В кухне К. еще ни разу не был, она оказалась неожиданно большой и богато оснащенной. Даже плита была раза в три больше обычной. Остальную обстановку почти нельзя было рассмотреть, потому что на кухне горела только маленькая лампочка, висевшая над входом. У плиты стояла Лени в своем обычном белом фартуке и выпускала яйца в кастрюлю, стоявшую на спиртовке.
- Добрый вечер, Йозеф, - сказала она, взглянув на него исподлобья.
- Добрый вечер, - ответил К. и показал коммерсанту на стоявший поодаль стул; тот повиновался и сел. Тогда К. подошел к Лени вплотную, наклонился через ее плечо и спросил:
- Кто это такой?
Лени обняла К. одной рукой - другой она мешала суп - и, притянув его к себе, сказала:
- Это несчастный человек, обедневший коммерсант, некто Блок. Ты посмотри на него.
Оба оглянулись. Коммерсант сидел на стуле, как ему велел К., он потушил ненужную свечу и пальцами приминал фитиль, чтобы не начадило.
- Ты была в одной рубашке, - сказал К. и, взяв в руки голову Лени, заставил ее отвернуться от Блока. Лени промолчала. - Он твой любовник? - спросил К. Она хотела помешать в кастрюльке, но К. схватил ее за обе руки и сказал: - Отвечай!
Она сказала:
- Пойдем в кабинет, я тебе все объясню.
- Нет! - сказал К. - Я хочу, чтобы ты мне здесь же все объяснила. - Она повисла у него на шее, пытаясь его поцеловать, но К. отстранился и сказал: - Не хочу, чтобы ты меня сейчас целовала.
- Йозеф! - сказала Лени и посмотрела в глаза К. умоляюще и вместе с тем открыто. - Неужели ты ревнуешь меня к господину Блоку? Руди, - обратилась она к коммерсанту, - помоги же мне, слышишь, в чем меня подозревают? И брось ты эту свечку!
Можно было подумать, что Блок не обращает на них внимания, но оказывается, он все отлично слышал.
- Не понимаю, с чего это вы вздумали ревновать! - сказал он несколько вызывающе.
- Я сам не понимаю! - сказал К. и с улыбкой взглянул на коммерсанта.
Лени громко рассмеялась и, пользуясь тем, что К. отвлекся, повисла у него на руке и зашептала:
- Оставь его, сам видишь, что это за человек. Я его немножко пожалела, потому что он очень важный клиент для адвоката, и только потому. А как ты? Хочешь сейчас же переговорить с адвокатом? Ему сегодня очень плохо, но, если угодно, я о тебе доложу. А на ночь ты останешься у меня, непременно останешься. Ты так давно у нас не был, даже адвокат про тебя спрашивал. Не запускай процесс. Мне тоже надо тебе многое сообщить, я кое о чем разузнала. Но прежде всего сними пальто.
Она помогла ему снять пальто, взяла его шляпу, побежала в прихожую повесить вещи, потом прибежала назад и посмотрела, не готов ли суп.
- Доложить о тебе или сначала накормить его супом? - спросила она у К.
- Доложи сначала обо мне, - сказал К.
Он был раздражен, потому что собирался поговорить с Лени о своих делах, особенно о нерешенном вопросе - отказать адвокату или нет, но присутствие этого коммерсанта отбило у него всякую охоту. Однако дело казалось ему настолько важным, что нельзя было из-за этого заморыша все решительно менять, поэтому он окликнул Лени, выбежавшую было в коридор.
- Все-таки накорми его сначала супом, - сказал он, - пусть подкрепится перед разговором со мной, ему силы понадобятся.
- Значит, вы тоже клиент адвоката? - тихо сказал из угла коммерсант. Но его слова вызвали общее неудовольствие.
- Какое вам дело? - спросил К., а Лени сказала:
- Ты бы помолчал, - и обратилась к К.: - Значит, сначала я ему дам супу, - и стала наливать суп в тарелку. - Боюсь, как бы он сразу не заснул, после еды он всегда засыпает.
- Ничего, от моих слов с него сон слетит, - сказал К.
Ему все хотелось намекнуть, что он собирается обсудить с адвокатом что-то очень важное, хотелось, чтобы Лени сначала заинтересовалась, о чем пойдет разговор, а уж тогда попросить у нее совета. Но она только в точности выполнила его пожелание. Проходя мимо него с тарелкой, она подчеркнуто ласково взглянула на него и сказала:
- Как только он поест, я сразу доложу о тебе, чтобы ты поскорее вернулся ко мне сюда.
- Ступай, ступай! - сказал К. - Ступай!
- Будь же поласковее! - сказала она и у самой двери, держа тарелку в руках, еще раз повернулась к нему всем телом.
К. посмотрел ей вслед. Теперь он твердо решил отказать адвокату; может быть, даже лучше, что он не успел перед этим поговорить с Лени, у нее никакого кругозора нет; наверно она стала бы его отговаривать и, возможно, удержала бы на этот раз, и снова он мучился бы от неизвестности и сомнений, и все-таки через некоторое время выполнил бы свое намерение, потому что слишком упорно его вынашивал. А ведь чем раньше он решится, тем меньше вреда будет причинено. Впрочем, этот коммерсант тоже что-нибудь, наверно, может сказать.
К. обернулся, и как только коммерсант это заметил, он тут же хотел вскочить с места, но К. его удержал.
- Сидите, сидите, - сказал он и пододвинул к нему свой стул. - А вы давнишний клиент адвоката? - спросил он его.
- Да, - сказал коммерсант, - очень давнишний.
- Сколько же лет он представляет ваши интересы? - спросил К.
- Не знаю, в каком смысле вы об этом спрашиваете, - сказал коммерсант. - В моих торговых операциях - я торгую зерном - он представляет мои интересы с тех самых пор, как я принял дело, значит, уже лет двадцать, а в моем личном процессе, на который вы, вероятно, намекаете, он тоже представляет мои интересы с самого начала, то есть уже больше пяти лет. Да, гораздо больше пяти лет, - добавил он и вытащил старый бумажник. - Тут у меня все записано; если хотите, я вам назову точные даты. А запомнить наизусть трудно. Пожалуй, мой процесс длится много дольше, он начался вскоре после смерти жены, а тому уже больше пяти с половиной лет.
К. подвинулся к нему поближе.
- Значит, адвокат берется и за обычные гражданские дела? - спросил он. Такая связь суда с правовыми нормами удивительно успокоила К.
- Ну конечно, - сказал коммерсант и шепотом добавил: - Говорят даже, что в гражданских делах он больше смыслит, чем в тех, других.
Но, как видно, Блок тут же раскаялся в своих словах; положив руку на плечо К., он попросил:
- Прошу вас, не выдавайте меня!
К. успокаивающе похлопал его по коленке и сказал:
- Что вы, разве я предатель?
- Он очень мстительный, - сказал коммерсант.
- Ну, такому верному клиенту он никогда ничего не сделает, - сказал К.
- Еще как сделает! - сказал коммерсант. - Когда он рассердится, он никакой разницы не видит, а кроме того, не настолько уж я ему верен.
- То есть как это? - спросил К.
- Не знаю, можно ли вам все доверить, - с сомнением в голосе сказал коммерсант.
- По-моему, можно, - сказал К.
- Ну что же, - сказал коммерсант, - я вам кое-что доверю. Но тогда и вы должны мне открыть какую-нибудь тайну, чтобы мы вместе держались против адвоката.
- Очень уж вы осторожны, - сказал К. - Хорошо, я вам сообщу тайну, которая вас успокоит окончательно. В чем же вы неверны адвокату?
- У меня, - робко начал коммерсант таким тоном, словно сознавался в какой-то низости, - у меня кроме него есть и еще адвокаты.
- Ну, это не такой уж проступок, - немного разочарованно сказал К.
- Здесь это считается проступком, - сказал коммерсант. Он еще никак не мог отдышаться после своего признания, хотя слова К. немного подбодрили его. - Это не разрешается. И уж ни в коем случае не разрешено наряду с постоянным адвокатом приглашать еще подпольных адвокатов. А я именно так и сделал, у меня кроме него еще пять подпольных адвокатов.
- Пять! - крикнул К. Его поразило именно количество. - Целых пять адвокатов кроме этого!
Коммерсант кивнул.
- И еще веду переговоры с шестым.
- Но зачем вам столько адвокатов? - спросил К.
- Мне они все нужны, - сказал коммерсант.
- А вы можете объяснить зачем? - спросил К.
- Охотно, - сказал коммерсант. - Ну, прежде всего я не хочу проиграть свой процесс, это само собой понятно. Поэтому я не должен упускать ничего, что может пойти мне на пользу, и, если даже, в некоторых случаях, надежда получить от них пользу очень невелика, все равно я и такую надежду упускать не должен. Потому-то я и растратил на процесс все, что у меня было. Например, я вынул весь капитал из моего предприятия: раньше контора моей фирмы занимала почти целый этаж, а теперь осталась только каморка во флигеле, где я работаю с одним только рассыльным. Мои дела приняли такой оборот не только потому, что я истратил все деньги, но я и все силы истратил. Когда хочешь вести процесс, ни на что другое времени не остается.
- Значит, вы сами действуете и в суде? - спросил К. - Об этом я особенно хотел бы узнать подробнее.
- Тут я вам почти ничего сообщить не могу, - сказал коммерсант. - Сначала я было попробовал сам этим заняться, но потом бросил. Слишком утомительно, а результатов почти никаких. Действовать там самому, самому вести переговоры - нет, мне это оказалось совершенно не под силу. Даже просто сидеть и ждать - страшное напряжение. Сами знаете, какой в этих канцеляриях тяжелый воздух.
- Откуда вам известно, что я там был? - спросил К.
- Да я сидел в приемной, когда вы проходили.
- Какое совпадение! - воскликнул К. Его настолько это поразило, что он совсем забыл, каким нелепым ему показался коммерсант сначала. - Значит, вы меня видели! Вы были в приемной, когда я проходил! Да, один раз я там проходил.
- Не такое уж это совпадение, - сказал коммерсант, - я туда хожу почти каждый день.