- Мы - все - долж-ны - при-изна-а-ать!
И все ринулись к Ральфу, осыпая его поздравлениями, яростно тряся ему руку, хлопая по плечу и спине, а его колотило, и голос его терялся в общем гаме.
- Ну вы даете, ребята! Спасибо! Даже… не знаю, что… спасибо, ребята…
Потом толпа раскололась надвое, и Эдди медленно прошествовал по образовавшемуся проходу. Глаза его сияли улыбкой, полной любви, а в неловко вытянутой руке он держал саквояж - не свой, а совершенно новый: тот самый, большой, светло-коричневый, кожаный, с боковым карманом на молнии.
- Речь! - кричали со всех сторон. - Речь!
Но Ральф не мог ни говорить, ни улыбаться. Он даже видел с трудом.
В десять часов Грейс начала ходить по квартире, закусив губу. Что, если он не придет? Да нет, конечно придет. Она снова села и аккуратно разгладила волны нейлона на бедрах, пытаясь сохранять спокойствие. Если она будет нервничать, то все испортит.
Звук дверного звонка подействовал на нее, как удар тока. Уже на полпути к двери она остановилась, тяжело дыша, и снова взяла себя в руки. Затем нажала на кнопку домофона и приоткрыла дверь квартиры, чтобы посмотреть, как он взойдет по лестнице.
Увидев в руке у него саквояж, а на лице - серьезность и бледность, Грейс подумала было, что он обо всем догадался, что он пришел, готовый запереть дверь и заключить ее в объятия.
- Здравствуй, дорогой, - тихо проговорила она и открыла дверь шире.
- Привет, детка. - Он проскользнул мимо нее в квартиру. - Не поздновато? Ты уже легла?
- Нет. - Закрыв дверь, она оперлась о нее обеими руками, так что дверная ручка оказалась у нее за спиной на уровне талии, - именно так закрывают дверь героини фильмов. - Я ждала тебя.
Он на нее даже не посмотрел. Подошел к дивану и сел, поставив саквояж на колени и скользя по нему пальцами.
- Грейси, - сказал он почти шепотом, - ты только посмотри.
Она взглянула на саквояж, потом - в его печальные глаза.
- Ты помнишь, - проговорил он, - я тебе как-то рассказывал о саквояже, который хотел купить? За сорок долларов? - Он замолчал и осмотрелся. - Ой, а Марта где? Легла?
- Она уехала, милый, - ответила Грейс, медленно приближаясь к дивану. - Уехала на все выходные. - Она присела рядом с Ральфом, придвинулась поближе и одарила его той особенной улыбкой, которую переняла у Марты.
- Серьезно? - удивился он. - Ну да ладно. Слушай. Помнишь, я говорил, что вместо этого решил одолжить чемодан у Эдди?
- Да.
- Так вот, сегодня вечером встречаемся мы в "Белой розе", а я и говорю: "Давай, Эдди, айда к тебе за чемоданом". А он говорит: "Ага, за чемоданом-драбаданом". А я ему: "Ты чего?" - а он все молчит, представь? Так вот идем мы к нему, а там в гостиную дверь закрыта, чуешь?
Грейс придвинулась еще ближе и положила голову Ральфу на грудь. Тот механически поднял руку и обхватил ее за плечи, продолжая говорить.
- И короче, он говорит: "Давай, Ральф, открой дверь". А я: "В чем вообще дело?" А он: "Не шуми, Ральф, открывай давай". И вот открываю я дверь, а там - господи исусе!
Пальцы Ральфа впились в плечо Грейс с такой силой, что она посмотрела на него с тревогой.
- Грейси, там были все! - продолжал он. - Все ребята. На пианино лабали, пели, поздравляли… - Голос Ральфа дрогнул, веки опустились, ресницы стали влажными. - Вечеринка-сюрприз, - проговорил он, пытаясь улыбнуться. - Для меня. Нет, Грейси, ты представь, а? И потом… потом вдруг Эдди выходит вперед и… выходит - и вручает мне вот это! Точно такой саквояж, на какой я все время заглядывался. Он купил его на собственные деньги - и ни словом не проболтался, - все это только для того, чтобы сделать мне сюрприз. "Вот, Ральф, - говорит, - чтобы ты понял, что ты лучший в мире парень". - Его дрожащие пальцы снова сжались в кулак. - Грейси, я плакал, - прошептал он. - Не сдержался. Думаю, ребята не видели, но я правда плакал. - Он отвернулся и зашевелил губами, всеми силами стараясь сдержать слезы.
- Хочешь выпить, дорогой? - мягко спросила она.
- Не, Грейси, не надо. Я в норме. - Он осторожно поставил саквояж на ковер. - Сигаретку только дай, а?
Она взяла сигарету с кофейного столика, вставила ему в губы и зажгла.
- Давай я принесу тебе выпить, - сказала она.
Он нахмурился сквозь сигаретный дым:
- А что у тебя там? Херес? Не, не люблю. Да и все равно я пивом накачался. - Он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. - А потом матушка Эдди накормила нас обалденно, - продолжал он, и голос его звучал уже почти обычно. - Были стейки, картошка фри, - называя каждый из пунктов меню, он откидывал голову на спинку дивана, - салат из латука и помидоров, пикули, хлеб, масло - все. Куча закусок.
- Надо же, - проговорила Грейс. - Правда, замечательно?
- А в конце еще мороженое и кофе, - не унимался Ральф. - А пива вообще сколько хочешь. Серьезно, оно прям рекой лилось.
Грейс провела рукой по колену - отчасти чтобы разгладить нейлоновые складки, отчасти чтобы стереть влагу с ладони.
- Да, они действительно молодцы, - сказала она. Оба замолчали и просидели так, казалось, довольно долго.
- Я, вообще-то, всего на минуту, Грейси, - сообщил наконец Ральф. - Я обещал им вернуться.
Сердце у Грейс бешено колотилось под слоем нейлона.
- Ральф, а тебе… тебе нравится?
- Что, милая?
- Мой пеньюар. Вообще-то, ты не должен был его видеть, пока… то есть до свадьбы, но я подумала, что…
- Хороший, - похвалил Ральф и попробовал тонкую ткань на ощупь, потерев между большим и указательным пальцем, как делают торговцы. - Очень хороший. Почем брала?
- Ой, не помню. Тебе нравится?
Он поцеловал ее и наконец стал нежно гладить.
- Хороший, - приговаривал он. - Хороший. Мне нравится, еще как. - Его рука замерла у низкого выреза, потом скользнула за него и легла невесте на грудь.
- Ральф, я правда люблю тебя, - прошептала она. - Ты ведь знаешь?
Его пальцы сжали ей сосок - на мгновение, - и тут же скользнули прочь. Обет воздержания, привычку последних месяцев, нарушить было уже невозможно.
- Конечно, детка. Я тоже тебя люблю. Ну а теперь - будь хорошей девочкой, выспись как следует, а утром увидимся.
- Нет, Ральф, останься! Пожалуйста!
- Не могу, Грейси, я обещал ребятам. - Он встал и оправил одежду. - Они ждут меня дома.
Вся пылая, она тоже поднялась на ноги, но вопрос, который должен был выразить страстный призыв, прозвучал как сетования недовольной жены:
- Может, они подождут?
- Ты что, сбрендила? - Ральф попятился, глаза его округлились от праведного гнева. Ей придется понять. Если она ведет себя так до свадьбы, что же будет потом? - Нельзя же так! Чтоб ребята сегодня ждали? После всего, что они сделали для меня?
Ральфу никогда еще не доводилось видеть личико Грейс столь немиловидным, как в последующие несколько мгновений. Но она быстро взяла себя в руки и улыбнулась:
- Конечно, дорогой. Ты прав.
Он опять подошел к ней и нежно провел кулаком по ее подбородку - с довольной улыбкой, как муж, восстановленный в очевидных правах.
- Ну вот, дело другое, - сказал он. - Увидимся завтра на Пенсильванском вокзале, ровно в девять. Ладно, Грейси? Да, пока не ушел… - Он подмигнул и похлопал себя по животу. - У меня пиво вот-вот из ушей польется. Можно мне в тубзик?
Когда он вышел из уборной, она ждала его у входной двери, чтобы попрощаться, - стояла, скрестив руки на груди, будто замерзла. Ральф любовно взвесил в руке саквояж и подошел к Грейс.
- Ну что, детка, - проговорил он и поцеловал ее. - Значит, в девять. Не забудь.
Она устало улыбнулась и открыла перед ним дверь.
- Не волнуйся, Ральф, - сказала она. - Увидимся.
Джоди тут как тут
Сержант Рис был стройный, молчаливый парень из Теннесси, всегда подтянутый в своей полевой форме; от взводного сержанта мы ждали немного другого. Вскоре мы узнали, что он типичный представитель - едва ли не чистый образец - поколения военных, которые пришли в регулярную армию в тридцатые годы и сформировали кадровый состав крупнейших учебных центров военного времени, но поначалу он очень нас удивлял. Мы были весьма наивны и, наверное, ожидали встретить на этой должности эдакого Виктора Маклаглена - вальяжного, громогласного и сурового, но обаятельного - голливудский типаж. Рис был еще как суров, но никогда не орал на нас, и мы его не любили.
В первый же день он до неузнаваемости исковеркал наши фамилии. Мы все были из Нью-Йорка, и фамилии у большинства были непростые, но в битве с ними Рис потерпел постыдное поражение. Его тонкие черты мучительно кривились, когда он зачитывал список, а усики нервно дергались с каждым слогом.
- Дэ… Дэ-э-э… Алис… - бормотал он.
- Здесь, - отозвался Даллессандро, и почти с каждой фамилией повторялась та же история.
В какой-то момент, после неравной схватки с фамилиями Шахта, Скольо и Сищовица, сержанту попался Смит.
- Ого, Смит! - проговорил он, поднимая глаза от списка; на лице его медленно расцветала неприятная улыбочка. - Как тебя угораздило затесаться к этим гориллам?
Смешно не было никому. Наконец он закончил перекличку и зажал планшет под мышкой.