- Который? - благодушно поинтересовался моложавый. - В нашем хозяйстве, Костя, генералов…
- Ну, этот… С орденами.
- Ушел, наверно.
- Как ушел?.. - перепугался порученец.
Он кинулся к дверям, распахнул их, выглянул в коридор:
- Товарищ генерал!.. Товарищ генерал, ждут!..
Трофимов вернулся в приемную. Порученец услужливо распахнул перед ним дверь, пропустил в кабинет и только после этого перевел дух.
- Что, Костя, не угадал на сей раз? - весело спросил моложавый генерал.
Все засмеялись. Майор-порученец еще раз вздохнул и сел за свой стол.
Генерал Трофимов стоял в дверном тамбуре. Он очень не любил срочных вызовов к начальству, но всегда пунктуально соблюдал предписанный уставом порядок. Поэтому, откашлявшись и переложив фуражку в левую руку, Алексей Иванович приоткрыл тяжелую дверь кабинета и негромко доложил:
- Генерал Трофимов просит разрешения войти.
В ответ раздался короткий смешок, а потом глуховатый командирский басок сказал неожиданно:
- Валяй!
Несколько удивленный таким приглашением, Трофимов шагнул в кабинет.
- Товарищ генерал… - начал было он и замолчал.
В глубине кабинета стоял худощавый подтянутый генерал-полковник с седым казачьим чубом. Он тоже был в парадном мундире, сплошь увешанном советскими и иностранными орденами, с двумя Золотыми Звездами Героя. Все ордена были на колодках, и только один орден Боевого Красного Знамени привинчен отдельно на алой розетке, как носили в годы Гражданской войны.
- Иван?.. - почему-то шепотом спросил Трофимов.
- Узнал, старый черт!.. - в полном восторге воскликнул Иван Варавва.
Они бросились друг к другу, крепко обнялись, сцепившись орденами, и потом долго не могли отцепить их друг от друга.
- Никак не ожидал, - бормотал Алексей Иванович, украдкой смахивая слезу. - Ну, никак, понимаешь, не ожидал… Иван, ты живой?.. Ванька!..
Еще раз обнялись, а потом Варавва подвел старого друга к дивану. Они сели, улыбаясь друг другу.
- Сидят два старика и молчат, - сказал наконец Алексей Иванович.
- Какие же мы старики, Алешка? Мы не старики. Мы - комсомольцы двадцатого года.
- Это точно. Курить-то у тебя можно, комсомолец?
Варавва с готовностью вскочил, принес пепельницу, сигареты. Но Трофимов отстранил их и с молчаливой торжественностью достал деревянный портсигар.
- Узнаешь, Ваня?
- Старый комэска… - вздохнул Варавва, бережно взяв портсигар. - Настоящий офицер, русский офицер. А было-то ему, Алеша, в ту пору ровнехонько двадцать шесть годков.
Они закурили из деревянного портсигара русского поручика, отдавая молчаливую дань уважения его прежнему владельцу. Потом Варавва спросил:
- Ну, как живешь-то, Алеша? Как Любочка? Егор-то, поди, полковник уже, а?
- Егор погиб, Ваня.
- Прости, Алексей. Прости, я не знал. Я же после войны за границей служил, только вернулся.
Он встал, принес коньяк, рюмки.
- Выпьем, Алеша. Светлая память Егору.
- Светлая память всем, кто погиб и погибнет за родину, - тихо отозвался Трофимов.
Торжественно выпили стоя. Помолчали. Потом Алексей Иванович спросил с ноткой укоризны:
- А написать ты не мог, да? Занят был выше горла?
- Да куда писать-то, Алеша? - оторопел Иван. - Красная Армия, Трофимову, что ли?
- А что? Адрес точный!
И они улыбнулись друг другу.
Раздался телефонный звонок.
- Извини, - Варавва прошел к столу, взял трубку одного из многочисленных телефонов. - Да, докладывайте, - выслушал, поморщился. - И это все? Ну, так вот. Пойдите к своему непосредственному начальнику и скажите ему, что я раз и навсегда запретил посылать вас в подобные командировки. Раз и навсегда, усвоили?
И резко положил трубку.
- Ты действительно крут, - улыбнулся Алексей Иванович. - У тебя там, между прочим, народу полно. Может, лучше вечером увидимся?
- Вечером само собой, - Варавва достал из папки лист плотной бумаги, подошел к Алексею Ивановичу. - Только я тебя тоже по делу пригласил. Не надоело тебе, старому, по войскам кочевать? Опыт у тебя огромный, пора передавать его молодежи.
- А я что делаю?
- Так ведь масштаб не тот, - Варавва протянул бумагу. - Ознакомься с проектом приказа.
- Н-да, - вздохнул Трофимов, прочитав приказ. - Заманчиво. Москва, академия. Заманчиво.
Он отложил приказ, прошел к окну, выглянул.
- Решайся, Алексей, - сказал Варавва. - Наконец-то опять рядышком служить будем.
- Заманчиво, - еще раз признался Алексей Иванович. - Только видишь ли, Ваня, дивизия-то у меня особенная. В ней Егор воевал.
- Понимаю, Алеша, и с ответом не тороплю. Возвращайся в дивизию, посоветуйся с Любой, а там…
- Зачем же откладывать? - Трофимов опять выглянул в окно. - Вон она, моя Люба. На лавочке сидит, как и положено офицерской жене.
- Где?.. - Варавва рванулся к окну, глянул. - Что же ты, старый хрыч…
И выбежал из кабинета.
Распахнулась дверь кабинета, и в приемную стремительно вышел генерал Варавва. Все вскочили.
- Потом, потом! - отмахнулся он.
Шагнул было к выходу, но вдруг остановился, развернулся на каблуках и, не обращая внимания на изумленные взгляды подчиненных, принялся обрывать цветы в горшках, ящиках, кашпо…
Любовь Андреевна с раскрытой книгой в руках сидела на скамейке неподалеку от входа в Управление. Но не читала, а с любопытством поглядывала на молодую женщину, нетерпеливо ходившую взад и вперед мимо нее.
- Валюша!
Женщина обернулась.
К ней спешил молодой офицер.
- Все! - радостно сообщил он. - Демобилизован вчистую!
- Слава Богу! - облегченно вздохнула женщина.
Взяв под руку мужа, она пошла рядом, приноравливаясь к его широкому шагу.
Любовь Андреевна с грустной улыбкой долго смотрела им вслед, а затем перевернула страницу книги и углубилась в чтение.
Варавва выбежал из дверей Управления без фуражки, но с цветами в руках. Следом неторопливо шел Алексей Иванович.
- Здравствуйте, Люба Трофимова, - тихо произнес Варавва, подойдя к скамейке.
Любовь Андреевна вздрогнула, подняла глаза.
- Ванечка…
И беззвучно заплакала.
Варавва склонился к ее руке, и Любовь Андреевна поцеловала его в висок.
- Живы, - улыбаясь сквозь слезы, прошептала Любовь Андреевна. - Живы, Ванечка…
- Жив, Любочка, - Иван положил ей на колени охапку цветов.
Подошел Трофимов, генералы сели по обе стороны от Любови Андреевны, и все трое молча улыбались.
- А вы нисколько не изменились, Любочка, - сказал, наконец, Варавва. - Гляжу на вас и вижу перепуганную девчонку в туркестанских песках.
- Да будет вам, - Любовь Андреевна вытерла слезы. - Вот вы действительно не изменились. Чуб тот же.
- Только седой, - уточнил он.
- Да орденов полная грудь, - сказал Трофимов.
- У тебя тоже хватает, - смущенно напомнил Варавва.
- Половина ее, - очень серьезно сказал Алексей Иванович, улыбнувшись жене.
Поодаль маячил майор-порученец с генеральской фуражкой в руках, не решаясь подойти. Наконец Варавва заметил его:
- Что тебе, Костя?
- Фуражка ваша, - майор подбежал, подал фуражку.
- Спасибо. Скажи, что скоро буду, - Варавва надел фуражку, поймал веселый взгляд Любови Андреевны, неуверенно улыбнулся. - Что? Не так?
- Не так, - она сдвинула его фуражку набекрень, и теперь стал виден седой казачий чуб. - Вот как носил свою кубанку комвзвода Ваня Варавва.
Генерал грустно усмехнулся.
- Как живете, Ванечка? Семья? Дети?
Варавва сразу перестал улыбаться.
- Неужели так и не женился? - удивился Трофимов.
- Не встретил такую, как твоя жена, вот и не женился.
- Ну, раньше надо было отбивать. В Туркестане.
- У такого отобьешь, как же! - улыбнулся Варавва. - Одни красные штаны чего стоили!
И они засмеялись. Только Любовь Андреевна была почему-то грустна.
- Ты, правда, иди, Иван, - сказал Алексей Иванович.
- Служба есть служба. Вечером встретимся, телефон я записал. А что мне начальству доложить, ребята? Может, посоветуетесь, а вечером решим?
- Зачем же на вечер откладывать? - Трофимов повернулся к жене. - Вот, Любаша, предлагают нам дивизию бросить. В Москву зовут.
- В Москву?.. - Любовь Андреевна внимательно посмотрела на мужа и сразу поняла, чего именно он ждет от нее: настолько они любили друг друга, настолько изучили каждый взгляд. Подавила вздох:
- Нет, Ванечка, спасибо, мы уж лучше домой. В дивизию.
Из-за кустов вдруг появился суворовец Ваня Трофимов. Сопя, то и дело поправляя сползавшую на нос фуражку, он волок объемистый чемодан.
Увидев деда с незнакомым генералом, остановился, одернул гимнастерку, взял чемодан в левую руку и старательно затопал, завопив еще издалека:
- Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться к генерал-майору товарищу Трофимову!
- Это еще что за явление? - удивился Варавва.
- Внук, - с гордостью сообщила Любовь Андреевна.
- Разгильдяй, - уточнил Алексей Иванович. - Ну, все полы перемыл?
Разгильдяй неопределенно пожал плечами и застеснялся.
- Вот оно что… - протянул посерьезневший Варавва. - Как зовут-то тебя, Егорыч?
- Иваном, товарищ генерал-полковник!
Лицо Вараввы резко изменилось, непроизвольно дернулась голова. Он посмотрел на улыбающихся Трофимовых, сказал тихо:
- Ну здравствуй, тезка.
- Здравия желаю, товарищ генерал-полковник!
- Ну совсем оглушил. Зачем кричишь-то?