– Когда он орет, его слышно с другого конца коридора.
– Если он сердится, он заставляет тебя переписывать одно предложение сто раз. Нет, не сто, а пятьсот.
– А на занятиях в бассейне, если ты вдруг забыл дома плавки, он заставляет тебя плавать голым.
– Он смеялся над пипиской Эндрю Руки.
– Единственный раз, когда он смеялся.
– Если ты вдруг рассмеешься, он заставит тебя рассказать, почему ты смеешься. Перед всем классом.
– Он говорит, что дети должны уметь самостоятельно завязывать шнурки.
– Его ищет полиция.
– За убийство.
– Его все боятся. Даже из других классов.
– А тем, кто бегает в коридоре, он ставит подножки.
– Говорят, он кого-то избил и раскроил ему череп.
– Руки надо держать на парте.
– Он все конфетсковывает. Конфетсковал у Эндрю Руки его апельсинового человечка.
– Он ненавидит апельсиновых человечков.
– У него целый шкаф, весь набитый апельсиновыми человечками.
– Он запретил, чтобы их приносили в школу.
– Он ест сандвичи с набитым ртом.
– И ходит в коричневых брюках.
Они еще много чего говорят, эти мальчики. Про мистера Строгача.
Один из мальчиков говорит:
– Ну как, страшно? – Он показывает на меня и говорит другому мальчику: – Ему страшно.
Я молчу, не говорю ничего. Я стою у ворот. Не иду в школу.
– Если ты пропускаешь уроки. – Один из мальчиков говорит: – Тебя переводят в класс для отстающих.
– А это что? – говорю.
– Специальный класс для дебилов. У которых мозги не в порядке.
– У меня, – говорю, – все в порядке. С мозгами. И я пойду в школу.
– Пойдешь?
– Да, пойду. В понедельник.
– Значит, ты точно дебил, – говорит один мальчик. А второй мальчик кивает.
Я стою, утираю слезы.
Этот мальчик. У него есть апельсиновые человечки. Мы идем к нему в гости – играть с апельсиновыми человечками.
Второй мальчик идет домой. Говорит:
– Я пойду домой.
Мы с первым мальчиком идем по траве. У него’с собой банка с шипучкой. Он открывает ее, пьет шипучку. Это такой лимонад с пузырьками.
– Тебя как зовут?
– Натан. Я киваю.
– А ты Том. Правильно?
Я киваю. Я – Том, и у меня нет шипучки.
Мы с Натаном идем по траве. Сейчас весна. Мы идем через парк, в гости к Натану. Натан возвращается из школы, он в школьной форме. А я не в форме, сейчас еще даже не понедельник.
Мы с Натаном идем по траве, через парк. Там валяются какашки, ну, которые от собак. Натан перепрыгивает через какашку и попадает ногой в другую. Теперь у него вся подошва в собачьих какашках. Он вытирает ее о траву. Я обхожу какашки подальше, чтобы не испачкать ботинки. Какашки пахнут какашками.
– А ты видел эти новые игрушечные какашки? Я качаю головой.
– Они классные. – Натан изображает руками большую кучу какашек. – Мама их ненавидит. Они такие коричневые. И похожи на пластилин. Из них можно лепить самые разные формы какашек. И еще они пахнут, как настоящие.
– И как они называются?
– Какашки. Я киваю.
Мы с Натаном идем через парк, мы гуляем.
– А у тебя много апельсиновых человечков?
– Десять штук.
– Десять? Натан кивает.
Я молчу, не говорю ничего. У него целых десять апельсиновых человечков.
Мы с Натаном гуляем в парке. Я говорю:
– Мне тоже подарят апельсинового человечка. На день рождения.
– Тебе какого подарят?
Я пожимаю плечами. Их там много, они все разные.
– Скажи, чтобы тебе подарили который в оранжевых штанишках. – Натан перепрыгивает через какашку. – Они самые лучшие, которые в оранжевых.
– А они есть, в оранжевых? Натан кивает.
– А какого цвета они сами? – Я говорю: – Сами фигурки?
– Они все оранжевые. Если они не оранжевые, значит, это подделка.
– А синих не бывает?
– Только в Тайване. Но там они все поддельные. – Натан снимает галстук, скатывает в рулончик и убирает в карман. На улице жарко, сейчас весна. Уже самый конец весны.
Я смотрю на небо. На небе – облако в форме апельсинового человечка. Я показываю на облако, на небо. Натан смотрит на облако и смеется.
– Класс.
– А где ты живешь?
Натан показывает на домик в глубине парка.
– Ты живешь рядом с парком? Натан кивает.
Натан открывает калитку, заходит в сад. Я захожу следом за ним:
– А твоя мама, она сейчас дома? Натан качает головой.
– Можем поиграть с игрушечными какашками. Я говорю:
– Класс.
Говорю, как всегда говорит Натан.
Натан идет через сад, и я тоже иду через сад. Натан переступает через велосипед, который сломан и валяется в траве. Я обхожу велосипед, обхожу подальше, чтобы не зацепиться. Смотрю на лесенку-лазилку, она тоже сломана. Под ней лежит красный коврик. Натан открывает дверь. Это задняя дверь, не передняя. Мы с Натаном входим в дом через заднюю дверь. В коридоре лежит ковер. Точно такой же, как был на улице. Красный. Он весь потертый и старый.
Мы с Натаном заходим в дом. Я стою и смотрю на ковер. На ковре – куча какашек. Это игрушечные какашки.
– Хочешь шипучки? Я киваю.
Натан идет за шипучкой на кухню. Я поднимаю игрушечную какашку. Нюхаю, чем она пахнет. Она пахнет какашкой.
Натан приносит шипучку в стакане с соломинкой. Я держу игрушечную какашку. Натан делает сморщенное лицо.
– Это не игрушечная какашка. Это просто какашка. В коридор выходит собачка и говорит:
– Гав.
Мы с Натаном идем к Биг-Бену. Я знаю, где он живет. По дороге я рассказываю Натану про Биг-Бена. Я говорю:
– Ты его видел?
– Где? В школе? Я киваю.
– А как он выглядит?
– Он очень высокий. Самый высокий мальчик на свете.
– Класс.
– У него самый высокий дом. – Я говорю: – Даже не дом, а маяк.
Про маяк я придумал. Натан говорит:
– Класс.
– У него есть высокое дерево. Выше папы. А папа тоже как дерево. Деревянный.
Натан смеется.
– Класс.
Мы с Натаном заворачиваем за угол, идем к дому Биг-Бена.
Натан смотрит на дом.
– Нормальный дом, самый обыкновенный.
Я киваю.
– А ты говорил, он высокий, как дерево.
– Как маяк.
– Да, как маяк.
Я киваю. Жму на звонок. Звоню в дверь, в самую обыкновенную дверь, как у всех. Мы с Натаном ждем. Я смотрю на небо, оно высокое и синее. Потом смотрю на дверь.
Дверь открывается. Папа Биг-Бена выходит наружу. Обыкновенный, нормальный папа. Вовсе не деревянный. Он говорит:
– Вы к Бену пришли? Вы его друзья? Мы киваем.
Папа идет позвать Бена, Биг-Бена. Натан смотрит на меня и говорит:
– Ты же, кажется, говорил, что у него папа высокий, как маяк.
Я поправляю его:
– Как дерево. Натан кивает.
А потом в дверях встает мальчик, у которого нет головы.
Мальчик наклоняется, и теперь у него есть голова. Он наклоняется и высовывает голову наружу. Натан смеется.
Биг-Бен, самый высокий мальчик на свете, живет в нормальном обычном доме. Он говорит:
– Привет, Том.
– Пойдем поиграем на улице? – говорю.
Биг-Бен смотрит на мальчика, который Натан. Натан стоит, прячет за спиной апельсинового человечка. Это сюрприз. Биг-Бен говорит:
– Мне не разрешают играть на улице. Мне вообще не разрешают играть.
Натан говорит:
– А можно нам к тебе в гости?
Биг-Бен смотрит на папу. Потом снова выглядывает наружу и говорит:
– Хорошо, проходите. Но только без всякого там "играть". Будем вести себя как взрослые люди.
Я киваю.
Натан делает сморщенное лицо.
Мы с Натаном заходим в дом. Поднимаемся вверх по лестнице. Это нормальная лестница, самая обыкновенная. И мы поднимаемся, как нормальные люди. А Биг-Бен поднимается, как ненормальный. Он потому что и есть ненормальный. Не в смысле дебильный. А в смысле, что он не такой, как все.
У него в комнате, в детской. Там все какое-то недетское, не для детей. Это взрослая спальня, с большой взрослой кроватью для взрослых. И со шкафом, который для взрослых. В шкафу – взрослые вещи. И нигде ни одной игрушки.
Биг-Бен садится за стол.
Натан смотрит на стол, на Биг-Бена и говорит:
– Ты что, собираешься делать уроки? Биг-Бен качает головой.
– Мне надо заполнить налоговую декларацию.
Натан делает сморщенное лицо. Мы с Натаном садимся на кровать. Сидим на кровати.
Биг-Бен заполняет налоговую декларацию. Мы с Натаном сидим на кровати. Биг-Бен отрывается от декларации, смотрит на нас. Мы с Натаном сидим на кровати. Сидим, улыбаемся.
Биг-Бен смотрит на нас, он уже не заполняет налоговую декларацию. Он говорит:
– Вы чего улыбаетесь?
– У нас тут апельсиновый человечек. – Я пихаю Натана локтем.
Натан достает из-за спины апельсинового человечка и показывает Биг-Бену.
Биг-Бен роняет ручку. Открывает рот.
Натан бросает Биг-Бену апельсинового человечка.
Биг-Бен ловит его, вернее, пытается поймать, но не ловит. Роняет. Он не умеет ловить, когда ему что-то бросают. Он не такой, как все дети. Биг-Бен поднимает апельсинового человечка, кладет к себе на колени и спрашивает:
– А что с ним надо делать?
– С ним надо играть.
– Я не играю в игрушки. С тех пор, как вырос. Если папа увидит. – Биг-Бен встает и ударяется головой о потолок. – Он страшно рассердится. Я не знаю, что с ним надо делать. Что с ним делают?
– С ним играют. – Натан пожимает плечами. – Играют во всякие приключения.