- А детей вы собираетесь заводить? - Улыбка Дженни стала шире.
- Шестерых или семерых, - ответила Синди.
- Вам не нравится Детройт? - спросил доктор Перино.
- Он грязный и опасный.
- Это ненадолго, - заверил ее доктор. - Как только черные поймут, что они взяли верх и это их город, они захотят привести его в порядок. Пока город им не принадлежал, плевать они хотели на то, что в нем творится. Теперь же...
- Есть и две другие причины, - прервала его Синди. - Во-первых... Вы меня извините, ведь это ваш родной город. Но, откровенно говоря, все провинциальные города одинаковы. Побывав в одном, можно считать, что увидел их все. Я хочу жить в Нью-Йорке.
- А вторая причина? - спросила Дженни. - Ты сказала, что их две.
Синди сухо улыбнулась.
- Если мы останемся здесь, нам придется общаться с этими ужасными парвеню, вроде Хардеманов и Фордов. Я этого не вынесу. Не дай Бог оказаться в одном загородном клубе с этим неуклюжим, вечно пьяным Генри Фордом Вторым. Если он прикоснется ко мне, меня просто вырвет.
Анджело усмехнулся.
- Придется нам отсюда уезжать. Или я смогу ее отговорить?
- Ты не захочешь, - покачала головой его мать. - Да это и не нужно. Ты помнишь своего дедушку, Анджело?
- Да, конечно.
- Жаль, что ты не смог поехать на Сицилию и повидаться с ним. Теперь тебе с ним не свидеться, только на небесах. Но, может, стоит все же съездить на Сицилию и...
- Нет, мама, - вмешался доктор Перино. - Возможно, когда-нибудь Синди познакомится с дядей Джеком. Но ехать на Сицилию? Нет. Наша семья не поддерживает отношения с тамошними родственниками.
- Моего дедушку депортировали на Сицилию, - пояснил Анджело. - Он возглавлял одну из семей мафии.
- А мой прапрадед верховодил шайкой грабителей, - улыбнулась Синди. - Откуда еще в нашей семье такие деньги? Честным трудом их заработать трудно.
- У тебя философия циника, - пожал плечами Анджело.
- Не будем о философии. - Дженни Перино глубоко вздохнула. - Тебе пора подумать о главном, Анджело. Ты получил хорошее образование, но стал автогонщиком и едва не погиб. Ты пытался строить автомобили - для других людей. Ты приложил все силы, чтобы помочь старику сохранить контроль над компанией, не твоей, а его компанией, и в результате тебя едва не убили. Сколько же можно? Держись от всего этого подальше! Женись на этой чудесной девушке. Создавай семью, Анджело... вместе с Синди. Это самое важное.
2
- Святой Боже! - воскликнула Бетси ван Людвиг, когда Анджело Перино появился в ее амстердамской квартире. - Ну и разукрасили тебя, Анджело.
- Эмоции перехлестнули через край, мисс Элизабет. - Он откинулся на спинку кожаного дивана и обнял Синди, сидевшую рядом.
- Если ты еще раз назовешь меня Элизабет, я в тебя чем-нибудь запущу. Ты построил для меня автомобиль "бетси". Почему бы не называть меня Бетси?
- Не знаю. Может, и не получается именно из-за того, что "бетси" - автомобиль.
- Это мое имя, Анджело. Пожалуйста... - Она пожала плечами. - Ладно... Опять Швейцария?
- Доктор Ганс говорит, что пластическую операцию можно делать лишь после того, как все заживет, - вставила Синди. - Мы провели месяц в Лондоне. Задержимся в Амстердаме на две недели. Потом поедем на Ривьеру. А уж оттуда... на операцию.
- Я надеюсь, она пройдет удачно, - улыбнулся Макс ван Людвиг.
Бетси не хотела выходить за Макса, а Макс не хотел жениться на ней. Но Хардеманы, особенно Номер Один, настояли на том, что у ребенка должен быть отец. Все, кроме Бетси, - но с ее мнением никогда не считались, - решили, что жена Макса должна побыстрее с ним развестись. Затем Макс женится на Бетси, и таким образом ребенок родится в законном браке. А уже после этого Бетси разведется с Максом, и он сможет вернуться к первой жене. Деньги способствовали согласию всех сторон.
Зная всю предысторию, Анджело удивился, обнаружив, что Макс ван Людвиг - добропорядочный джентльмен. В конце концов Бетси родила ребенка от него, и Макс не хотел ущемлять чьих-либо интересов. Его жена оставалась в семейном особняке, а Макс и Бетси поселились в просторной квартире на четвертом этаже дома, построенного в семнадцатом веке на берегу одного из каналов.
Глядя на Макса, сидящего рядом с двадцатилетней красавицей, Синди поневоле задалась вопросом, а будут ли реализованы завершающие этапы соглашения.
Она знала, что Бетси привыкла к роскошной жизни, и видела, что амстердамская квартира отвечает самым высоким стандартам. Стены украшали полотна голландских художников, не Рембрандта или Вермеера, но городские сцены и сельские пейзажи, написанные триста лет тому назад. Школа Рембрандта и школа Вермеера не шедевры, но и не дешевки. Комнаты утопали в свежих цветах, расставленных по вазам и вазочкам.
Естественно, они посетили детскую, чтобы взглянуть на двухмесячного Лорена ван Людвига, которого Бетси уже называла Лорен Четвертый. Заботилась о нем нянька-англичанка. Повосхищавшись младенцем, они вернулись в гостиную, чтобы выпить и попробовать голландские сыры.
- Надеюсь, вам понравится ресторан, где мы заказали столик, - заметил Макс. - Голландская кухня очень хорошая, но вы обязательно должны побывать в рейсттафеле.
3
Рейсттафелем назывался балийский ресторан, в меню которого числилась добрая сотня блюд. На стол ставилась огромная миска риса. После того как рис перекочевывал на тарелки, к столу на сервировочных тележках подвозили бесчисленные мисочки с мясом в пряных соусах, овощами и фруктами.
Анджело никогда не бывал в таком ресторане, но ему там сразу понравилось. По рекомендации Макса они заказал и по бокалу голландского джина, бутылку бургундского и бутылку шабли.
- А что ты собираешься делать теперь, разбежавшись с Хардеманами? - спросила Бетси Анджело.
- Вариантов несколько, ответил тот. - Во-первых, мои акции "Вифлеем моторс" стоят шесть миллионов долларов. Я могу их продать.
- Пожалуйста, не продавай. - Бетси пристально смотрела на него. - А если все же решишься, продай их мне. Деньги я как-нибудь найду. Ты ведь заплатил за них один миллион.
- Тебе и это известно, - усмехнулся Анджело.
- Моего отца едва не хватил удар, когда он узнал об этом. Из семьи акции никогда не уходили.
- Твоему прадеду требовались деньги для "бетси", А твой папаша пытался отсечь его от ресурсов компании. Произошло это до того, как Номер Один вернул себе полный контроль над "Вифлеем моторс".
- А какие еще варианты, Анджело? - спросил Макс, стремясь направить разговор в более спокойное русло.
- Я могу присоединиться к конкурентам. Благо предложений хватает.
- Нет, такого я даже представить себе не могу, - воскликнула Бетси. - Несмотря ни на что.
- В подобном случае нам пришлось бы жить в Детройте, - ответила Синди. - А это исключено.
- Пока мы можем не спешить с решением, - добавил Анджело. - В Штаты мы вернемся лишь после операции и восстановительного периода.
- Если вы собираетесь надолго задержаться в Европе, пожалуйста, изредка заглядывайте к нам, - улыбнулся Макс.
- Возможно, мы с Максом разбежимся раньше, - заметила Бетси. - Мы должны выполнить условия соглашения.
- Но ведь не в ближайшие два-три месяца, - повернулся к ней Макс.
- Полагаю, что нет, - согласилась Бетси. - Не в ближайшие два-три месяца, но до того, как ты снова накачаешь меня.
Анджело заулыбался.
- Так вы?.. Простите меня. Не следовало мне спрашивать.
- Лучше с Максом, чем с кем-то еще, - ответила Бетси. - Я без этого не могу.
Когда они вышли из ресторана, Синди пожелала взглянуть на знаменитый квартал красных фонарей. Находился он неподалеку, и Макс отвел их туда. Состоял квартал из двух параллельных улиц, Аудезийдс Ворбургвал и Аудезийдс Ахтербургвал. Женщины прогуливались по тротуарам, стояли у подъездов, обычно в плащах, многие сидели в ярко освещенных витринах, раздетые и не очень.
Все было чинно и пристойно.
- Каждый четвертый или пятый мужчина из тех, что вы видите, - полицейский в штатском, - пояснил Макс. - Правила очень жесткие. Женщинам не разрешено привлекать к себе внимание мужчин ни словом, ни жестом. Заговаривать должен мужчина. Поэтому, если вы спросите у какой-нибудь из них, который час, она, скорее всего, ответит: "Пятьдесят гульденов".
Особого внимания на них не обращали, как и на прочих туристов, которых в квартале хватало.
Заморосил дождь. Женщины раскрыли зонтики и достали из карманов прозрачные непромокаемые накидки. Ни одна не покинула своего поста.
Макс шагал рядом с Синди, Бетси - рядом с Анджело. Бетси замедлила шаг, чтобы чуть отстать от первой пары.
- Я думала, ты меня подождешь, - прошептала она.
- Подожду?
- Маленький Лорен мог бы быть твоим сыном.
- Бетси... - Анджело замялся, но продолжил:
- Все Хардеманы выпрыгнули бы из своих штанов.
- По-моему, тебе на это наплевать так же, как и мне.
- Ты должна проявлять побольше уважения к прадеду. Номер Один способен...
Вновь он замялся, так что фразу закончила она:
- На убийство. Но из штанов выпрыгнул бы мой отец. Я слышала, как он называл тебя внуком бутлегера, который поставлял Номеру Один спиртное во времена "сухого закона". Он, похоже, забыл, что Хардеманы - нувориши. Номер Один чинил велосипеды. Первый автомобиль он построил своими руками, как и Генри Форд. У них обоих были золотые руки, ничего больше. Так почему мой отец думает, будто он лучше внука человека, поставлявшего спиртное его деду? Между прочим, это правда?
- Да. Мой дед поставлял ему виски. И очень хорошее. Номеру Один всегда было чем промочит горло.