Остальные обитатели усадьбы - в кухне, в большой зале, в комнатах лежали в лужах крови. Перепрыгивая через ступени с ребенком на руках, Форестьер вбежал в комнату "мадам" и отступил в ужасе.
Маленький шевалье открыл глаза и увидел свою мать на смятой постели со вспоротым животом. Слова, произнесенные кем-то из стоявших рядом, отпечатались в его памяти как раскаленным железом:
- Ее изнасиловали перед тем, как перерезать горло.
Один из солдат закрыл расширенные от ужаса, мертвые глаза несчастной и накинул на тело покрывало. Девочки тоже лежали в своих кроватях в лужах крови с перерезанным горлом, с открытыми в немом крике ртами.
Усилием воли Форестьер унял охватившую его дрожь.
- Отнесите тела женщины и детей в часовню. И остальных тоже, если останется место.
- Без причастия и молитвы?
- С нашими молитвами! Кроме того, жертвы насилия имеют право на место в раю. Ты разве этого не знал?
Он остался в этом скорбном зале с затихшим ребенком. На каменном полу около камина лежало искалеченное тело Селлин. Форестьер сделал большой глоток вина, смочил им губы мальчика и, помолчав, спросил:
- А как тебе удалось спастись?
- Я был наказан, поставлен в угол и заперт в кладовке под лестницей. Но Селлин оставила дверь открытой.
- И ты сумел спрятаться?
- На старом дубе. Они везде бегали с лампами и длинными ножами, все ломали. Я выбежал во двор и быстро-быстро, чтобы они меня не заметили, забрался на дерево! Потом все кричали!
- Все это закончилось, малыш! Ты в безопасности!
В этот момент в первый раз из горла ребенка вырвался тот странный звук, подобный ржанию, который останется с ним навсегда и через много лет удивит старого господина, автора мемуаров.
Вошли несколько человек:
- Командир, они не все ушли! Мы нашли четверых в погребе, около бочек с вином.
- Приведите их!
Четверо пьяных синих, связанных одной веревкой, вошли, качаясь, толкая друг друга и ничего не понимая, в комнату. Старший из них, с трудом открыв глаза и едва стоя на ногах, уставился на белый пояс Форестьера и вышитое сердце на его груди.
- Бандит! - вскричал он, пытаясь нашарить саблю на боку. - А! Ты сбежал! Подожди, сейчас я с тобой рассчитаюсь! Эй, к оружию! Держите его!
На стол свалили мешки и сумки, набитые подсвечниками, столовым серебром, блюдами с гербами, ворох кружевного белья и небольшие коробочки с драгоценностями.
- Славное занятие, - мрачно проговорил Форестьер. - Ничего не скажешь - доблестная армия! Что не смогли унести, разбили и испортили.
И он обвел взглядом разбитые рамы, исколотые штыками и разрубленные саблями портреты. Синий попытался принять гордую позу. Он оперся кулаками о стол и изрыгнул:
- Плевал я на твой крест, поп, на твоего Бога и на твоего короля! Да здравствует Республика!
- Это свою грязную душу ты сейчас выплюнешь, сволочь, если она у тебя вообще есть!
Самый молодой из солдат простонал:
- Я вам говорил, друзья. Не надо было задерживаться.
- Чего ты боишься? Наши скоро заметят, что мы отстали, и вернутся за нами.
- Бедная моя мама, если бы ты видела своего сына!
Форестьер крепче прижал к себе маленького Ландро.
- А его мать? Что вы с ней сделали?
Синий провел ладонью по мокрым от вина усам:
- Этот бандитский выродок тоже уцелел? Подождите еще немного, посмотрим, чья возьмет.
- Откуда вы пришли? - резко спросил Форестьер.
- Из Сен-Лорана, города монастырей, вернее, того, что от него теперь осталось! - пьяно рассмеялся усатый солдат.
- Куда направлялись?
- В Бурнье, на мельницы. Спустить шкуру с этих мельников дьявола. С помощью крыльев мельниц они подают сигналы тревоги. Больше не будет никаких мельниц! Ни аристократов, ни мельниц!
Из горла маленького шевалье опять вырвался странный звук, и он спросил:
- Куда мы теперь пойдем, господин Форестьер?
- На мельницы. В Бурнье, малыш.
Старый солдат поднялся и крикнул:
- Я называю это - отправиться в пасть к волку!
- Правда? Прогулка по морозу тебя протрезвит, мой дорогой!
Мельницы Бурнье
Ребенка завернули в старое меховое пальто, которое нашли среди разбросанных вещей. Форестьер взял его на руки. Маленький отряд покинул Нуайе и, вытянувшись цепочкой, двинулся в направлении мельниц. Синие со связанными руками плелись следом. Если кто-нибудь из них падал, то ударом ноги: его приводили в чувство. Кто-то несмело произнес:
- Командир, мальчик, кажется, заснул. Я мог бы отнести его в Ублоньер.
- Нет! Я хочу, чтобы он увидел все.
- Но зачем?
- Я так решил. Он уже в том возрасте, что сможет все понять!
С одного из синих свалилась треуголка, и он наклонился, чтобы ее поднять. Это был усатый солдат. Он вскрикнул, почувствовав укол сабли в зад:
- Вот как проклятые бандиты обращаются со своими пленниками!
- А вы? Вы расстреливаете и рубите головы на гильотине.
- Мы? Мы дети народа! А вы мятежники!
- Тридцать ферм, десять имений и пять церквей сожжены в округе, и вы не пощадили ни одного человека. Не только способных носить оружие мужчин, но и стариков, кормящих матерей и детей! Они, конечно, представляют большую опасность для Республики!
- Там, впереди, нас ждут наши товарищи. Они отомстят за нас. Вы все, вместе с этим маленьким разбойником, над которым ты трясешься, словно наседка, получите свое. Снег будет красным от крови.
- У тебя красивый голос. Поупражняй его, пока есть время.
Показались силуэты трех мельниц Бурнье с распростертыми крестом крыльями. Крылья последней крутились, но в другую сторону, против ветра. Снег вокруг них был испещрен следами. Форестьер, все более и более мрачнея, пытался в них разобраться. Ветер с севера усилился. Парусина и растяжки вибрировали и свистели. Света в окнах не было, но двери были распахнуты настежь и сорваны с петель. Наступало время рассвета, но было непонятно, небо ли светлело или это был отблеск очередного пожара. Опустив голову, с ребенком на руках Форестьер ходил по снегу, всматриваясь в следы.
- Сделав свое дело и забрав добычу, они вернулись в Сен-Лоран. Ты был охотником, - сказал он одному из своих людей. - Пройди немного вперед и проверь, так ли это. Будь осторожен. Возьми двух человек: они тебя прикроют. Посмотрите! Посмотрите, друзья. Они все шли на заплетающихся ногах. Только лошадь офицера не была пьяной… А мы вернемся в Ублоньер, согреемся и просушим одежду.
Мельников нашли внутри мельниц, лежащими в лужах крови, разрезанными на куски.
- Солдат, твой батальон набирали не на бойне?
- Мы из квартала, окружавшего Бастилию, - гордо ответил усач. - Смотри на меня, бандит, я гулял по Парижу с головой Делоне на пике и горжусь этим!
Форестьер подумал: "Глупцы, они вырезали мельников, но не сломали мельниц, а они еще смогут нам послужить!"
Но солдат не унимался:
- Неважно. Нет мельников, не будет больше и сигналов. Мы знаем ваш код как свои пять пальцев.
- И какой же он, по вашему мнению?
- Крылья в виде прямого креста: все спокойно! Косой крест: общий сбор! Наклон влево: тревога! Наклон вправо: синие ушли!
- Верно!
- Командир, а если он сказал наугад, чтобы узнать настоящий код?
- Не бойся. Он никому уже его не сообщит.
Форестьер посмотрел на самого молодого пленника:
- Почему ты все время стонешь?
- Я натер ноги.
- Сколько тебе лет?
- Шестнадцать, господин. В нынешнее Рождество будет семнадцать.
- Ты еще помнишь о святых праздниках?
- Как же, надо ведь помнить и верить.
- Тогда сложи руки и молись, если можешь.
- Парень, - вступил усатый, - не слушай этого бандита. Этого защитника попов. Ты свободный человек, настоящий санкюлот, твердый, как кремень!
Но юноша, под взглядом Форестьера, покорно зашептал "Отче наш".
- Закончил?
- Да, господин.
Пламя выстрела осветило окрестности. Молодой солдат пошатнулся, его колени подогнулись, и с простреленной головой он распростерся на снегу.
- Он еще слишком молод, чтобы мучиться, - сказал Форестьер.
- Расстреляй нас! - закричал усач. - Я вижу, тебе очень хочется крови. Но советую тебе запомнить, что Республика победит. Она тебя раздавит!
- Поживем - увидим. А пока привяжите их к крыльям мельницы!
- К крыльям?
- Да, ребята. Достаточно крепко, чтобы они держались на них, но так, чтобы они опускались при каждом обороте колеса. Понятно?
- Да ты с ума сошел! Наши товарищи вернутся, они увидят!
- Я надеюсь!
Вскоре три человека, словно куклы, были прикручены веревками к крыльям мельницы, ногами к оси.
- Запускайте механизм, но сначала медленно, ребята. Потом мы увеличим скорость. Пусть господа ее прочувствуют.
Крылья мельниц начали медленно вращаться под напором ветра. Они то поднимали людей вверх, то бросали их к земле, а затем снова возносили к небу и опять несли их вниз.
- Сметите снег с земли под крыльями.
Оказавшись в очередной раз наверху, усатый солдат закричал:
- Смерть тиранам и бандитам! Да здравствует Республика!
- Хорошенько метите снег, чтобы осталась голая земля.
Люди подчинились, хотя казнь, придуманная командиром, их поразила. Их глаза с тревогой следили за безжалостным движением крыльев: вверх, вниз, вправо, влево.
- Быстрее! Установите механизм на максимальную скорость.