К. так и остался стоять на улице, мужчины следили за ним с порога. Снова пошел снег, но как будто стал светлее. "Куда вы пойдете? - нетерпеливо крикнул круглобородый. - Туда - путь к Замку, сюда - в Деревню". Но К. спросил не у него, а у того, второго, который, несмотря на свою замкнутость, казался ему обходительнее: "Кто вы такие? Кого мне благодарить за отдых?" "Я дубильщик Лаземан, - ответил тот. - А благодарить вам никого не надо". "Прекрасно, - сказал К. - Надеюсь, мы еще встретимся". "Вряд ли", - сказал мужчина. И в эту минуту круглобородый, подняв руку, закричал: "Здорово, Артур, здорово, Иеремия!" К. обернулся: значит, в этой Деревне все же люди выходили на улицу! По дороге от Замка шли два молодых человека среднего роста, оба очень стройные, в облегающих костюмах и даже лицом очень похожие. Цвет лица у них был смуглый, а острые бородки такой черноты, что выделялись даже на смуглых лицах. Несмотря на трудную дорогу, они шли удивительно быстро, выбрасывая в такт стройные ноги. "Вы зачем сюда?" - крикнул бородач. "Дела!" - смеясь, крикнули те. "Где?" "На постоялом дворе!" "И мне туда!" - закричал К. громче всех, ему ужасно захотелось, чтобы эти двое взяли его с собой. И хотя знакомство с ними ничего особенного не сулило, но они наверняка были бы славными, бодрыми спутниками. Они услышали слова К., но только кивнули ему и сразу исчезли вдали.
К. все еще стоял в снегу, у него не было охоты вытаскивать оттуда ногу, чтобы тут же погрузить ее в сугроб; дубильщик с товарищем, довольные тем, что окончательно избавились от К., медленно протискивались в дом сквозь неплотно прикрытую дверь, то и дело оглядываясь на К., и К. наконец остался один в глубоком снегу. "Пожалуй, была бы причина слегка расстроиться, - подумал К., - если бы я сюда попал случайно, а не нарочно".
Вдруг с левой стороны домишка открылось крохотное оконце; оно казалось темно-синим, пока было закрыто, - очевидно, при отблеске снега - и было таким крошечным, что сейчас в нем виднелось не все лицо того, кто выглядывал, а только глаза - стариковские карие глаза. "Вон он стоит", - услышал К. дрожащий женский голос. "Это землемер, - сказал мужской голос. Потом мужчина подошел к окошку и добавил без враждебности, но все же так, словно был озабочен, как бы не нарушился порядок перед его домом: - Кого вы ждете?" "Жду, пока какие-нибудь сани меня не захватят", - сказал К. "Тут сани не проезжают, - сказал мужчина, - тут дорога не проезжая". "Но ведь это дорога в Замок?" "И все же тут дорога не проезжая", - повторил мужчина с какой-то настойчивостью. Оба замолчали. Но мужчина, очевидно, что-то решал, потому что не захлопывал оконца, оттуда шел дымок. "Дорога скверная", - сказал К., поддерживая разговор.
Но тот только сказал: "Да, конечно. - Помолчав, он все же добавил: - Если хотите, я вас довезу на санках". "Пожалуйста, довезите! - обрадовался К. - Сколько вы с меня возьмете?"
"Ничего", - сказал мужчина. К. очень удивился. "Вы ведь землемер, - объяснил мужчина, - вы имеете отношение к Замку. Куда же вы хотите ехать?" "В Замок", - ответил К. "Тогда я не поеду", - сразу сказал мужчина. "Но я же имею отношение к Замку", - сказал К., повторяя слова мужчины. "Возможно", - уклончиво сказал тот. "Тогда отвезите меня на постоялый двор", - сказал К. "Хорошо, - сказал мужчина, - сейчас выведу сани". Видно, тут дело было не в особой любезности, а, скорее, в эгоистичном, тревожном, почти педантическом стремлении поскорее убрать К. с улицы перед домом.
Открылись ворота, и выехали маленькие санки для легких грузов, совершенно плоские, без всякого сиденья, запряженные тощей лошаденкой, за ними шел согнувшись малорослый хромой человечек с изможденным, красным, слезящимся лицом, которое казалось совсем крошечным в складках толстого шерстяного платка, накрученного на голову. Человечек был явно болен и, очевидно, вышел на улицу только для того, чтобы отвезти К. Так К. ему и сказал, но тот отмахнулся. К. услышал только, что он возница Герстекер и взял эти неудобные санки потому, что они стояли наготове, а выводить другие было бы слишком долго. "Садитесь", - сказал он, ткнув кнутом в задок саней. "Я сяду с вами рядом", - ответил К. "А я пешком", - сказал Герстекер. "Почему?" - спросил К. "Я пешком", - повторил Герстекер, и вдруг его так стал колотить кашель, что пришлось упереться ногами в снег, а руками - в край санок, чтобы не упасть. К., ничего не говоря, сел в санки сзади, кашель постепенно утих, и они тронулись.
Замок наверху, странно потемневший, куда К. сегодня и не надеялся добраться, отдалялся все больше и больше. И, словно подавая знак и ненадолго прощаясь, оттуда прозвучал колокол, радостно и окрыленно, и от этого колокольного звона на миг вздрогнуло сердце, словно в боязни - ведь и тоской звенел колокол, - а вдруг исполнится то, к чему так робко оно стремилось. Но большой колокол вскоре умолк, его сменил слабый однотонный колокольчик, то ли оттуда сверху, то ли уже из Деревни. И этот перезвон как-то лучше подходил к медленному скольжению саней и унылому, но безжалостному вознице.
"Слушай! - крикнул вдруг К.; они уже подъезжали к церкви, постоялый двор был недалеко, и К. немного осмелел. - Я все удивляюсь, что ты под свою ответственность решаешься меня везти, разве тебе это разрешено?" Но Герстекер не обратил никакого внимания и спокойно шагал рядом с лошаденкой. "Эй!" - крикнул К. и, собрав в санях горсть снега, угодил снежком прямо в ухо Герстекеру. Тот остановился и обернулся назад; и когда К. увидел его так близко перед собой - санки проползли только шаг, - увидел эту согнутую, чем-то искалеченную фигуру, воспаленное, усталое, худое лицо с какими-то разными щеками - одна плоская, другая запавшая, - полуоткрытый растерянный рот, где торчало всего несколько зубов, он повторил ехидный вопрос уже с состраданием: не достанется ли Герстекеру за то, что он отвез К.? "Чего тебе надо?" - непонятливо спросил Герстекер и, не ожидая объяснений, крикнул на лошаденку, и они поехали дальше.
Когда они - К. узнал знакомый поворот - уже почти добрались до постоялого двора, там была полнейшая темнота, чему К. очень удивился. Неужели он так долго отсутствовал? Всего час-другой, по его расчетам, да и вышел он с самого утра, и есть ему совсем не хотелось, и еще недавно стоял совсем светлый день, и вдруг такая тьма. "Коротки дни, коротки", - сказал он про себя и, соскользнув с санок, пошел к постоялому двору.
К счастью, на верхней ступеньке крыльца стоял хозяин, светя ему навстречу высоко поднятым фонарем. Мимоходом вспомнив о вознице, К. приостановился, но кашель донесся откуда-то из темноты, - видно, тот уже ушел. Ничего, наверно, скоро они где-нибудь встретятся. Только поднявшись на крыльцо к хозяину, подобострастно поздоровавшемуся с ним, К. увидел по обеим сторонам двери двух человек. Он взял фонарь из рук хозяина и посветил на них: это оказались те двое, которых он уже видел, их еще называли Иеремия и Артур. Они откозыряли ему. К. вспомнил военную службу - самые счастливые годы жизни - и засмеялся.
"Кто вы такие?" - спросил он, оглядывая их обоих. "Ваши помощники", - ответили они. "Да, помощники", - негромко подтвердил хозяин. "Как? - спросил К. - Вы - мои старые помощники? Это вам я велел ехать за мной, это вас я ждал?" "Да", - сказали они. "Это хорошо, - сказал К., помолчав, - хорошо, что вы приехали. Однако, - добавил он, немного помолчав, - вы сильно запоздали, вы очень неаккуратны". "Дорога была дальняя", - сказал один из них. "Дорога дальняя? - повторил К. - Но ведь я вас встретил, когда вы шли из Замка". "Да", - сказали оба, но ничего не объяснили. "А где у вас инструменты?" - спросил К. "У нас их нет", - ответили оба. "Как? Инструменты, которые я вам доверил?" - сказал К. "У нас их нет", - повторили они. "Ну что вы за люди! - сказал К. - Да знаете ли вы толк в землемерных работах?" "Нет", - сказали оба. "Но если вы мои прежние помощники, вы должны все уметь", - сказал К. Они промолчали. "Ну, пойдемте!" - сказал К. и втолкнул их в дом.