- Готов дать царю клятву стать ему верным слугой до конца жизни! - И я был уверен, что изрекаю истинную правду, глядя прямо в светлые, проницательные глаза повелителя персов.
- Клятвы не нужно.- Небрежным жестом Кир как будто смахнул мою клятву с того места, где остались кости,- Довольно жертвы. Принеси жертву на этом камне. Очисти кровью это священное место от вашей колдовской Судьбы.
Тут же привели овцу, и я принес очистительную жертву.
Так спас меня царь Кир. Так началась моя вторая жизнь.
Там же, в ущелье, под пологом тумана началась моя новая служба.
Войска царя Астиага уже восьмой день двигались на юг, в сторону Пасаргад, и никто не знал ясной цели этого похода. Во главе армии стоял тот самый Гарпаг.
Кир повелел мне проникнуть к Гарпагу и выяснить его намерения. Я пообещал Киру, что в случае, если мидяне меня поймают, признаюсь им вавилонским лазутчиком и выдержу все пытки, а про себя думал, что более надежного и ловкого лазутчика, чем Кратон, персидскому царю не найти во всей Азии. И к тому же мне не меньше, чем самому Киру, хотелось порасспросить Гарпага о тайнах и замыслах, как его собственных, так и его мидийского повелителя.
На этом завершаю первую историю и начинаю вторую историю о том,
КАК ЦАРЬ КИР СПАС ЦАРЯ МИДИИ АСТИАГА
ОТ УНИЖЕНИЯ И СМЕРТИ,
А ЕГО СТРАНУ - ОТ ГУБИТЕЛЬНЫХ
МЕЖДОУСОБИЦ
Царь Кир повелел мне отправляться в путь прямо из ущелья, расположенного в двадцати стадиях от Пасаргад. Мне дали одежду, пропитание на несколько дней пути и доброго коня.
- Тебе нужен верный проводник, знающий горы и кратчайшую дорогу. Выбирай любого.
И царь обвел рукой своих всадников, стоявших в ущелье с двух сторон от нас.
Казалось, и выбирать не надо - ткни пальцем наугад. Все крепки, статны, могучи. Каждый - с виду Аякс. Haступит день, когда таких отборных телохранителей станет у царя ровно десять тысяч. Теперь их именуют "бессмертными", поскольку в случае гибели любого из них на его место в строю до истечения дня должен встать новый воин. Ныне "бессмертные" ходят в золотых одеяниях, в ту пору, когда их насчитывалось всего три десятка, одевались они в темные грубые шкуры, вывернутые мехом внутрь.
Итак, все были хороши, но чересчур мрачны. Поэтому я попытался сделать верный выбор, полагаясь на чутье.
Я осмотрел один фланг, потом - другой и подумал, что рассержу царя своей разборчивостью. Все воины поглядывали на меня безо всякой приязни.
Но вдруг я почувствовал на себе чей-то взгляд, пристально меня изучавший, и с изумлением заметил маленького всадника, словно таившегося поодаль, за могучей конницей. Он следил за мной, как следят за врагом из леса.
Стоило сделать шаг в сторону, как он тоже сдвинулся, уже явно прячась за одним из могучих великанов. Такая игра мне понравилась - победить в ней было куда легче, чем в игре в кости с царем. Два обманных движения - и вот он на миг открылся весь моему взору.
Всадник оказался юн и на вид хрупок, а главное - не перс, а выходец из скифских степей. Маленький, совсем юный скиф, одетый по-степному - весь в коже с головы до ног, от зимней шапки с длинными ушками до башмаков с кожаными тесемками. Скиф, укутавшийся в очень просторную кожаную накидку с оторочкой из короткого меха по верхнему и нижнему краям. Вместо застежки эта накидка имела спереди несколько прорезей, через которые были пропущены косичками длинные кожаные ремешки.
За спиной у маленького скифа торчал длинный лук.
"Вот этот царский слуга мне подойдет!" - с некоторым ехидством решил я и переспросил Кира:
- Могу выбрать любого?
- Сказано,- ответил царь персов в явном нетерпении.
- Беру того,- указал я в пустой просвет между всадниками, уже уверенный, что смогу объяснить свой выбор.
- Хатиуш,- позвал царь, и вперед, нам навстречу, тронулся всадник, за которым скрывался скиф.
- Того, кто прячется за славным воином по имени Хатиуш,- в полный голос уточнил я.
Хатиуш замер. Царь поднялся со своего походного трона и тоже замер. Трудно было ожидать, что он растеряется.
Отступать было нельзя, и оставалось повторить свой выбор громко и решительно:
- Призываю того, кто так умело прячется в засаде. Такой лазутчик нужен для дела.
И вот через брешь в строю великанов въехал скиф на своем легком, серой масти жеребце.
Одеть бы его так, как эллинские матери одевают своих отроков для выхода в общественные места - несомненно, получился бы настоящий юный Парис. Да, признаюсь, я сразу залюбовался этим степным юношей, его тонкими чертами, красивым изломом тонких бровей, чуть-чуть пухлыми, но при том решительными губами, обличавшими в нем далеко не низкое варварское происхождение. И взгляд его миндалевидных серых глаз удивлял смелостью и достоинством. Разглядев скифа поближе, я определил его возраст в семнадцать, самое большее - в восемнадцать лет.
- Вот такой лазутчик и несомненно меткий стрелок пригодится как нельзя лучше,- и в третий раз повторил я свой выбор, прекрасно понимая по выражению на окаменевшем лице Кира, что для только что помилованного убийцы веду себя с неописуемой наглостью.
Но уж испытывать Судьбу - так испытывать до конца!
- Азал! - резко произнес Кир имя скифа и направил свой перст в сторону бреши.
Дело ясное: он велел скифу вернуться на место. Однако скиф еще раз быстро взглянул на меня с холодным любопытством, затем молниеносно, подобно ласке, спрыгнул с коня и, оказавшись коленопреклоненным перед царем, поцеловал его в широкий узорчатый браслет, туго обхвативший запястье царской руки.
- Царь! - воскликнул скиф высоким и чистым юношеским голосом.- Я поеду! Твое слово, царь!
- Встань! - твердо, но при том с удивившей меня податливостью повелел Кир.
Скиф Азал живо поднялся и легким движением поправил на себе накидку.
Кир посмотрел ему в глаза, потом повернул голову в мою сторону и, не мигая, долго и пытливо смотрел на меня. Казалось, он пытается разрешить какую-то загадку.
Азал стоял перед царем, чуть склонив голову. Снова повернувшись к скифу, Кир властно произнес:
- Мое слово!
А затем указал на коня. И мига не минуло, как скиф взлетел в седло.
- А ты, эллин, подойди ближе,- велел мне царь персов. Я двинулся к нему, полагая, что мы оба испытываем на прочность эллинскую Судьбу.
- Ближе,- велел Кир, стоило мне остановиться в двух шагах от него.
И вот мне пришлось войти в облако его теплого дыхания.
- Кратон, у тебя острый глаз. Да, мне очень пригодится такой слуга, как ты,- почти шепотом произнес он.
Я приложил ладонь к сердцу:
- Благодарю тебя, царь, и прошу прощения, если для честной службы приходится преступать пределы дозволенного.
- Митра - великий хранитель пределов,- сказал Кир.- Учти, Азал со ста шагов попадает стрелой в глаз летящей голубице.
- Обещаю тебе, царь, что не стану удаляться от Азала более чем на две сотни шагов.
Рот Кира растянулся в улыбке, и под усами открылся Ряд ровных, крепких зубов - редкое явление для человека его возраста.
- Ты взял на себя две службы, Кратон, смотри не упусти обе, как двух зайцев,- предостерег он меня.- Ты головой отвечаешь за Азала. Потеряешь - оставайся зверем в горах, уходи служить к Гарпагу или возвращайся в свой Милет. Твое дело. Уйдешь - буду хорошо знать эллинов и их Судьбу.
И вновь - ни скрытой угрозы, ни какого-либо недоверия. Только испытание чужой души - вот чего, как ни удивительно, желал Кир, варварский царь в своих далеких варварских горах.
- Обещаю тебе, царь, что не стану удаляться от Азала дальше чем на двадцать шагов.
- И ближе не подходи. Скифы любят простор и волю. Они пугливы. Только в случае грозящей опасности ты можешь спасать его любым удобным способом. Запомни мои слова.
Так соблазнила меня новая загадка Кира.
Искренне признаюсь, что у меня не возникло ни малейшего стремления к побегу. Почему? Ответов несколько. Скамандр, верно, уже считал меня "почетным гражданином", и разубеждать его в этом представлялось опасным. Первый раз в жизни, а вернее как бы родившись заново, я давал настоящему царю по крови, хоть варварскому, но все же царю, такие обещания, которые возвышали меня в собственных глазах. Да и вправду моя судьба уже принадлежала ему, как честно проигранная в кости. Наконец, всякий Болотный Кот очень любопытен по натуре, а здесь, в горах, судьбу одного слегка заплутавшего Кота решали столько загадок, что не разгадать хоть одну из них означало признать себя уже ни на что не годным, глупым и потерявшим всякое чутье Котом.
Подозревал ли Кир, что я могу сбежать, не знаю. Но повторяю: он, как мне представляется, всегда испытывал этот мир, старался познать его и, значит, покорить своим способом - не прибегая к пыткам, разрушению и казням! Теперь почти уверен: он желал, чтобы мир принял и признал его власть как естественную правду, такую же естественную и вечно плодоносящую, как весенний дождь, поток горной реки или обыкновенный теплый день.
Кир не нуждался в наказании наемного убийцы как способе утверждения своей власти и естественной правды. Вовсяком случае, в тот день ему гораздо важнее было понять причины странных событий, которые стали происходить вокруг него.
- Третьего я выберу сам,- сказал он,- Вам нужен помощник, способный раздвинуть горы и без труда перенести вас вместе с конями через горные потоки. Иштагу!
Из строя всадников выдвинулся великан с бородой, в которой с радостью поселился бы вороний выводок. В руке он держал копье толщиной в кипарис.