Мужчины уже начали господарить во дворе под руководством деда: дровишек наколоть, водицы наносить. Женщины под приглядом матушки завели пироги, начали готовить вкусную домашнюю снедь. Среди них командир Доброгнева - жена старшего сына. У неё характер такой - упорный. Наполовину ятвяжка.
Дед оставил сыновей наедине с дровами, печкой и женщинами. Сам присел у дома на крылечко.
Дети носились гурьбой. Заговорил с одним. Дети постепенно собрались все около деда.
- Деда, а что значит твоё имя Родомысл?
- Значит, что я о Роде мыслю, как ему помочь, как его защитить.
- Деда, а кто такой Род?
- Это самый главный Бог, который нас всех сотворил.
- А меня тятька с мамкой сотворили - вставила крохотная Посвятка, - они мне сами сказали…
- А их-то самих кто сотворил? - всерьёз парировал дед.
- Ихние тятьки и мамки! - нашлись ребятки постарше.
- А ихних тятек и мамок кто сотворил? - снова вопросил дед.
- Ихние тятьки и мамки! - наперебой закричали дети, начиная улыбаться, понимая ход дедовой игры.
- А ихних тятек и мамок кто сотворил? - настаивал дед.
- Ихние тятьки и мамки! Ихние тятьки и мамки! - смеясь и взвизгивая, кричали дети.
Дед смеялся в бороду, подождал пока дети угомоняться.
- А Род сотворил самых первых и тятек и мамок, значит, он всех нас и сотворил.
- Деда, а кто Рода сотворил? - задал вопрос смышлёный мальчик Ярок, сидевший у ног деда, остальные дети застыли в ожидании тайны - у него тоже были тятька и мамка?
- А он, внучок, сам себя сотворил. - сказал дед уважительно.
- Как это, деда, "сам себя"?
- А он сам себе и Отец и Мать и дух Святой.
- Почему дух?
- Он дунул так легонько и вдохнул жизнь в людей.
- А почему святой?
- Потому что Жизнь Свята, значит и дух Святой.
- А если он самый главный, то почему ему помогать надо? - поглядел на деда уже освоившийся худющий мальчик Олесь.
- Так ведь Род свою силу вдохнул в нас, он теперь стал нами, мы, народ, и есть его внуки, нам и помогать надо. В роду ведь все друг другу помогают: он - нам, мы - ему.
- Так он всю силу отдал, а сам как же?..
- Ну не совсем всю отдал, себе тоже оставил. Он сам за нас переживает, там наверху в светлом тереме сидит, где соколы ясные летают. Нам, внукам своим помогает, когда знает. А сила у нас самих немалая, поэтому нам самим надо и думать как лучше и помогать друг другу.
Вот родится у нас новый человек, мальчик или девочка - значит, род укрепился, силы прибавилось, и все наши радуются, и бог на небе радуется.
- Деда, если он стал нами, так мы теперь что ли и есть бог Род? - поднял ясные глаза Ярок.
- Мы, мил внучок, людской род, а бог Род - на небе.
Вершко подошёл к отцу.
- Батя, гляди, какую я нашёл вещицу! - снял с себя через голову и протянул ему небесную подковку, уже с просверленной дырочкой и на толстой нитке. Все дети вытянули шеи. - На днях с неба упала, горячая ещё была.
Дед повертел в руках:
- Чудное дело! Откуда там на небе железо? И как оно оттудова всё не упадёт?? Я слыхал от учёных людей, что есть древние знания и книги, недоступные нам, где говорится, что наша земля не плоская, а огромный шар и летит в пустоте вокруг солнца по вытянутому кругу. Отойдёт подале от солнца у нас холод, зима, подойдёт ближе у нас жара, лето. Повернётся одним боком к Солнцу - для нас день, повернётся другим - для нас ночь. А нам лишь кажется, что Солнце всходит и заходит, а на самом деле это мы разным боком к нему повертаемся… Вот ныне наверно совсем близко подлетели, глянь, что на дворе тво̀рится. Хоть бы об него не стукнуться, об Солнце…
- …И как же мы держимся на круглой земле?
- Тайна природы, сынку, как и многое на белом свете. Разве мы знаем, почему рождаемся и умираем? Почему он не умел говорить, а научился? - кивнул дед на Ярка. - Почему Бран силён, ты удачлив, а Свят весел? Почему солнце ярко, а ночь черна?…
- И я, когда понял, что с неба упала, тоже растерялся. Не знаю, откуда она прилетела, но, думаю, это знак какой-то для меня.
- Знаки, сынок, зависят от человека. Раз ты воин - готовься хорошо к битве, будь внимательнее и осторожнее. Не проглядишь опасность, и всё будет хорошо.
Из рук в руки, через детские руки под двумя десятками удивлённых глаз подковка прошла по кругу обратно к Вершко.
- Батя, ко мне Стрыйдовг подходил.
- Он и ко мне подходил.
- Когда?
- Днесь, перед вами ещё.
- Быстро, однако! Так он же верхом не ездит. - озадачился Вершко.
- Волхв - одно слово. У него свои пути и ходит он по ним не как мы.
- И не важно, что такой старый… И что говорил?
- Говорил, по-тихому тебе скажу, готовиться к войне, лечить многих придётся.
- А откуда он знает про войну? Тоже всё волховством?
- Молод ты ещё сынок… и волхвом быть необязятельно, так понятно. Старого князя и старшего наследника не стало. Князь Любомир один остался молодой. А молодой - значит, неопытный. А каждый чёрный ворон понимает, где лакомый кусок для него. Каждый волк ищет себе добычу. И когти точат, и зубы острят, и время поджидают…
Во двор составили столы и лавки. Сели в круг. У взрослых завязалась беседа о том и о сём. Слова перелетали от одного к другому как прядильная нить на ткацком станке, сопрядая живое полотно общего разговора. От одного потянулась ниточка красная, другой завивает вокруг неё ниточку белую, третий добавляет голубую, кто-то приплетёт шутку пёстренькую, кто-то вставит слово золотое. И всё богаче, всё знатнѐе, всё переливчатее становиться беседа. Всё красочнее словесное полотно. Даже разойдутся потом люди, а сотканное полотно это останется с ними надолго. В памяти все будут сие полотно хранить и тем богатеть, вместо сундуков с тряпками. Хотя, шут с ними, с тряпками, они тоже нужны. Но после понадобиться человеку мудрое слово, зрелое помышление, либо острое слово, как бритва, либо крепкое слово, как булат, тогда заглянет он в несметную кладовую, в сокровищницу своей памяти и извлечёт оттуда ценность, которую ничем не заменить. Найдёт мудрое слово дедово, от которого веет седыми столетьями. Найдёт завет отцов, что силы сбережёт и честь. Найдёт материнское нежное и заботливое, детское трогательное и смешное, братское бодрое, дружеское вдохновляющее, слово любимой женщины, зовущее на подвиги, многое другое вспомнит и станет всем вооружён, ко всему готов, для всего доброго пригоден.
Дети бегали под столами и вокруг родителей, звенели колокольцами, трещётки отбирали друг у друга, смеялись, пищали, наводили шум и гам. А все и рады. Женщины стали выносить на воздух свежую приготовленную страву* простую и сытную.
Вскоре пришли и гости. Брыва с женой и целым выводком детей. Богатырь, ни дать ни взять, он и по числу детей богатырь. Горобей пришёл не один - со старенькой матерью, а жены у него нет (печальная история, не ныне рассказывать). Кудеяр пришёл нарядно одетый, тоже без жены - холостой, завидный он жених. Прытко позже всех: "На немножко забежал - нянькался с семьёй". Круг за столом расширялся, народу всё больше, всё интереснее.
- Батя, вот ты говоришь Христос! - Бранибор навалился на добротный стол локтями.
- Говорю.
- А как Христос до наших старых богов относиться? Нам князь про Христа не говорит. Да нам вроде и так всё понятно: что этот Христос - слабый, распять себя дал. Воину нужна сила, уверенность, сноровка.
- Наши волхвы, сынок, Его встречать ходили, Его Мать поздравляли, дары носили. Потому, что было предсказано издревле у наших же волхвов, что придёт Спаситель, и начнётся эра Милосердия.
- Не особенно видать, что-то вокруг милосердия.
- А это милосердие надо искать в себе. Не кто-то придёт за нас милосердствовать, а самим в себе надо милость взрастить. Христос пример нам подал.
- А Перун как же?
- А кто говорит, что Перун плохой? Он - воинский Бог.
- Ну, вот в Киеве же его идола утопили.
- Ну, то киевляне! Что ты не знаешь киевлян? - буйный же народ! По человеческому рассуждению - можно и старину сохранить и новое, лучшее взять.
- То есть в воинском деле - Перун, а в мирной жизни - Христос?.. Может даже к лекарскому делу твоему больше подходит, "возлюби ближнего", нам-то всех никак не возлюбить…
- А почему нет? У нас много богов: Род, Лада, Жива, Велес, Перун, Святовид - всех не перечислить. Даже Знич - мал бог, да нужен. Как без крады погребальной? - никак. И все боги - одного корня побеги. Бог Родитель неисповедим и неизречим, во многих ликах проявляется. И Христос - один из них - лик святой Любви к ближнему человеку.
Да ведь многими ведунами так и говориться - Он Сын Божий, но ведь не единственный.
- Я вот думаю, как бы нашему Любомиру худо не пришлось, за то, что он следом за Киевом, Полоцком да Новгородом, за многими другими не спешит Христа принимать.
- Княжеские дела, сынок, не разберёшь нашим умом. Но, вроде же, свои - не должны худа сделать.
- Не должны…