- Удивительно! - воскликнула я, когда это произошло в первый раз. - Он не ко всем так дружески расположен.
- Он знает, что я ваш друг. Но собаки вообще меня любят.
- Они знают, кто добр к ним.
- Доброта для животного часто означает, что его кормят, но я верю - у собак есть особое чувство.
- И я тоже.
- Этот малыш жизнь за вас отдаст.
- Да, когда я просыпаюсь ночью и вижу его мирно спящим в корзинке, я успокаиваюсь. - Потом я рассказала ему, так же доверчиво, как я могла бы рассказать об этом Лецен, что по ночам я иногда испытываю легкий страх. - Здесь так тихо… так просторно… я чувствую себя такой… одинокой. Видите ли, я всегда спала в одной комнате с мамой. Меня ни на минуту не оставляли одну, и я думала, как только стану королевой, я буду спать одна. В первый же день я велела убрать свою постель из маминой спальни. Но, когда мы переехали в Букингемский дворец, мне стало не по себе. Когда я одна… мне слышатся шаги, и я вспоминаю о всех королях и королевах, которых убили в их постелях.
- Да, но вы в полной безопасности.
- Они тоже так думали… но это было не так. Я вспоминаю о маленьких принцах в Тауэре и их коварном убийце - дяде Ричарде.
- Существует мнение, что их убил не он.
- А если не он, то кто?
- Некоторые говорят, Генрих VII. Гораций Уолпоул уже давно высказал такое предположение.
- Я этого не слышала.
- Мы когда-нибудь обсудим его доказательства;
- Но это не меняет того факта, что они таинственно исчезли. А потом Эдуард II, Ричард II, Генрих VI и герцог Кларенс. Я помню, его утопили в бочке с мальвазией.
- Как бурно жили ваши предки! Но я полагаю, это неизбежно, принимая во внимание то время. Но нельзя, чтобы ваши страхи продолжались, - сказал он. - Мы должны сделать так, чтобы выжили спокойно. Я надеюсь, что ваша любимая Лецен от вас поблизости.
- Здесь, в Букингемском дворце, она кажется так далеко.
- Я знаю, что мы сделаем. Мы сделаем дверь из вашей комнаты в соседнюю, где будет жить Лецен.
- Но я хочу быть одна.
- Ну, конечно. Только, зная, что за стеной Лецен, выбудете спокойно спать, а не размышлять о кровавых кончинах своих предков. Вам предстоит очень сложная и ответственная работа, и к ней необходимо приступать немедленно.
- О, лорд Мельбурн, как вы добры, у вас на все находится ответ.
В самый кратчайший срок дверь в соседнюю комнату сделали, и я стала спать спокойно.
Мне хотелось устроить прием в честь моего переезда в Букингемский дворец, но это оказалось невозможно из-за траура по дяде Уильяму. Но лорд Мельбурн, с его передовыми взглядами, сказал, что траур - старомодный обычай, с которым давно пора было покончить. Он сказал, что следует назначить день, когда объявленный траур при дворе будет отменен на одни сутки, в который и состоится концерт.
- Превосходная идея! - воскликнула я и начала строить планы.
Я пригласила мадам Гризи, свою любимую певицу. С ней выступили мадам Альбертацци, синьор Лаблах и синьор Тамбурини. Слушая их дивные голоса, я испытывала чувство восторга. Концерт прошел с большим успехом.
Прервать траур на сутки было прекрасной идеей. Я уверена, дядя Уильям одобрил бы ее, так как он всегда наслаждался жизнью и не желал бы, чтобы люди унывали, потому что он умер.
Через несколько дней я исполнила свою первую официальную функцию со времени вступления на престол - открытие новых ворот в Гайд-парке. Мне доставило удовольствие увидеть собравшийся народ, но, как я впоследствии сказала лорду Мельбурну, я надеялась, что им не надоест видеть меня.
- Нет никаких признаков, мэм, - отвечал он.
- Пока нет. Но они меня еще мало видели. Я молода и могу долго пробыть королевой.
- Дай Бог, - сказал он с жаром, и я увидела слезы в его прекрасных глазах.
- Позже, когда траур закончится, - сказала я ему, - я бы хотела давать небольшой танцевальный вечер раз в неделю. Не большой бал, а маленький вечер для друзей. Вы знаете, как я люблю танцевать.
- Мы все любим делать то, что нам хорошо удается, - сказал он, что я сочла за очень милый комплимент.
- Быть может, нам следует завести дворцовый оркестр, который играл бы перед ужином и во время ужина.
- Еще одна отличная идея! - провозгласил лорд Мельбурн. - Я вижу, вы намерены повысить роль культуры при дворе.
- Вы правда считаете, что это хорошая мысль?
- Я нахожу, что все ваши идеи превосходны.
- А как насчет выезда верхом на параде?
- Есть исключения из всех правил. Это закон природы.
- Я думаю, вы боялись, что я свалюсь с лошади.
- Вы давно не ездили, а принимать парад - долгое и утомительное занятие.
- В Виндзоре я собираюсь ездить каждый день, и я докажу вам, что я такая же отличная наездница, как и раньше.
- Я уверен в этом.
- В августе мы поедем в Виндзор.
- Ваше величество знает, что в августе состоятся выборы. Я была в ужасе.
- Но вы по-прежнему останетесь премьер-министром?
- Если наша партия придет к власти, да.
- А если нет?
- Мое место займет сэр Роберт Пиль.
- О нет!
- Он очень достойный человек… очень уважаемый.
- Я не вынесу, если вас отнимут у меня.
- Мы постараемся завоевать большинство на выборах.
- Я ненавижу этих тори!
- Некоторые из них очень почтенные люди. Это не их вина, что наши взгляды не совпадают.
- Разумеется, вы победите.
Он поднял брови, и я ощутила ужасное предчувствие. Я знала, что носились всякие слухи, потому что мои придворные дамы были жены и дочери вигов. Сэру Роберту Пилю это было не по вкусу. Он хотел, чтобы среди них были родственницы и вигов, и тори.
Этого желал и дядя Леопольд. Он писал мне, чтобы я очень тщательно выбирала своих придворных дам, не вмешивая в это политику. Но лорд Мельбурн и я составили список и очень забавлялись по этому поводу. Все дамы происходили, естественно, из семейств вигов. Я уже не слушалась дядю Леопольда как прежде; он все-таки был иностранец - что звучит очень странно, когда говоришь о близком родственнике, - а лорд Мельбурн был здесь, со мной, и куда лучше знаком с английской политикой.
Моей обязанностью было торжественно распустить парламент, так как по закону после смерти монарха должны были состояться новые выборы. Если бы не мои опасения, что в результате выборов я могу лишиться лорда Мельбурна, мне бы эта церемония доставила удовольствие. Такие обязанности приятно возбуждали меня, и мне кажется, я успешно их исполняла. Никакой критики по моему адресу в то время не было, я была всеми любимая маленькая королева.
Поверх белого атласного платья, вышитого золотом, с корсажем, отделанным бриллиантами, на мне была алая мантия, подбитая горностаем, а на голове бриллиантовая тиара. Толпа ахала от восхищения, и когда я читала свою речь, то была преисполнена гордости, что являюсь королевой такой страны. Когда все закончилось, ко мне подошел лорд Мельбурн. Он был очень взволнован.
- Вы были великолепны, - сказал он. - Среди присутствующих была актриса Фанни Кембл, и она нашла, что у вас прекрасный голос. Ей еще не приходилось слышать, чтобы английский язык звучал так мелодично.
Я была довольна, зная, что это не пустая лесть. Я много занималась дикцией и тщательно изучала произношение по требованию мамы, которая настойчиво добивалась отсутствия немецкого акцента в моей речи. Помимо этого, голос - одно из моих лучших качеств, как в пении, так и в речи. Не будь я королевой, я бы преуспела как певица.
Но мой триумф был омрачен постоянным страхом, что в результате выборов я могу лишиться моего премьер-министра. Предвыборное возбуждение разгоралось. Гарриет показала мне статью в "Квотерли ревью", где некий тори по фамилии Крокер привлек внимание к тому обстоятельству, что мое окружение составляли родственницы вигов, а сэр Роберт Пиль произносил речи, где заявлял, что я была под влиянием лорда Мельбурна, главы одной партии, и что это следовало изменить. Заголовки некоторых газет гласили: "Избавим королеву от тирании вигов". Тирания! Как они смели! Мои отношения с премьер-министром основывались на понимании и доверии.