Но зато тем самым и герои, и их проблемы становятся ближе к "среднему читателю". Супружеские споры по поводу воспитания ребенка; муж, всякую минуту донимающий жену вопросом: "А что ты делаешь?"; неделикатные мужья, при всех именующие жену "мамочкой", "киской" или "персиком", и жены, изводящие мужей упреками и подозрениями, – все это, казалось бы, мелочи (как и было сказано), но они порой способны испортить жизнь не хуже иных трагических происшествий. Свободное построение "Мелких неприятностей", где герои – манекены без определенных привычек, с которыми каждому читателю особенно легко отождествиться, делает эту книгу поучительной без занудства. Возможному отождествлению способствует и тот факт, что почти вся книга выдержана в настоящем времени: это не рассказ о завершившейся истории конкретного персонажа с конкретным характером, это вечно длящаяся история "всех и каждого", пустая рама, в которую каждый может вставить свое лицо. В еще большей степени, чем "Физиология брака", "Мелкие неприятности" – своеобразное пособие по практической психологии семейной жизни, только, в отличие от многих пособий, написанных профессиональными учеными, остроумное и блестящее.
* * *
Несколько слов о русской судьбе обоих произведений, вошедших в наш сборник.
Если во Франции издательская история "Физиологии брака" сложилась, как было сказано выше, весьма счастливо, то в России дело обстояло иначе. Первый перевод на русский язык фрагмента из "Физиологии брака" (и вообще из произведений Бальзака) был опубликован в "Дамском журнале" под названием "Мигрень" (текст взят из первого параграфа Размышления XXVI "О различных видах оружия") . Цензурное разрешение этого номера датировано 8 марта 1830 года. В тот момент "Физиология брака" была еще абсолютной новинкой. Под текстом русской публикации выставлено: "Из Physiologie du mariage". Автор не указан, и это вполне естественно. Бальзак к тому времени подписал собственным именем один-единственный роман "Последний шуан", и хотя, как сказано выше, для французской публики имя автора "Физиологии" не было загадкой, в России его вполне могли еще не знать. Практически одновременно, меньше чем через месяц, в журнале "Галатея" (цензурное разрешение 2 апреля 1830 года) в разделе "Смесь" появилась следующая заметка:
Рассказывают, что в Париже случилось недавно следующее ужасное происшествие: одна знатная дама сделалась в прошедшем месяце отчаянно больна; родственники собрались у ее постели. Настала полночь; всеобщее молчание прерывалось хрипением умирающей и треском дров, горевших в камине. Вдруг из камина выбрасывает с треском горящий уголь на средину паркета; умирающая внезапно вскрикивает, открывает глаза, вскакивает с постели и, схватив щипцами уголь, бросает в камин; сделав такое напряжение, она падает без чувств на пол; ее поднимают и относят на постель, где она вскоре и умерла. Родственники, значительно посмотрев друг на друга и потом на черное пятно, оставшееся на паркете от угля, приказали немедленно взломать пол, из-под которого вынули ящик. Но каково было их удивление, когда, открыв оный, они нашли в нем мертвую голову супруга покойницы, о котором до сих пор думали, что он остался в Испании!
Заметка подана как реальное происшествие, о каких русские журналы того времени в разделе "Смесь" рассказывали во множестве; так, на соседних страницах "Галатеи" находим рассказы о молодом человеке из Севильи, который "подобно совам, летучим мышам и т. п. видит только ночью, а днем выходит с проводником", и о сидящем в римской тюрьме "ужасном бандите Гаспарони", который "умертвил 143 человека" . Ни Бальзак, ни "Физиология брака" в "Галатее" не упомянуты; между тем очевидно, что источником для нее послужил анекдот о происшествии в Генте из "Введения" к "Физиологии" (см. с. 60–61). Анонимный русский перелагатель опустил все то, что впоследствии служило отличительной чертой бальзаковской манеры и вызывало у одних читателей восхищение, а у других – резкое неприятие, а именно – страсть к подробностям в описаниях (то, что Пушкин называл "близорукой мелочностью французских романистов" ). В заметке из "Галатеи" пересказана, в сущности, лишь фабула бальзаковской истории. Исходя из этого, можно предположить, что сотрудник "Галатеи" ориентировался даже не непосредственно на книгу Бальзака, а на сжатый пересказ этого эпизода в рецензии на нее Жюля Жанена, опубликованной в газете "Журналь де Деба" 7 февраля 1830 года .
Затем на несколько десятков лет история русской "Физиологии брака" полностью прервалась . В 1900 году в журнале "Вестник иностранной литературы" был опубликован перевод В. Л. Ранцова; Ранцов перевел книгу с начала до конца, но выпустил некоторые абзацы оригинала, например раблезианские пассажи из Размышления I, а в некоторых местах подверг текст Бальзака нравственной "цензуре": афоризм "Каждой ночи потребно особое меню" превратился у него в максиму гораздо более вегетарианскую: "Каждый день должен быть своеобразен", а афоризм "Брак всецело зависит от кровати" вообще был заменен вопросом "В чем суть супружества?". После выхода этого перевода вновь наступила почти вековая пауза, и только после 1995 года, когда в издательстве "Новое литературное обозрение" был впервые опубликован наш перевод, "Физиология брака" в полном виде стала доступна русскому читателю .
Русская история "Мелких неприятностей" немногим богаче, чем у "Физиологии брака". 26 августа 1840 года в "Северной пчеле" под заголовком "Маленькие неприятности супружеской жизни. Статья Бальзака" была напечатана глава, которая позже получила название "Иезуитство женщин" (перевод был выполнен по публикации в газете "Карикатура").
В 1846 году в сборнике "Бес в Париже" был напечатан под заголовком "Философия супружеской жизни в Париже" перевод тех глав, которые вошли в первую часть французского сборника "Le Diable à Paris".
В том же 1846 году "Библиотека для чтения" опубликовала в томе 74 под названием "Маленькие несчастия супружеской жизни" перевод (местами сокращенный до пересказа) тех глав, которые Бальзак напечатал в газете "Пресса" (перевод был выполнен стремительно: публикация в "Прессе" закончилась 7 декабря по новому стилю, а том русского журнала получил цензурное разрешение 31 декабря 1845 года по старому стилю).
Наконец, во второй половине XIX века вышли и два отдельных издания: в 1876 году в Москве в переводе Н. А. Путяты и в 1899 году в Санкт-Петербурге в переводе бабушки А. Блока Е. Г. Бекетовой (перевод вошел в том 20 собрания сочинений Бальзака в издании Пантелеева). С 1899 года "Мелкие неприятности супружеской жизни" на русском языке не издавались.
Перевод Путяты известен только по библиографическим указателям; в единственной библиотеке, где эта книга значится в каталоге (ГПБ в Санкт-Петербурге), ее "нет на месте с 1956 года" , что же касается переводов Ранцова и Бекетовой, они интересны как факт истории перевода, но нелегки для чтения. Бекетова переводит фразу: "Милая моя, не надо так горячиться" как "Милая моя, с чего же ты пылишь?", а у Ранцова персонаж, способный "расслышать, как растут трюфели", превращается в человека, который "слышит, как растет в поле травка!". Использование слов, которые сейчас значат совсем не то, что сотню лет назад; некоторые не слишком удачные обороты (такие, как "любовь, осложненная изменою мужу" у Ранцова или "дутье, вогнанное внутрь" у Бекетовой) и, наконец, своеобразная "цензура", о которой уже шла речь выше, – все это зачастую делает бальзаковского повествователя в старых переводах смешным. Между тем он был ироничным и остроумным, но смешным – никогда.