностью заняться.
- И никаких условий, государыня?
- Нет, мой друг. Он даже не упоминает больше графини Воронцовой, примирившись с ее отъездом.
- Отъездом? Но куда, ваше величество? Я ничего об этом не знаю!
- Какой смысл был вас волновать, княгиня? Государыня доверила своим гвардейцам заботу о ней, и они доставили ее в целости и сохранности в дом вашего родителя.
- Но они так плохо ладят между собой! Батюшка не мог примириться с пребыванием сестры во дворце. Боюсь, он огорчит ее своим обращением!
- Граф Роман Воронцов и в самом деле хотел воспротивиться приезду в свой дом графини. Но нам пришлось настоять - у нее нет иного убежища. Кроме того, так удобнее устанавливать караул - сразу для двоих.
- Караул? У дома моего отца? Что это значит?
- Друг мой, Алексей Григорьевич побеспокоился о безопасности вашего родителя. Мало что может прийти в голову разбушевавшейся толпе, которая каждую минуту может потребовать самых крутых мер в отношении свергнутого императора.
- Если эту толпу соответствующим образом настроить.
- Что вы имеете в виду, княгиня? Вы хотите набросить тень на доброе имя Орловых?
- С каких это пор вы стали заботиться о своем имени? И вообще, чем расставлять караулы у дома Воронцовых, вам следовало бы больше позаботиться о безопасности императрицы в стенах хотя бы этого дворца.
- Раз Орловы здесь, императрице Екатерине Второй ничто не может грозить.
- Какая нелепая самоуверенность! Вы даже не знаете, что ваши солдаты взломали один из дворцовых погребов, выкатили бочки и начали киверами черпать и пить венгерское вино - оно не показалось им достаточно хмельным.
- Алексей Григорьевич, Гриша! Надо и впрямь что-то предпринять. Мало ли что взбредет на ум пьяным людям с оружием.
- Не тревожьтесь, ваше величество. Я сумела прекратить этот нелепый кутеж и даже закатить обратно в погреб бочки. У меня оказались под рукой золотые империалы, которые я раздала солдатам в вознаграждение за их верность императрице и на завтра обещала еще большую сумму лишь бы прекратить безобразие.
- Вы неподражаемы, мой друг. Но - должна признаться - золото, которым вы располагаете и которое используете для моей пользы, никогда не отягощало моих карманов. Мне просто нечего было бы раздать солдатам при всем моем желании.
- Да, приходится признать, что и мы с Григорием Григорьевичем в этом совершенно уступаем княгине.
- Мы исправим это положение в самом недалеком будущем. Каждый получит достойную награду и уж, во всяком случае, не будет нуждаться в карманных деньгах. А пока разрешите мне обнять вас, мой дорогой друг, и пригласить отобедать. Мы все нуждаемся в подкреплении и хотя бы в недолгом отдыхе.
- Благодарю вас, ваше величество, но я хотела бы еще раз проверить порядок вокруг дворца и заглянуть к принцессе Голштинской - она просила меня об этом.
- Наконец-то! Я думал, не будет конца этой несносной болтовне. Так как мы решаем вопрос с бывшим, государыня?
- У вас есть план, Алексей Григорьевич?
- Предельно простой. Немедленно вывезти бывшего в Ропшу - он сам выбрал себе это место пребывания, и потому подчинится без споров. Охрану мы ограничим Пассеком, Барятинским, Баскаковым и мной. Меньше людей, меньше разговоров.
- А в Ропше? Кто будет около императора в Ропще?
- Ваше императорское величество, если вы доверите нам перевезти туда императора, то, может быть, вы разрешите нам так и остаться вместе с ним.
- Вам в Ропшу? Но кто-то же должен будет вас там сменить? Я не могу согласиться, чтобы вы отказались от придворной жизни и превратились в простых тюремщиков рядом с этим нудным и полубезумным человеком. Вы нужны нам здесь, Алексей Григорьевич!
- Вы льстите мне, государыня. Но не беспокойтесь, наше отсутствие вряд ли затянется.
- Почем знать.
- Не сомневайтесь, государыня.