Исходя из маклюэновской предпосылки о том, что наша нервная система не успевает угнаться за головокружительными темпами информационного века и слишком перенапрягается, Стеларк утверждает, что человечество устарело, его биологический "хард" неприспособлен к жизни в инфосфере. В своем эссе "Протезирование, роботы и дистанционное существование: постэволюционные стратегии" он заявляет следующее:
"Пора спросить себя, является ли двуногое, дышащее тело с бинокулярным зрением и объемом мозга 1400 кубических сантиметров адекватной биологической формой. Оно не способно справиться с объемами, сложностью и качеством информации, которую оно накапливает. (…) Главное земное давление больше не гравитация, а информационный напор. Гравитация дала эволюционирующему телу форму и остов и удержала его на планете. Информация побуждает тело выйти за пределы себя самого и биосферы в целом. Информация кроит форму и функции постэволюционного тела".
Подобно Маклюэну, сформулировавшего свою основополагающую точку зрения в виде максимы: "СРЕДСТВО ИНФОРМАЦИИ ЕСТЬ ПОСЛАНИЕ", Стеларк свел свои теоретические размышления к одному, весьма "телегеничному" афоризму: "ТЕЛО УСТАРЕЛО". И если "подвешивания" можно рассматривать как объективный опыт в физических и психических границах земного тела, его кибернетические акции являются генеральной репетицией постчеловеческой эволюции. Хайтечные протезы и медицинские технологии мониторинга и съемки тела открывают, по словам самого Стеларка, перспективу самоуправляемой эволюции, которая будет не результатом роста мутаций из поколение в поколение, но физических изменений, осуществляемых при помощи техники. "Запатченные люди,- пишет он,- это эволюционные эксперименты". По Стеларку, в один прекрасный день миниатюрные, биосовместимые технологии сделают каждого человека самостоятельным видом".
"ЭВОЛЮЦИЯ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ, КОГДА ТЕХНИКА ВТОРГАЕТСЯ В ТЕЛО. Когда-нибудь техника даст каждому человеку необходимый потенциал для индивидуального прогресса в своем собственном [sic] развитии, связь между видами больше не имеет значения".
Философия достижения трансцендентного с помощью техники толкает художника к технологиям космической эры: для Стеларка наш удел - звезды. Если нужно развить "скорость освобождения", рассуждает он, тело должно быть овеществлено, объективизировано.
"Теперь нужно рассматривать тело как вместилище духовного или социального, но скорее как структуру, которую можно контролировать и модифицировать. Не как субъект, а как объект - И НЕ ОБЪЕКТ ЖЕЛАНИЙ, А ОБЪЕКТ ДЛЯ ДИЗАЙНА".
Воспринимаемому скорее как "оно", чем как "я", телу можно придать баллистическую форму, "усилить и ускорить" его, превратив в "постэволюционный снаряд". Люди, пустившиеся во внеземную одиссею, обнаружат, что "сложность, мягкость и влажность тела (…) едва ли можно вынести",- предсказывает Стеларк. Поэтому тело нужно опорожнить, отвердить и обезводить, его нежизненно важные органы выдолбить, чтобы в них было "удобно встраивать технику", кожу снять и заменить синтетической, способной превращать свет в питательные химические вещества и абсорбировать через поры кислород, необходимый для поддержания жизни". За деятельностью оставшихся органов пусть следит система раннего предупреждения, а "микроскопические роботы" или наномашины будут "осваивают наружные и внутренние тракты для увеличения популяций бактерий, исследующих, управляющих и защищающих тело".
Стеларковский постчеловек - выпотрошенный и наполненный модульными, легко заменяющимися компонентами, обтянутый железными мускулами экзоскелета, оснащенный массой антенн, которые увеличивают его поле зрения и слух, и снабженный мозговым имплантом или же генетически измененным мозгом, который не уступает по своим свойствам суперкомпьютеру,- будет обладать "панпланетарной физиологией: прочной, гибкой и способной функционировать в любых атмосферных условиях, при разном гравитационном давлении и электромагнитном поле". Такие существа напоминают стерлинговских "лобстеров" - киборгианских постлюдей в "обтягивающие системы жизнеобеспечения, напичканных механизмами и гнездами для проводов", для которых "высочайшим наслаждением было (…) открыть их расширенные чувства навстречу космическим безднам, наблюдая звезды за пределами ультрафиолетовых и инфракрасных лучей, (…) или просто сидеть и всасывать в себя ватты солнечной энергии, ловя своими механизированными ушами песни радиационного пояса Земли и музыкальный гул пульсаров".
Подобные организмы можно переконструировать и превратить в исследователей космоса, допускает Стеларк. Однако, по сценарию, представленному им в большинстве опубликованных статей и публичных лекций, мутировавшие и трансмигрировавшие остатки человеческой расы обретают покой в виртуальной реальности - "абсолютно достоверной иллюзии телесуществования", в которой их "рабочие параметры не будут ограничены ни физиологией, ни местоположением в пространстве". В своей лекции, прочитанной в 1993 году перед завсегдатаями одного артистического заведения на Манхэттене под названием "Кухня", Стеларк приводит такие доводы:
"Если (…) количество и качество сенсорных петель обратной связи между роботом и человеком-оператором достаточно хорошее, психологическая дистанция между оператором и роботом стирается. Иными словами, если робот выполняет то, что приказывает человек, а человек чувствует то, что чувствует робот, система человек-машина превращается в одну операционную единицу".
Неподвижные, передвигающиеся лишь внутри компьютерных сетей, бессмертные благодаря запчастям, стерлаковские постчеловеческие "телеоператоры" способны бороздить звездные системы и пересыпать пески чужих планет сквозь механические пальцы - пальцы, которые достаточно хитроумно сделаны, чтобы воспроизводить реальность достоверно, как если бы она постигалась с помощью телесного восприятия. Постэволюционная стратегия, которая началась с переделки тел, адаптируемых не к воздушным потокам, а к верчению в маклюэновских "электрических вихрях", завершилась в гиперреальности, превратившейся "скорее в средство действия, чем в средство информации".
Однако вернемся назад в настоящее. Доктор Ричард Рестак ставит под сомнение реальность кибергизации человека, предложенной Стеларком. Нейропсихиатр, профессор неврологии в Университете Джорджа Вашингтона и автор бестселлера The New York Times "Мозг", Рестак оспаривает постэволюционную теорию как с медицинской, так и с психологической точки зрения.
"Это чистая фантастика,- считает он,- типичный постмодернистский взгляд на то, чем станет человек в будущем. В постмодернистской философии вы можете сказать: "Зачем принимать все, как должное? Давайте же оспорим основополагающие элементы, например, нашу с вами биологию". Разумеется, в конечном счете вы придете к отрицанию биологии как таковой, а в биологии и заключается слабое место Стеларка.
Например, мне не ясно, как вы намерены решать, какой орган является жизненно важным, а какой нет. Потому что такие вещи, как иммунная система, скрываются в таких неприглядных органах, как тимус. Вам может быть удастся заменить печень или почки, но вам придется сохранить в каком-либо виде иммунную систему. А иммунная система поднимет бунт против вторжения в тело любого чужеродного объекта. Отсюда самая большая ваша проблема: как заставить тело, находящееся в процессе удивительного превращения [в киборга], принять эти имплантанты? Иммунная систему можно изъять из организма, но тогда он становится открыт для вирусов и бактерий. Более того, если вы снимите с тела кожу, не покрыв его предварительно чем-нибудь еще, возможность подхватить инфекцию возрастает до астрономических размеров. Я не могу себе представить возможность перехода от человеческого существования к чему-то другому не только из-за технических, но, главным образом, из-за биологических проблем.
И еще: скажите, кому захочется так жить - где-то там, среди звезд? Я сам писал о мозговых и телесных протезах, которые умеют делать удивительные штуки, но фантазии Стеларка кажутся мне патологией - экстремальные, самовлюбленные мечты об абсолютном уединении. Его существо нездешнее по своей природе, ему никто не нужен, поскольку его мозговые способности увеличены благодаря чипу или генной инженерии, что уже само по себе подразумевает некую дегенерацию, так как это существо занято исключительно своими внутренними процессами.
Фантазии, подобные этой, ни что иное как искаженное картезианство. Мы настолько свыклись с идеей Декарта о том, что мы - это сознание, а тело - это "оно", что и относимся к нему, будто это "оно" (как к машине), тогда как на самом деле мы составляем единое целое. Мне кажется, в такой объектификации тела скрывается много ненависти к самому себе, много отчуждения".