Я дипломатично не упомянул о том, что многие из двадцати Дариевых сатрапий богаче и обширнее, чем Магадха. С другой стороны, ни одна из них не имела столько железа или слонов. Признаюсь, я уже видел себя сатрапом шестнадцати индийских царств - и девяти республик тоже! Почему бы нет? Я даже думал, как назвать свою сатрапию. Большая Индия? Гангские земли? Как и все в юности, я мечтал о власти. Я также понимал, что человек, объединивший все эти страны в одну державу, станет соперником Великого Царя. Одним из результатов моего посольства стало то, что Персия теперь не допускает усиления какого-либо одного из индийских государств, иначе оно может поглотить остальные, а в этом Великий Царь не заинтересован. В конце концов, пока Дарий и Ксеркс мечтали о завоевании Востока, в Индии тоже мог появиться император, с завистью поглядывающий на Запад…
Во время моего посольства Бимбисара был не только самым могущественным царем во всей Индии, он был близок к тому, чтобы стать владыкой всех индийских стран. Через жену он получил во владение значительную часть Кошалы - Каси и надеялся, что жертвование коня оправдает захват древнего города Варанаси. Теперь требовался другой повод.
Я возлежал на диване напротив Бимбисары. По бокам от него снова расположились жена и наследник. Вместе с мужчинами на ужине присутствовало много дам, и, более того, они спустили - очень непринужденно - верхнюю часть своих одежд. Позже я понял, что искусство публичного раздевания в Индии разработано еще тщательнее, чем искусство наряжаться. Многие из дам нарумянили соски, некоторые причудливо разрисовали живот. Сначала я принял это за татуировки, но оказалось, что рисунки нанесены краской из сандалового дерева. Никогда я не был так шокирован.
И еще одна несуразность - нам прислуживали женщины. Естественно, для перса странно не видеть евнухов, но до прибытия в Индию я не замечал, насколько привык считать их присутствие само собой разумеющимся.
Мне поднесли дюжину различных вин, соков, фруктов. Рыба, дичь и овощи сменялись через равные промежутки времени, наводя на мысли о бесконечности. В саду полдюжины музыкантов, сидя в свете полной луны, играли странные заунывные мелодии, изредка невпопад начиная бить в барабан. Как и к греческой, к индийской музыке нужна привычка. Главный инструмент здесь напоминает лидийскую арфу, но имеет десять струн. Распространены также флейты и кимвалы.
Царственные особы за ужином почти не говорили, разве что отец с сыном обменялись короткими фразами. Царица хранила полное молчание. Ела она очень много, но толстой не была, и я заключил, что царица страдает какой-то тяжелой болезнью. Мое предположение подтвердилось. Карака, впервые ее увидев, заметил то же самое.
- Она не доживет до следующего сезона дождей, - сказал он доверительно, как врач, не желающий брать ответственность за больного.
Но царица прожила еще два года.
Рядом со мной расположилась очень миловидная женщина. На голове у нее красовался убор высотой, наверное, фута в четыре - фантастическое сооружение из волос и драгоценностей. Волосы частично были собственными, частично нет. Она сбросила накидку, и я увидел, что груди у нее разрисованы венками из красных цветов, и, я не мог не отметить, весьма искусно. Это была жена министра войны и мира. Она осторожно начала флирт, несомненно выполняя указание:
- Мне говорили, что в вашей стране женщин держат взаперти и их никто не видит.
- Да, никто, кроме мужей и их евнухов.
- И их кого?
Я объяснил ей, кто такие евнухи. Было странно видеть, как голая ото лба до пупа женщина краснеет.
Женщина, как и я, была смущена.
- Я не уверена, что это может быть подходящей темой для беседы, - сказала она и тут же сменила ее: - Нам позволяется обедать с мужчинами своего сословия. Естественно, женщины в каждой семье имеют собственное жилище, где и пользуются некоторым уединением. В старые времена, конечно же, молодые мужчины и женщины имели возможность видеться когда угодно. Девушки даже сражались. Еще во времена моей бабушки дамы учились поэзии, танцам, музыке. Но теперь только женщинам низших сословий, угождающим прихотям мужчин, разрешается упражняться в шестидесяти четырех искусствах, и это весьма несправедливо. Но вы знаете брахманов…
- Они предписывают, как жить?
- Предписывают, как жить, и жить запрещают. Они только тогда будут счастливы, когда последнюю из нас запрут, как монахиню-джайну.
Как странно - и очаровательно - говорить с умной женщиной и не проституткой. Индийский двор полон женщинами такого сорта, но вне Индии мне довелось встретить только трех действительно умных женщин - Эльпинису, царицу Атоссу и Лаис. Двух последних я узнал благодаря случаю, а воспитывайся я как положено благородному персу, то по достижении семилетнего возраста никогда бы их больше не увидел.
- А не возникает осложнений с… - Я хотел поговорить о незаконнорожденных, основной причине изоляции женщин. Мужчина должен быть уверен, что его сын действительно от него. Если существуют какие-то сомнения, то собственность, не говоря уж о престоле, может оказаться в опасности. Я перебрал свой небогатый словарный запас в поисках подходящего индийского слова… - с ревностью? Я имею в виду придворных дам, вот так ужинающих с мужчинами.
Она рассмеялась. Это была веселая молодая женщина.
- О, мы слишком хорошо знаем друг друга. Кроме того, нас хорошо охраняют. Если в комнатах женщины найдут чужого мужчину, как бы ни был знатен его дом, пусть даже дворец, мужчина будет тут же посажен на кол, чего и заслуживает. Естественно, другие сословия нас не видят, в том числе и брахманы. Мы их глубоко презираем, - добавила она твердо.
- Они очень образованны, - заметил я как бы между прочим.
Я понял, что, несмотря на свой экзотический персидский наряд, не произвел на эту женщину большого впечатления. К тому же я весь вспотел. Потом, пока не кончился жаркий сезон, персидский посол одевался по-индийски.
- Вы женаты? - спросила она.
- Нет.
- А это правда, что у вас на Западе принято иметь много жен?
- Как и у вас.
- Но у нас не так. В самом деле. Царю, правда, приходится часто жениться из политических соображений, но в нашем сословии редко женятся больше одного раза.
- Тогда что же за женщины в ваших гаремах?
- Служанки, рабыни, наложницы. Для нас идеальные отношения между мужчиной и женщиной - это отношения между Рамой и Ситой.
Она назвала героя и героиню их священной книги. Рама похож на греческого Одиссея, разве что он всегда честен по отношению к другим. Но как Одиссей и Пенелопа, Рама и Сита преданны друг другу, и потому представители индийского правящего класса редко имеют больше одной жены.
После подачи роскошного молодого павлина, украшенного собственными перьями, царь Бимбисара пригласил меня прогуляться с ним по саду.
Когда мы спустились с веранды, слуги унесли столы, и все гости перемешались. Было много битой посуды - в Индии я начал привыкать к этому звуку. Слуги здесь столь же неуклюжи и неумелы, сколь покладисты и сообразительны.
Придворный сад был полон красок даже в лунном свете. В теплом воздухе витал запах жасмина. На высоких деревьях пели ночные птицы. Дворец напоминал серебряную гору с аккуратно спрямленными углами. Закрытые окна усиливали сходство.
Бимбисара, взяв меня под руку, повел по дорожке, которая в свете луны казалась сделанной из чистейшего серебра.
- Хорошо, что ты здесь.
- Для меня большая честь…
Старик слышал, не слушая, - царственная привычка.
- Мне не терпится больше узнать о Дарии. Сколько у него воинов?
Я оказался не готов к такому прямому вопросу.
- За тридцать дней, владыка, он может собрать миллионное войско.
Это в какой-то мере соответствовало истине. Я не стал уточнять, что большинство войска составит неотесанная деревенщина. В действительности в те дни войско Великого Царя насчитывало не более ста тысяч хорошо обученных воинов.
Очевидно, в уме Бимбисара поделил мое число, как принято, на десять.
- И сколько у него слонов?
- Слонов нет, владыка. Но его лидийская конница…
- Нет слонов? Нужно послать ему несколько. У меня их тысяча.
Я в уме поделил на десять.
- И на каждом, - продолжал царь, - в железной башне сидит по шесть лучников. Они так защищены, что их никто не убьет. Они разгромят любое войско.
- Но ведь самих слонов можно убить?
- На них тоже броня. Они неуязвимы.
Через меня Бимбисара предупреждал Дария.
В середине сада стояла небольшая беседка с широким диваном, на который и возлег Бимбисара, а я примостился на краешке. Через зарешеченные окна проникал лунный свет - и грел, как я заметил. Индия - единственная страна, где полная луна греет. К счастью, по ночам в Раджагрихе с холмов дует ветерок.
- Я часто прихожу сюда. - Бимбисара обеими руками расчесал свою фиолетовую бороду. - Здесь нас не подслушают. Видишь? - Он указал на четыре полукруглых окна, составлявших стены беседки. - Никто не подойдет незамеченным.
- Кто посмеет шпионить за царем!
- За царем шпионят все! - Бимбисара улыбнулся, в свете луны он казался серебряным. - А царь следит за всеми. В Магадхе и Кошале ничего не происходит без моего ведома.
- А в Персии?
- Ты будешь моими глазами и ушами. - Он сделал учтивый жест. - Меня очень интересует царь, способный собрать стотысячное войско за столь короткий срок.
Так он выдал, что, в самом деле, делил на десять. Я не стал поправлять, а принялся рассказывать о землях, которыми правит Дарий, но Бимбисара прервал меня:
- Такое же послание, как я послал Дарию, мой дед посылал Киру. Но ответа не последовало.
- Возможно, посольство не дошло.