- Выходит, пришла на тебя заявка. Если бы просто какое задание, в оперативный вызвали бы, - сказал усатый старший лейтенант с оттенком досады: то ли завидовал, то ли не хотел идти один ужинать.
- Выходит, так, - сказал Синцов, одной рукой нахлобучивая ушанку, а другой шаря по топчану, где лежал ремень с наганом.
16
- Получена заявка на вас от командира Сто одиннадцатой на должность комбата. Лично известны генералу Кузьмичу? - спросил заместитель начальника штаба и пальцем показал Синцову на табуретку, чтобы присел, хотя разговор не мог быть долгим. Кругом шла суета.
Синцов пожал плечами.
- Сегодня в тринадцать часов привел ему пополнение и лично доложил.
- До госпиталя на должности комбата были?
Сказано было не то вопросительно, не то утвердительно. Синцов так и не понял, пришло или еще не пришло его личное дело.
- Так точно, был.
- Возражений нет, здоровье позволяет? - без паузы, связав два вопроса в один, спросил замначштаба.
- Так точно.
Под плащ-палатку, закрывавшую вход в землянку, просунулся багровый от мороза лейтенант.
- Товарищ подполковник, кого от вас забирать?
- Его, - кивнул замначштаба на Синцова и махнул карандашом по уже заготовленному предписанию.
Синцов уже узнал, что ехавший с ним лейтенант - офицер связи от 111-й, а по должности начхим полка. Его зачем-то дернуло спросить лейтенанта, кто он по должности, и тому пришлось отвечать. Ответил и надолго замолчал. Начхимы не любят признаваться, что они начхимы. Должность уже второй год - и без применения и без отмены, а люди на этой должности - затычка во все дырки.
- Кругом горячка, спасу нет, - сказал лейтенант, когда машина вывернула на сильно наезженную широкую дорогу, обгоняя шедшие к фронту грузовики со снарядными ящиками.
- Генерал Кузьмич давно на дивизии? - спросил Синцов.
- Неделю. До него Серпилин был, в армию ушел начальником штаба.
- Сильный был комдив?
- Слабого бы не выдвинули.
- А новый?
- Тоже сильный, - убежденно сказал начхим.
"Может, и правда, кто его знает", - с сомнением подумал Синцов. Сегодня днем, при первой встрече, ему просто не пришло в голову определение "сильный" для этого маленького, щуплого, птичьего росточка генерала.
"Хороший старик", - подумал он тогда днем, когда генерал, хрустя по снегу стариковскими, растоптанными валенками и мелко, по-птичьи поклевывая носом воздух, быстро один за другим задавал ему свои вопросы.
Когда Синцов доложил, что привел пополнение, генерал приказал построить людей, и еще не успели они построиться, как выбежал к ним из землянки. Последние солдаты еще подравнивались, а он уже начал свою речь не совсем обычными словами:
- По случаю мороза агитация отменяется. В Сталинград взойдем, там и поговорим. И взойтить туда надо первыми, в чем и есть суть вопроса для меня, для вас, для всей Советской России. Пока в Сталинград не взойдем, отдыха не будет, только бой. Взойдем - отдохнем. Я - ваш командир, звание - генерал-майор, фамилия - Кузьмич, Иван Васильевич. Будете между собой Кузьмичом или дядей Ваней звать, не обижусь, если вне строя, а в строю - за это, безусловно, наряд.
В шеренгах засмеялись. Кузьмич переждал смех и сказал:
- Биография моя простая: в германскую был, как вы, солдат. В гражданскую - полком командовал, в эту - дивизией. Чего и вам желаю. А теперь к вам вопрос: кто вы и где в боях были?
Он засеменил в своих валенках вдоль строя и с безошибочным чутьем, каждый раз впопад, спросил на выбор нескольких солдат и сержантов, какая у них была война. Все спрошенные оказались из госпиталей и участвовали в боях.
Один за другим следовавшие ответы: "Под Москвой", "Под Воронежем", "Под Тихвином", "Имею "За отвагу", "Дважды ранен", - производили впечатление на остальных. Шеренги подтянулись и напряглись.
- А кого не спросил, - выйдя на середину, сказал Кузьмич, - пусть не обижаются. В другой раз спрошу. Где вы будете, туда и я к вам приду!
Солдат построили и повели на питательный пункт. Все от начала до конца не заняло и десяти минут.
Кузьмич посмотрел на Синцова и стал спрашивать его о том же, о чем спрашивал солдат: где и кем воевал? Услышал, что в Сталинграде, комбатом, сказал:
- Сосватал бы тебя, да некуда. - И отпустил: - Можете быть свободны.
"А теперь, значит, есть куда", - подумал Синцов, глядя на дорогу и прикидывая, сколько осталось ехать до штаба дивизии.
Он вспомнил усатого старшего лейтенанта, служившего у этого Кузьмина на Южном, и его уверенность, что генерал при первом же случае возьмет его к себе в дивизию. Случай уже вышел, но Кузьмин взял не его, а Синцова. Ну что ж, всяко бывает: бывает, что свой, а лучше б служить с другим. Может, так и с этим, усатым…
- А вы к нам в дивизию на" какую должность? - спросил начхим.
- На должность комбата.
- Вот те на! - удивился начхим. - С утра уезжал - все комбаты были живы-здоровы. Кому же это не повезло?
Ехал в долго еще покачивал головой. Гадал про себя, кто из знакомых ему людей мог быть убит или ранен в самый канун наступления.
Ехали долго, с полдороги оказались в хвосте длинной колонны "катюш", и обогнать их было нельзя: навстречу, с фронта, один за другим неслись порожние грузовики.
Когда добрались до штаба дивизии, начхим зашел в землянку начальника штаба первым, оставив Синцова у входа, рядом с автоматчиком.
- Пакет вручу в о вас доложу.
К вечеру мороз еще покрепчал. Часовой притопывал валенками.
- Как часто сменяетесь? - спросил Синцов.
Часовой не ответил. В дивизии был порядок.
Начхим вышел через минуту.
- Доложил о вас, идите.
И, на ходу запихивая в полевую сумку разорванный конверт, наверно, с распиской о вручении, не прощаясь, пошел в темноту, к машине.
В землянке начальника штаба все было устроено по-хозяйски, в углу стоял не топчан, а складная койка и над ней ковер.
Начальник штаба кивнул на вопрос Синцова "разрешите войти", договорил по телефону и встал, худой и длинный, под потолок землянки. Как ни высок был Синцов, а начальник штаба был выше.
Синцов доложил, как положено. Начальник штаба взял у него из рук предписание, прочел, попросил удостоверение личности, посмотрел, вернул и, сняв и положив на стол пенсне, протянул Синцову руку.
- Будем знакомы: полковник Пикин. - И, усмехнувшись не то синцовскому, не то собственному росту, спросил: - На действительной правофланговым?
- На действительной не служил, - сказал Синцов.
- А раз так, значит, образование высшее, на военное дело - час в неделю, за отбытие номера кубарь в петлицу - и в запас! А если война, то бог поможет! Так, что ли?
- Так точно, - без улыбки ответил Синцов, потому что так оно примерно и было: в институте учили военное дело - курам на смех.
- Садитесь, - сказал Пикин, - кратко изложите свой боевой путь, лишнего времени не предвидится. - При этих словах он покосился на лежавшую перед ним отпечатанную на машинке бумагу, ее и привез начхим, и Синцов, тоже покосившись на нее, привычно экономя слова, уложился в три минуты.
Начальник штаба задал несколько вопросов, бивших в одну точку. Интересовался, какой у комбата опыт боев в наступлении. Синцов ответил, что в Сталинграде, еще командуя ротой, наступал два дня на Мамаев курган, и, предупреждая новые вопросы, добавил:
- По правде говоря, за свое держаться научились, а как чужое брать - еще только примеривались.
- А здесь сразу наступать придется, - сказал Пикин. - Пошлем вас на третий батальон Триста тридцать второго полка. Батальон хороший, но невезучий. В новогоднюю ночь одного командира убило, сегодня второго. Двойной удар по психологии. Людям скажем, что посылаем к ним комбатом сталинградца. Это в их глазах имеет значение. Как и в моих. А опыт наступления придется наживать в наступлении. У большинства из нас его тоже немного. Не запугал?
- Никак нет. Сделаю, что смогу.
- Сколько подряд с последним командиром полка служили?
- Семь месяцев.
- Много. К чему с ним привыкли, не знаю, а к чему здесь привыкать придется, скажу. Ваш командир полка майор Туманян командует полком девять дней. До этого был в нем же начальником штаба. Исключительно грамотный командир, но имеет один недостаток, а верней, заблуждение: сам настолько уважает порядок, что излишне уверен - все, что приказал, выполнят. Все, что доложили, правда. В идеале верно. А на практике нет. Не всегда чувствует момент, когда надо нажать, а многие, к сожалению, привыкли. Не дожидайтесь, чтобы жал. Сами жмите. Час наступления подтвержден. - Пикни положил руку на отпечатанный на машинке приказ. - В восемь ноль пять - артподготовка, в девять - начало. Времени у вас в обрез. С остальным познакомит Туманян.
- Геннадий Николаевич, у тебя ничего ко мне нет?
Синцов повернулся и встал. У входа в землянку, придерживая рукой плащ-палатку, стоял командир дивизии генерал Кузьмич.
- У меня вопросов нет, - сказал Пикин.
- Тогда я к Колокольникову поехал, - сказал Кузьмич. - Излишне стал признавать свои умственные способности… Начальник артиллерии на него жаловался: на НП полка артиллеристы набились, так он их чуть не выпер. Трудно ему, видишь ли, в такой тесноте боем управлять! Без артиллерии, что ли, наступать собирается, на одной своей сообразительности? Придется его до ума довести.
И только теперь, разглядев Синцова, отрывисто сказал:
- Здорово, комбат! Прибыл?
- Здравия желаю…
- Назначение получил?
- Так точно.
- К Туманяну не заедете? - спросил у Кузьмича Пикин.