- Я полагаю, это он так забавно представил вам сэра Роберта. Но, несмотря на гробы и танцы, он человек очень, способный и он приложит все силы на службе вашему величеству. Ваше величество, обладая здравым смыслом, несмотря на вашу молодость, и четким сознанием долга пере страной, возложенного на вас Богом, поймете, что перемена неизбежна. Увы, пришло время, когда вам придется работать с новым правительством. Я уверен, что вас ждет успех. Я буду рядом и стану с гордостью наблюдать за вами.
- Вы не удалитесь совсем? Я надеюсь, вы будете приезжать ужинать? Я бы не вынесла, если бы вы отказались.
- Ваше величество очень добры ко мне и выказали мне больше милости, чем я заслуживаю.
- Вздор! Заслуживаете, и даже больше. Вы мой лучший друг. Вы были и всегда останетесь моим собственным лордом Эм. Вам известны мои чувства к вам.
- Я знаю, что вы моя доброжелательница… Ваше величество всегда были милостивы ко мне, и я надеюсь, что вы проявите такое же дружелюбие к сэру Роберту, потому что я заверяю вас, что он очень хороший человек.
- У него есть один недостаток, и этого я никогда ему не прошу. - Лорд Мельбурн печально взглянул на меня, и я продолжала: - Он - не лорд Мельбурн. С этими словами я выбежала из комнаты, так как не могла удержаться от слез.
Итак, я оказалась лицом к лицу с сэром Робертом Пилем. Я пыталась убедить герцога Веллингтона возглавить правительство, но он отказался. Ему было уже около семидесяти, и я была вынуждена согласиться, что бремя власти было ему уже не по силам.
Сэр Роберт Пиль, однако, согласился с готовностью. Я приняла его в Желтом кабинете, я не могла пригласить его в Голубой, где прошло так много счастливых встреч и бесед с лордом Мельбурном.
Как он был мне противен - неловкий, неуклюжий, невоспитанный, непохожий на моего дорогого лорда Эм! Он был горд и сдержан и при этом не уверен в себе. Меня это обрадовало. Он нервничал, переступал с ноги на ногу, и мне хотелось расхохотаться, когда я вспоминала описание, данное Чарльзом Гревилем. Серебряная гробовая отделка проступала, только когда он улыбался, что было очень редко. Я взглянула на его ноги. Он поднимался на цыпочки, словно собираясь пуститься в пляс. Он действительно походил на учителя танцев.
Я начала с упоминания о неблагополучной ситуации в парламенте, затруднившей пребывание у власти лорда Мельбурна, почему я и обращаюсь к нему с просьбой сформировать правительство. Он колебался, мямлил и наконец сказал, что согласен. Потом он долго говорил, не приближаясь к сути дела. Как непохоже на откровенную, естественную, непринужденную манеру лорда Эм! Чем больше я видела сэра Роберта Пиля, тем яснее чувствовался контраст между ним и лордом Эм. Все это было очень грустно. Я была довольна, когда "учитель танцев" наконец откланялся. Когда он выходил, затейливо перебирая ногами, я все время думала, что он споткнется, и была разочарована, когда он благополучно удалился.
На следующий день он снова явился, и мы возобновили разговор. Я сидела, надменно наблюдая за его вращениями на ковре. Ему было явно не по себе. Возможно, мне следовало бы быть снисходительнее к нему, но я не могла забыть и простить ему, что он лишает меня моего дорогого лорда Эм, и получила удовольствие от его неудобства.
- Ваше величество, - сказал он наконец. - Есть еще вопрос… о вашем штате.
- В чем дело с моим штатом? - спросила я.
- Ваши дамы, мэм.
- При чем тут мои дамы?
Он слегка откашлялся и приподнял левую ступню, как будто собирался танцевать менуэт.
- Мэм, они все из семейств вигов. Ввиду… изменившихся обстоятельств… было бы желательно осуществить некоторые изменения.
- Я не понимаю, - сказала я твердо. - И я не желаю нарушать установленный порядок при моем дворе.
- Ваше величество имеет намерения сохранить за всеми дамами их посты?
- За всеми, - сказала я твердо.
- Старшая статс-дама… леди королевской опочивальни… Я взглянула на злополучного министра и твердо сказала:
- Я намерена оставить всех на их постах.
- Эти дамы, мэм, замужем за представителями оппозиции.
- Я никогда не говорю с ними о политике. Я полагаю, некоторые из них родственницы тори, что должно послужить вам утешением.
- Дам, занимающих важные посты, следует заменить.
- Раньше этого никогда не бывало.
- Вы - царствующая королева, мэм, и в этом большая разница.
- Я настаиваю на моих правах.
Он выглядел таким несчастным и беспомощным, что мне стало его почти жаль, но я продолжала смотреть на него надменно, и он сказал, что должен посоветоваться с герцогом Веллингтоном.
- Пожалуйста, - сказала я, отпуская его с явным удовольствием.
Когда он ушел, я была так взволнована, что села и написала лорду Мельбурну. "Королева уверена, что лорд Мельбурн поймет, как она несчастна среди врагов тех, на кого она более всего полагается и кого превыше всех уважает, но самое худшее - это не видеть лорда Мельбурна, с которым королева так привыкла встречаться".
Он ответил мне вскоре, убеждая меня в необходимости поступать сообразно обстоятельствам. Он подчеркивал достоинства сэра Роберта Пиля и указал, что я не должна осуждать его только потому, что мне не нравится его внешность. Что касается моих дам, он сказал, что я должна следовать своим желаниям, потому что это было мое личное дело. Он добавил, что, если сэр Роберт не уступит, я не должна отказываться пересмотреть свою точку зрения.
Я была разочарована. Я не собиралась поддаваться тирании. "Учитель танцев" должен помнить, что я королева. Я ответила лорду Мельбурну: "Я никогда не откажусь от своих дам. Я считаю, вы должны быть довольны моей выдержкой и твердостью. Королева не поддастся на хитрости. Будьте готовы".
Настроение у меня улучшилось. Вопрос о дамах представлялся мне выходом из этой трагической ситуации. Если ни я, ни Пиль не уступим, то это приведет к тому, что он не сможет сформировать правительство. Я не удивилась, когда меня посетил герцог Веллингтон.
- Я слышал, что возникли затруднения, мэм, - сказал он.
- Эти затруднения возникли из-за Пиля, а не из-за меня, - возразила я.
Он пристально посмотрел на меня. Уж не сравнивает ли он меня с Наполеоном, подумала я. В маленькой королеве он найдет такого же грозного врага, как и в маленьком капрале. Моя воля сильнее военного гения Наполеона, она будет сопротивляться упрямее, чем французская артиллерия.
- Почему сэр Роберт так настаивает? - спросила я. - Неужели он настолько слаб, что ему необходимо, чтобы даже дамы разделяли его мнение? Этот аргумент сразил его.
Я тут же написала лорду Мельбурну о содержании нашей беседы, а заключила свое послание словами: "Лорд Мельбурн не должен думать, что королева действует безрассудно. Она понимает, что это была попытка убедиться, можно ли руководить ею, как ребенком".
Я не удивилась, когда сэр Роберт вскоре попросил аудиенции. Я охотно приняла его. На этот раз он быстро подошел к сути дела.
- Если ваше величество настаивает на сохранении всех своих дам, я не могу сформировать правительство.
Я оставалась внешне холодна, скрывая свой восторг. Я склонила голову в знак согласия. В письме, которое я получила от лорда Мельбурна, он писал, что показал мои письма своим министрам, и советовал мне прервать переговоры с сэром Робертом Пилем.
Я охотно на это согласилась и пригласила лорда Мельбурна. Он снова стоял передо мной со слезами на глазах. Смеясь, он сказал мне, что мое поведение было в высшей степени неконституционно. - Какая важность, если оно достигло желаемого результата?
- Желаемого для кого? Сэра Роберта Пиля?
Мы засмеялись, и я уверена, что я смеялась очень громко, показывая десны, но мне было все равно; я была так. счастлива. Если бы я не испытала такого отчаяния, рассуждала я мудро, я бы не знала, что может быть такая радость.
После лорд Мельбурн рассказал мне, что, когда он изложил все факты перед своим кабинетом министров, они решили, что невозможно покинуть такую королеву и такую женщину. Так что и при незначительном большинстве они решили вернуться к своим обязанностям и попытаться продолжать работать.
Это была великая победа. Вечером был большой бал. Я танцевала до утра, я была так счастлива - счастливее, чем когда-либо, с тех пор как началась эта история с бедной Флорой Гастингс.
Визит цесаревича Александра, наследника русского престола, помог мне забыть все неприятности, связанные с тем, что стали называть "заговором вокруг дам королевской опочивальни".
Я была очень рада принимать гостей из других стран, потому что этому всегда сопутствовали развлечения, включая балы, которые я очень любила.