- Конечно, за истину, - ответил Сократ. - Ты нашёл, что для друга надо стараться, как для самого себя.
Симон потащился в Афины, домой, а Сократ продолжил свой путь в Пирей, к Эвангелу.
Во дворе винной лавки Эвангела кутили матросы "Саламинии". Ветер и холодная морось не были им помехой. До Сицилии путь долог и опасен. Когда-то ещё доведётся им приложиться к винным кружкам? Богини судьбы Мойры прядут, отмеряют и обрезают нити человеческих судеб, как им заблагорассудится. И не теперь ли они принялись прясть эти нити для матросов "Саламинии"? Один поворот веретена - матросам выданы деньги, другой поворот веретена - они пьют и шумят возле винной лавки Эвангела, третий - взойдут завтра на быстроходную "Саламинию", четвёртый - достигнут Сицилии... А пятый? Не растопчут ли их, как дикие быки, гоплиты Алкивиада? Опять один, два, три, четыре - и всё отмерено, всё сочтено?
Бывалые матросы пили угрюмо. А молодёжь шумела, пела, плясала. Молодым жизнь чудится вечной, потому что они мчатся от приключения к приключению. Для них и смерть, кажется, только приключение.
Эвангел сразу же узнал Сократа, хотя они не виделись давно - лет пять или шесть. С этого они и начали свой разговор, когда Эвангел завёл Сократа в заднюю комнату, где стояло простое ложе, устланное циновками, и стол и где Эвангел отдыхал во время короткого обеденного перерыва.
- Принести ли вина? - спросил Эвангел, хитро прищурившись, потому что спросил не о том, хочет ли Сократ вина, а о том, есть ли у него деньги, чтобы заплатить за вино.
Сократ так и ответил:
- Деньги есть, - и для убедительности потряс кошельком. - И приведи сюда того матроса, который сидит у ворот и играет с мальчишками в кости, - попросил он. - У парня, наверное, нет денег - отдал всё жене или матери, а выпить ему хочется. Так я угощу его.
- Я и сам хотел угостить его, - сказал Эвангел, - да вино нынче дорого - всё привозное, с островов. Моё всё выпито сицилийской ратью. Так что подумай, хватит ли у тебя денег на угощение.
- Хватит, - заверил его Сократ. - Ещё и тебя угощу, старого скрягу. Знаешь, даже дорогое вино теряет вкус, когда пьёшь его один.
Эвангел вернулся с вином и с матросом.
- Как тебя зовут, сынок? - спросил матроса Сократ, разливая вино.
- Архит, - ответил матрос.
- У тебя больна мать, и ты оставил ей все свои деньги, - сказал Сократ. - Не спрашивай, почему я это знаю.
- Да, это так. - Матрос не спросил, откуда Сократу известно о том, что он оставил все деньги больной матери, но в глазах его зажглось удивление.
- Хорошо, я расскажу тебе после того, как мы выпьем за здоровье твоих старших братьев, которые сражаются под Сиракузами, - сказал Сократ.
- И это тебе известно?! - не сдержался матрос. - Значит, ты знаешь меня?
- Нет. - Они выпили, и Сократ продолжал: - Я знаю только то, что тебя зовут Архитом. Но ты сам мне об этом сказал. Об остальном я догадался. Это очень просто, сынок. То, что у тебя нет денег, я понял, когда увидел тебя у ворот играющим в кости с мальчишками. Все твои товарищи пьют вино, а ты не пьёшь. Значит, решил я, ты либо без денег, либо болен. Но твой вид подсказал мне, что ты здоров. К тому же больных матросов не допускают на "Саламинию". Верно?
- Верно, - улыбнулся Архит, наливаясь румянцем после кружки доброго вина.
- Но ты мог бы и тогда не пить, если бы у тебя было мало денег. Только я решил, что у. тебя нет ни обола, потому что ты играл с мальчишками в кости не на деньги, а не щелчки. Будь у тебя хоть немного мелочи, ты не стал бы играть на щелчки. Я угадал?
- Да, ты угадал.
Сократ ещё налил вина, и они снова выпили.
- Теперь о больной матери.
- Да, пожалуйста, - попросил Архит.
- Теперь о твоей больной и старой матери. Хозяину лавки я сказал, что ты мог отдать деньги жене. Но, едва сказав это, я понял, что ошибся. Ты не отдал бы все деньги жене, потому что молодые матросы, отправляясь в плавание, никогда так не поступают. И тогда я подумал, что все деньги можно отдать только больной матери. Будь твоя мать здорова, она возвратила бы тебе часть денег. Она поступила бы так и если бы была молодой и не вдовой. Итак, она больна и стара, решил я. А раз она стара, подумал я, а ты ещё так молод, то у тебя есть старшие братья и сёстры. Впрочем, от сестёр я тут же отказался: будь у тебя старшие сёстры, тебе не пришлось бы так заботиться о матери и оставлять ей все деньги. Значит, у тебя есть только старшие братья, и они теперь не дома. Братья тебе были друзьями, и потому ты не завёл себе других друзей, иначе они пригласили бы тебя на пирушку. Ещё я подумал, что если твои братья не здесь, то они очень далеко, раз не пришли тебя проводить. Значит, где они? Значит, они в Сицилии. Вот и всё, мой мальчик. Прав ли я?
- Ты прав, - ответил Архит. - Но как ты узнал, что у меня два брата?
- А! - засмеялся Сократ. - Значит, я и это угадал?
- И это!
- Тут мне просто повезло, - признался Сократ. - Хотя как знать... И где же твои братья, Архит? - спросил он, став серьёзным. - Действительно в Сицилии?
- Да, они ушли с Алкивиадом.
- Конечно, мой мальчик. И вот у тебя радость: ты скоро увидишься с ними.
- Не знаю, - ответил Архит. - У меня будет мало времени. Успею ли я их найти? Взяв Алкивиада на триеру, мы сразу же помчимся обратно. Может быть, в тот же день.
- А ты попроси Алкивиада, пусть он прикажет разыскать твоих братьев и привести их к тебе, - предложил Сократ.
Эвангел допил вино и встал.
- Вы тут болтайте, а мне пора к моим бочкам, - сказал он. - Позже я ещё загляну. Хорошее ли вино?
- Да, хорошее, - ответил Сократ. - Принесёшь нам ещё. Эвангел ушёл: матросы во дворе уже стучали по столам пустыми кружками.
- О том, чтобы попросить Алкивиада, и думать нечего, - вздохнул Архит. - Ведь не гостинцы мы ему везём, а приказ архонтов. Очень неприятный для него приказ. Ты ведь знаешь.
- Да, знаю. Кто об этом не знает? Об этом знает даже моя коза.
- Коза?
- Конечно. Она паслась на Пниксе, когда архонты объявили народному собранию, что пошлют за Алкивиадом "Саламинию". Алкивиад будет огорчён. А может быть, и взбешён. Ты не сможешь обратиться к нему с просьбой. Когда человек в дурном расположении духа, к нему лучше не подходить.
- Вот и я о том же, - сказал Архит. - А мать просила передать братьям... А, да что говорить об этом! - досадливо махнул рукой Архит. - Налей ещё вина, старик.
- Но я, кажется, смогу тебе помочь, - сказал Сократ, когда они опустошили кружки.
- Ты? - не поверил Архит. - Разве ты плывёшь снами?
- Нет, Архит. Но я дам тебе одну вещицу, которая согреет сердце Алкивиада. Благодаря этому он обратит на тебя внимание, и ты сможешь попросить его о братьях.
- Мне хотелось бы поверить, что ты не шутишь, старик, и что у тебя есть такая вещица, - сказал Архит.
- Да, у меня есть такая вещица. - Сократ сунул руку за пазуху и достал деревянное колёсико от детской игрушки.
- Это?! - прыснул Архит, вертя в пальцах колёсико. - Такой пустяк?
- Это не пустяк. - Сократ взял колёсико и зажал его в кулаке. - Но если ты не хочешь встретиться с братьями, Архит, я, конечно, не дам тебе эту вещицу. Решай сам.
- Я хочу встретиться с братьями! Я должен встретиться! - прижимая руку к груди, заговорил Архит. - Мать, она так больна, она так просила! Слова привета. Может быть, последние. Знаешь ли ты, что это такое, старик?
- Да, я это знаю. Здесь, - Сократ раскрыл кулак, - здесь тоже слова привета. И тоже, может быть, последние. Посмотри на колёсико внимательно. Оно не деревянное, как ты думаешь. Это плотно свёрнутая лента папируса. Боковые части покрашены. А сверху надето деревянное кольцо. Итак, что же это, Архит?
- Письмо?
- Ну вот, теперь ты знаешь тайну этой вещицы. Да, это письмо. И ты передашь его Алкивиаду. - Сократ помолчал и спросил: - Передашь?
- Передам, - сказал Архит.
- Но тайно. Так, чтобы никто не видел.
- Да.
- Ты поторопился с ответом, Архит, - улыбнулся Сократ, вертя колёсико на указательном пальце. - Сначала ты должен был спросить: "Почему тайно?" И если б ты спросил, я ответил бы: "Потому что иначе ни тебе, ни мне не сносить головы". Так передашь?
- Передам, - твёрдо сказал Архит.
- Я уже старый человек, и мне умирать не страшно, - продолжал Сократ, после того как они снова хлебнули вина. - А тебе ещё жить. Я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня. И потому ещё раз прошу: сделай всё тайно. При этом ты должен будешь сказать Алкивиаду: "Оберни папирусной лентой рукоять своего кинжала. Это спасёт тебя от смерти. Так велел Сократ".
- Лента заговорена? - спросил Архит.
- Заговорена, - улыбнулся Сократ, похлопав Архита по руке. - Ведь я колдун, верно?
- Очень похож, - сказал Архит.
- Тем лучше. Но запомнил ли ты, что надо сказать Алкивиаду? Ты скажешь ему, - повторил Сократ. - "Оберни папирусной лентой рукоять твоего кинжала. Это спасёт тебя от смерти. Так велел Сократ".
- Я запомнил. У меня хорошая память.
- И когда он это сделает, ты попросишь его о братьях. Но не раньше.
- И он мне поможет?
- Да, - сказал Сократ и вручил Архиту колёсико.
Пришёл Эвангел, принёс кувшин вина. Сократ уплатил Эвангелу за выпитое и за новый кувшин и сказал Архиту:
- Неси кувшин во двор и угости товарищей. А я посижу и поболтаю теперь с Эвангелом. По-стариковски.