Это так скучно, правда? Когда у тебя арестовали дядю. Утро кончилось, и день тоже кончился, и вечер, и началась уже ночь. И все, что я сделал, – только позавтракал "Тигром Антонием". Ел его из моей миски, которая самая любимая. Съел все-все-все, что было в миске. А потом стал собираться в школу. Я думал, думал и вот что придумал: если я пойду в школу, мама вернется. А потом, когда я пошел в школу, я до нее не дошел. Потому что мне стало страшно. Мне стало страшно туда идти. Я подумал: вот я приду в школу, и меня будут ругать и спрашивать, почему я не был в школе.
И вот что я сделал. Я не стал делать вообще ничего. Просто сидел в большой комнате, в кресле, и нюхал запах от мусора, который вонючий. Смотрел кассету, которая в видео, которую смотрят на видаке. Это фильм только для взрослых. Про осликов, которые бегают наперегонки, и прогуливают лошадку, и соревнуются, кто быстрей прогуляет лошадку.
Вот все, что я делал за утро, за день и за вечер. Ждал, что вернется мой дядя Мусорщик, что дяденька-полицейский и тетенька-полицейская отпустят его из тюрьмы, куда его арестовали. Я и сейчас тоже жду. Жду дядю Мусорщика и смотрю в окно. Дядя Мусорщик не возвращается, он все еще в тюрьме, под арестом. Его еще не отпустили.
Приходит дяденька-полицейский, не тот. который уже приходил, а другой. Садится в мусорную машину и куда-то на ней уезжает. Он ее конфесует… нет, конфекскует. Это значит, что ее отвезут подальше и наполнят конфетами и конфетти. И еще – конфитюром.
Я выхожу на улицу, где темно. Иду искать дядю Мусорщика. Иду по улице, потом – по другой улице, потом – по третьей. Нахожу полицейское отделение, только оно закрыто.
Там на двери висит табличка, на табличке написано: "Закрыто". А рядом с дверью на стене висит плакат, накрытый стеклом из пластмассы. Там, на плакате, нарисован дяденька-полицейский, не тот, который арестовал дядю Мусорщика, а вообще полицейский, на голове у него – синий шлем в форме синего ананаса, а внизу идет надпись: "Посадим надолго".
Рядом с эти плакатом – еще один, тоже плакат Там написано: "НАПНД. Иногда они нас раздражают. Но о них все равно надо заботиться. Национальная ассоциация против насилия над детьми".
Я читаю надпись на плакате. Потом читаю еще раз. Там нарисован ребенок, маленький симпатичный ребенок, который плачет. Я смотрю на него и тоже плачу
Просто стою и вообще ничего не делаю, только плачу. Слезы льются, как будто уже конец света, но я вообще ничего не делаю. Просто стою.
Примула Дерябнула
Я пришел в это место, ну, где заботятся о детях. Там закрыто. Никого нет. Но сзади, если обойти дом, есть еще одна дверь. И там есть специальная дверка для кошек. Ну, чтобы они выходили гулять. Я пролезаю сквозь дверку для кошек. Она очень большая. Наверное, тут у них очень большая кошка. Хотя нет. Это, наверное, дверка, которая для детей. Так что она не для кошек, она для детей. Я забираюсь внутрь, в комнату. И ложусь спать.
А потом просыпаюсь. От света, который меня разбудил.
Комната, где я заснул, она какая-то странная. Стены сделаны из металлической сетки, а вместо кровати – матрас из соломки. Не из той соломки, через которую пьют, а из той, из которой делают волосы для огородного пугала. Тут таких комнат – несколько штук. И в каждой из них спит ребенок.
Кто-то идет. Какие-то дяденька с тетенькой. Дяденька – он с бородой и тетрадкой. А тетенька очень красивая, как настоящая шикарная леди. Вся такая нарядная-нарядная. Нарядная тетенька говорит:
– Вот этот – просто очаровашка.
Дяденька с бородой кивает.
– Какая прелесть. Посмотрите, какие ушки. Просто очарование, а не ушки. – Нарядная тетенька говорит: – Так бы вот целыми днями трепала его по ушам, чтобы они хлопали и развевались, но, боюсь, они быстро износятся.
Я сижу на матрасе, смотрю сквозь сетку и думаю: этот дяденька, который с тетрадкой, он, наверное, здесь работает. У нихтут так много детей, они просто не успевают заботиться обо всех. А эта тетенька, которая нарядная, она пришла посмотреть на детей. Она ходит, смотрит и говорит: "Просто очаровашка" и "Прелесть". А потом вдруг останавливается. И смотрит на меня.
Дяденька с бородой и тетрадкой говорит:
– Я вас оставлю. Вы сами все посмотрите. Только имейте в виду, кого бы из них вы ни выбрали, это уже на всю жизнь.
Нарядная тетенька не говорит ничего. Стоит, смотрит на меня.
Дяденька с бородой смотрит на тетеньку и вдруг говорит:
– Что-то не так? Нарядная тетенька говорит: -А это еще что такое…
– Это я, Том, – говорю я нарядной тетеньке. Дяденька с бородой не говорит ничего. Потом смотрит в свою тетрадку:
– Здесь, вероятно, какое-то недоразумение. Нарядная тетенька качает головой, смотрит на меня
и говорит:
– Какая прелесть. – Она говорит это дяденьке с бородой. А потом улыбается мне и говорит: – Настоящая очаровашка. Не совсем то, что я думала, надо признаться. Но все равно просто прелесть.
Один из детей в других комнатах говорит:
– Гав.
Это он балуется.
Мыс нарядной тетенькой выходим на улицу. Через нормальную дверь, для больших. Дяденька с бородой и тетрадкой стоит на пороге с открытым ртом, он его даже не закрывает, потому что сейчас весна и тепло. Нарядная тетенька хлопает дверью, так что дверь даже дрожит, и дверка, которая для детей, тоже дрожит. Нарядная тетенька вдыхает теплый весенний воздух.
– Какой чудесный сегодня день. – Она берет меня за руку и ведет за собой по улице.
А я смотрю на нее и думаю: какая хорошая тетенька, такая хорошая и нарядная. Настоящая леди.
– Я только никак не могу понять. – Нарядная тетенька вдруг останавливается, улыбается и говорит: – Знаешь, как говорится… – Нарядная тетенька говорит, как говорится: – Пришел за коровой, ушел с бегемотом.
– С каким бегемотом? – Я не понимаю. – За какой коровой?
– Да, жизнь полна идиотизма, но как живой настоящий мальчик попал в НАПНДЖ?
– Здесь потому что заботятся о детях. Это такое специальное место для защиты детей.
Нарядная тетенька делает вид, что у нее подкосились ноги. А может, они и вправду подкосились. Я даже боюсь, что она упадет, но она не падает. Она очень хорошая. И нарядная. У нее темные волосы, такие… каштановые и кудрявые. И карие глаза. Она смотрит на меня, смотрит мне прямо в глаза и говорит:
– Мой прелестный малыш, ты разве не знаешь, что такое НАПНДЖ?
Нарядная тетенька показывает на плакат у двери. На плакате написано: "НАПНДЖ. Животные – они на всю жизнь. Они не только для смеха. Национальная ассоциация против насилия над домашними животными".
Я делаю задумчивое лицо. Смотрю на нарядную тетеньку.
– И вот мне хотелось бы знать, как ты оказался в собачьем приюте.
– Я пролез через дверь, – говорю. – Там была дверца, которая для детей.
– Она для собак.
– Для собак. Я пролез через эту дверцу. А потом лег на матрас, который был из соломы, и сразу заснул.
– И когда это было?
– У меня дома кончился весь "Тигр Антоний". Это такие специальные хлопья на завтрак. Но они кончились, и у меня стал голодный живот.
– Так, погоди. – Нарядная тетенька говорит: – Давай сперва сходим где-нибудь поедим, а потом ты расскажешь мне все-все-все. Кстати, меня зовут Прим.
– А я Том Стволер, мне девять лет.
– Как все официально. – Прим смеется и говорит: – Я Примула Дерябнула, мне тридцать семь. Да, я уже совсем старенькая. Но хорошо сохранилась. И я умираю от голода. – Прим берет меня за руку и говорит: – Я знаю тут одно место, там вкусно кормят.
Мы с Прим идем кушать в то самое место, где вкусно кормят. Прим ведет меня за руку, я улыбаюсь, и она улыбается, и еще я пою, но не громко, а про себя. Мы приходим в то самое место, и там есть дяденька, который тоже этническое меньшинство. Он говорит:
– Столик на двоих? Прим смеется и говорит:
– На одного с половиной.
Дяденька, который этническое меньшинство, смеется и говорит:
– На одного с половиной, да-да. Вот тут, у окна. Очень хорошее место. – Дяденька, который этническое меньшинство, отодвигает стул. Я сажусь, и дяденька пододвигает меня к столу вместе со стулом. Прим тоже садится. Дяденька, который этническое меньшинство, кладет нам на стол две книжки. Одну – для меня, и вторую-для Прим.
Я смотрю на книжку, которая для меня. Там написано: "Меню". Это какая-то скучная книжка, совсем без картинок.
Прим открывает свою книжку, читает ее, говорит:
– Так-так-так.
– Не хотите чего-нибудь выпить?
Прим смотрит на дяденьку, который этническое меньшинство, и говорит:
– Домашнего красного.
– Бокал домашнего красного. Прим улыбается:
– Бутылку.
Дяденька, который этническое меньшинство, кивает.
– А для джентльмена?
Я верчу головой. Ищу этого джентльмена. Прим прикасается к моей руке:
– Том, малыш, он имеет в виду тебя. Ты будешь что-нибудь пить?
– Газировку с апельсиновым соком. Прим морщит нос.
– Вряд ли здесь подают газировку с апельсиновым соком. Может быть, выпьешь пока апельсиновый сок с газировкой? Y вас есть апельсиновый сок с газировкой?
Дяденька, который этническое меньшинство, кивает.
– И дежурный обед на двоих. Хотя, если можно… – Прим смеется и говорит: – Можно сделать на одного с половиной? Том у нас еще маленький. Он много не съест.
– Конечно, мадам. Сэр. – Дяденька, который этническое меньшинство, наклоняется, как будто хочет завязать шнурки. Только он не завязывает шнурки. Он просто уходит.
Прим смотрит на меня и говорит:
– А теперь, Том, рассказывай. Свою историю жизни. Я делаю хмурое лицо.