Ничто не могло доставить мне большего удовольствия, чем твое милое письмо. Узнав о твоем решении, я испытал почти что чувство Захарии - "Ныне ощущаешь раба Твоего с миром".
Ты найдешь в Альберте все качества, необходимые для твоего счастья, соответствующие твоему характеру и образу жизни… Его положение будет нелегким и будет во многом зависеть от твоего чувства к нему. Лорд Мельбурн проявил себя достойным и превосходным человеком, каким я всегда считал его. Другой на его месте думал бы только о своих личных интересах. Но наш добрый друг понял, что лучше для тебя, и это делает ему честь…"
Я была так довольна письмом и комплиментами лорду Мельбурну, что показала ему письмо. Он всегда относился немного подозрительно к дяде Леопольду, и мне казалось, что ему будет интересно знать, какого высокого мнения дядя был о нем. Все, что сказал лорд Мельбурн, было:
- Симеон, насколько я помню… не Захария.
- Что? - спросила я.
- Ныне отпущаеши… Невольно я улыбнулась - это было так похоже на моего любимого лорда Мельбурна.
- Я рада, - сказала я, - что дядя Леопольд получил то, чего хотел.
- А я рад, - сказал лорд Эм, - что ваше величество получили, что хотели. - Затем он заговорил о том, как известить публику о моих планах.
Я надела свое самое скромное платье, на руку - браслет с миниатюрой Альберта. Теперь я была готова.
Все смотрели на меня. Мне казалось, что они сразу же заметили портрет на моем браслете. И догадались о документе, который я должна им прочесть.
Лорд Мельбурн всегда излагал все очень элегантно, и эта Декларация не была исключением. Я сообщила им, что решила выйти замуж за принца Альберта и что свадьба состоится очень скоро. Прочитав, я удалилась.
Позже ко мне зашел лорд Мельбурн. Он был слегка озабочен. Я не видела его озабоченным со времени истории с Флорой Гастингс и догадалась, что случилось что-то важное.
- Это моя вина, - сказал он, - я не счел нужным упомянуть, что принц Альберт - протестант. Газеты подняли шум. Они говорят, что он католик, а королева не может быть женой католика.
- Но Альберт протестант. С чего они взяли, что он католик?
- Ваш дядя Леопольд сосватал своих родственников по всей Европе, и некоторые из очень выгодных браков были с католиками.
- Но это легко поправимо.
- Да, но это говорит о том, что есть люди, намеренные чинить нам препятствия во всем.
- Но почему?
- Газеты охотятся за всякими пикантными новостями, чтобы больше заработать. А тори надеются, что придет время, когда им удастся нанести нам поражение. Я содрогнулась.
- Пожалуйста, лорд Мельбурн, сообщите им, что Альберт - убежденный протестант.
Мне следовало быть готовой к новым неприятностям. Хотя было просто доказать, что Альберт никогда не был католиком, но возникли и другие возражения. Теперь я искренне верю, что есть люди, кто просто не выносит, когда другие счастливы, например мой дядя Кумберленд.
Казалось бы, что, став королем Ганноверским, он должен был бы перестать преследовать меня. Я уже коронованная королева Англии, однако он принадлежал к тем людям, кто никогда не теряет надежды.
Когда я объявила, решив, что во время всех церемоний место Альберта рядом со мной, что значило - он должен быть впереди моих дядей, герцоги Кембридж и Сассекс сочли это нормальным, но Кумберленд, конечно, стал возражать. Он был не просто герцог, но король, он был сыном моего деда Георга III, и если бы волей злой судьбы мой отец не опередил его в появлении на свет, он был бы теперь королем Англии. Эта несправедливость природы раздражала его всю жизнь, и теперь он решил досаждать мне тем, что стал во всеуслышание пренебрежительно отзываться об Альберте, называть "его фиктивное высочество", восстанавливать Кембриджа и Сассекса против моего избранника.
Я страдала от их бесчувственности и раньше, но она никогда не бесила меня так, как теперь, ведь их злоба была направлена против Альберта.
Узнав, что тори поддержали герцогов, я пришла в ярость. Как я ненавидела сэра Роберта Пиля, притворявшегося таким добродетельным и при этом постоянно интриговавшего против меня. Когда его поддержал герцог Веллингтон, я заявила, что впредь не желаю видеть его.
Дядя Леопольд, достигнув желанной цели, советовал мне теперь, что делать. Альберт должен стать пэром, писал он.
Когда я показала это письмо лорду Мельбурну, он сказал, что парламент никогда не согласится. Они боялись, что, будучи членом палаты лордов, он станет вмешиваться в управление страной. Они не забывают, что он немец.
Я знала, что они этого не забывают. В газетах его частенько называли "немецкий князек". Я сказала лорду Мельбурну:
- Они считают, что только англичане хороши.
- Обычная черта любой нации, - отвечал он.
- Они говорят, что в королевской семье и так слишком много немцев.
- Их было порядочно со времени Георга I.
- А кто им нужен? Стюарты? Я не помню, чтобы они принесли стране большие блага. Из-за одного из них вспыхнула гражданская война. Этого они хотят?
- Народы никогда не довольствуются тем, что имеют. Они с ностальгией смотрят в прошлое, потому что оно слишком далеко, чтобы ясно его видеть.
- Я бы хотела, чтобы они были более здравомыслящими.
- Всем нам следует быть такими.
- Альберт достоин высочайшего ранга. Я брошу им всем вызов, дав ему титул короля-супруга.
- Этого не может быть, - спокойно сказал лорд Мельбурн, - парламент не делает королей.
- А почему нет? - возразила я. - Раз Альберт муж королевы, почему ему не стать королем?
- Нет, мэм, он - принц и не может быть никем другим. Если позволить парламенту создавать королей, вам не придется удивляться, если они решат их упразднить.
- Как поступили французы. А как насчет Карла I?
- Ваше величество не должны думать о революциях я гражданских войнах. Нам они здесь не нужны. Но не может быть и речи, чтобы принц Альберт стал королем-супругом.
- Он не может быть пэром! Он не может быть королем! Кем же он может быть?
- Он будет мужем королевы, мэм.
Я заговорила о его содержании. Лорд Мельбурн сказал, что супругу королевы положено 50 000 в год, и он будет просить парламент утвердить эту сумму. Я несколько смягчилась, так как знала, что Альберт небогат. Его доход был только 2500 фунтов в год, так что 50 000 будет для него целым богатством.
Лорд Мельбурн напомнил мне, что 50 000 было выделено мужу королевы Анны, Георгу Датскому и Вильгельму Оранскому, супругу королевы Мэри, но Вильгельм Оранский, конечно, был сам королем. Мне и в голову не приходило, что Альберт не получит той же суммы. Лорд Мельбурн явился ко мне в пониженном настроении.
- Я сожалею сообщить вашему величеству, что парламент отказался утвердить 50 000. Они согласились только на 30 000.
- Это чудовищно! - воскликнула я.
- Увы, против предложения правительства было на сто четыре голоса больше.
- 30 000, когда этот болван, муж королевы Анны, получал 50 000! Как они могли быть настолько глупы? Какой толк был стране от Георга Датского? А милый, умный Альберт… Как вы могли это допустить? Ведь вы премьер-министр.
- Ваше величество знает, что премьер-министр не может противиться воле большинства.
- Мы должны настаивать. Лорд Мельбурн покачал головой.
- Это сделано, чтобы оскорбить Альберта… и меня. Как я скажу ему?
- Я полагаю, что, если бы принц Альберт был знаком с обстоятельствами, он бы первым согласился.
- Какие обстоятельства?
- Положение в стране. Мы сейчас далеки от процветания. Безработица растет. Чартисты причиняют много беспокойства, и у них есть сторонники. Нельзя позволить себе тратить большие деньги на - да простит мне ваше величество - обедневших иностранцев, когда народ нуждается.