Я не могла пошевелиться, поэтому Ито взял меня на руки и отнес в машину. Когда мы приехали в больницу, он сам отнес меня в приемную. Доктор с первого взгляда понял, что меня избили. Он повернулся к Ито и с большим подозрением спросил, что произошло.
- Она упала с лестницы.
- Упала с лестницы? И что, падение, о котором вы говорите, стало причиной всех этих серьезных травм лица?
- А-а-а… Да, понимаете, когда она упала, она ударилась о подоконник. А потом, ну, это…
Ито явно растерялся. Он понимал, что вступил на скользкую почву. Но если бы доктор и впрямь заподозрил его в таких жутких побоях, то уже давно вызвал бы полицию…
Я больше не могла терпеть присутствие этого ублюдка.
- Катись ты отсюда к чертовой матери! Я больше не желаю видеть твою рожу! Никогда, понимаешь, никогда! - закричала я, собрав последние силы, оставшиеся в моем изломанном теле.
На какое-то мгновение Ито изменился в лице, словно ему и в самом деле стало стыдно. Он направился к двери, но, уходя, бросил на меня предостерегающий взгляд.
Доктор приступил к тщательному осмотру моих ран. Левое предплечье, левая кисть, коленная чашечка на правой ноге и два ребра были сломаны. Нос перебит, на левом веке и правой губе - порезы и еще две глубокие раны на голове.
- Тендо-сан, швы на голове скроют волосы, но на лице останутся шрамы. Сомневаюсь, что и другие раны полностью заживут.
У меня останутся шрамы на всю жизнь.
- Давайте, доктор, шейте. Обезболивающего не нужно.
Доктор чуть не упал от удивления:
- Без анестезии? Будет очень больно. Вы не выдержите.
- Доктор, вы сами видите, сколько боли мне уже пришлось вынести. Пожалуйста, сделайте так, как я прошу.
Он увидел, что я не собираюсь отступать, и вздохнул. За время работы врач не произнес ни слова. Наконец, он заговорил:
- Тендо-сан, я закончил. А теперь постарайтесь не очень сильно из-за этого переживать.
- Большое спасибо, - я постаралась поклониться, но мне это не удалось.
Я взяла выписанные мне рецепты и, с трудом ковыляя, добралась до такси. Домой вернулась забинтованная, с гипсом на руке и с ногой в лангетке. Повернула ключ в двери, но она оказалось открытой. Така уже был дома.
- Что, черт возьми, здесь произошло? - заорал он мне из глубины квартиры. На стенах остались брызги крови, а в комнате все было перевернуто вверх дном.
- На самом деле все не так ужасно, - пробормотала я.
Така кинул на меня взгляд, и его лицо побагровело от ярости:
- Это был Ито?
Он подошел к шкафу, в котором держал револьвер 38-го калибра, вставил в барабан три патрона и направился к двери.
- Така, что ты собираешься делать? Подожди! Остановись, прошу тебя!
- Заткнись.
Я схватила его за рукав, но он оттолкнул мою руку. Сунув револьвер за пояс, он ушел, хлопнув дверью. Я кинулась к телефону и позвонила одному из старших членов банды:
- Прошу вас, остановите Таку. Он собирается убить Ито.
- Сёко? Что происходит? Не тараторь. Я ни слова не понимаю из того, что ты мне хочешь сказать.
Я как можно быстрее изложила суть дела.
- Вот мудак… - Он, должно быть, положил трубку на стол, потому что я услышала его крик: - Эй, кто-нибудь! Немедленно отправляйтесь и найдите Такамицу. Приведите его сюда.
- Алло! Вы меня слышите?
- Сёко, не высовывайся из квартиры. Сиди тихо, поняла?
Я была в панике, но мне ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать возвращения Таки. Когда он пришел, уже наступила ночь. На левой руке у него была кровавая повязка.
- Така!
- Ты что, звонила моему боссу? Он велел мне не делать глупостей из-за женщины, но как мне потом жить с осознанием того, что я сидел сложа руки? Короче, я сделал из этого мерзавца отбивную, а боссу сказал, что выхожу из игры.
Я знала, что это означает в якудза. Взглянув на его левую руку, поняла, откуда шла кровь, проступающая на повязке. Така отрезал себе мизинец.
- О господи!
- Мне пришлось это сделать. Я не могу оставаться в якудза, если должен закрыть глаза на то, что этот негодяй сделал с моей женщиной. С членом якудза шутки плохи. Все кончено!
- Прости меня. Я очень виновата. Правда.
- Ты-то почему извиняешься?
- Потому что это я во всем виновата.
- Ни в чем ты не виновата. Перестань плакать.
Я не осмелилась ему рассказать, что Ито меня изнасиловал, только могла просить у Таки прощения.
- Сёко… Сёко, милая… Перестань из-за этого переживать. Забудь.
- Возьми меня.
- Как, сейчас? Когда ты в таком состоянии?
- Пожалуйста.
- Только когда ты пойдешь на поправку.
- Нет, давай сейчас.
- Будет больно.
Мне хотелось сказать, что душа у меня болит куда сильнее,чем раны.
- Сегодня больше ничего не случилось? - спросил Така.
- Нет…
- Сёко, может, ты что-то от меня скрываешь?
- Нет, клянусь, ничего.
- Ладно. Давай поженимся завтра.
- Завтра?
- Ведь завтра твой день рождения.
- А ты, значит, помнишь?
- Ну конечно.
- Давай поедем к Маки. Начнем жить вместе и будем только вдвоем.
На следующий день мы отправились в районное отделение и зарегистрировали наш брак. В качестве подарка на свой день рождения я получила новую фамилию и теперь звалась Сёко Такамицу. Я освободила свою квартиру, и мы с мужем навсегда уехали из Осаки. У нас был с собой только небольшой чемодан и немного денег.
Итян и Маки перебрались из Киото в Иокогаму и сняли там квартиру. Сидя в сверхскоростном пассажирском экспрессе, я перебирала в памяти события предыдущего дня и не чувствовала ничего, кроме боли - душевной и физической. Как я могла любить человека, который так нещадно избивал меня? Мне казалось, я вполне доходчиво объяснила ему, что к нему чувствую. После того как мы расстались, я не испытывала никакой ненависти, не держала на него зла. Зачем же он так поступил? Почему он заставил меня страдать до самого конца?
От воспоминаний о горячем, липком теле Ито, о том, как мне на лоб капал его пот, у меня по телу пробежали мурашки. Я не испытывала ровным счетом никакого тепла к городу, где родилась и выросла.
Мы приехали к Маки в Иокогаму. Ее квартира находилась в ветхом деревянном доме. Прогремев ногами по ржавой металлической лестнице, которая вела на второй этаж, мы нажали кнопку звонка, и Маки открыла нам дверь:
- Привет! Заходите.
Квартира была маленькой - всего две комнаты, отделенные друг от друга раздвижными дверями из папиросной бумаги. В маленькой комнате у стены стояли небольшой столик котацу и телевизор на дешевом деревянном стеллаже. На экране шла реклама - компания мультипликационных персонажей, то ли медведей, то ли зайцев, танцевала, выстроившись в ряд.
- Какой ужас, Сёко, посмотри на себя! Немедленно ляг, тебе надо хорошенько отдохнуть.
- Ну что ты, у меня нет на это времени. Ты не знаешь, где-нибудь неподалеку можно найти работу?
- Ну… - неуверенно протянула Маки, кинув взгляд на левую руку Таки.
Вмешался Итян:
- Положитесь на меня! Я знаю одного парня, который заведует залом пачинко . Ему как раз нужны люди. Я за тебя замолвлю словечко.
- Спасибо, это было бы просто здорово, - я положила руку на колено Таке. - У нас сейчас очень мало денег. Если мы сразу же не найдем работу, то будем по уши в дерьме.
На тот момент у нас в общей сложности было меньше десяти тысяч иен, поэтому Така, недолго думая, согласился.
Итян позвонил в пачинко, и нам сразу же устроили собеседование. Он также дал нам спортивную газету, в которой раздел о скачках был весь исчиркан красным. Стало ясно, что Итян так и не завязал с азартными играми; впрочем, я на это не особенно рассчитывала.
Чтобы добраться до пачинко, где нас ждал менеджер по имени Хара, нам пришлось сначала ехать на поезде, а потом на автобусе. После того как мы объяснили, в каком положении сейчас находимся, и спросили, можно ли нам пока пожить в квартире для работников, Хара ответил утвердительно и сказал, что первый месяц я могу потратить на восстановление сил. Мы договорились, что, пока лицо и ребра не заживут, а с руки и с ноги не снимут гипс, я буду помогать с простой работой по офису, а потом пересяду за стойку администратора. Таке же предстояло немедленно приступить к работе в должности дежурного по этажу.
Вначале мы жили в страшной нищете. До первой зарплаты экономили как могли, стараясь ничего не выбрасывать, берегли даже одноразовые стаканчики. Однажды по дороге на работу мы проходили мимо руин дома, который недавно снесли, и среди развалин нашли квадратный осколок зеркала. Мы отнесли его к себе и поставили на сложенные в стопку старые журналы, сделав, таким образом, импровизированный туалетный столик. Края зеркала потемнели, а стекло помутнело, поэтому отражение было словно подернуто дымкой. Но нам было наплевать на тяготы, поскольку единственное, что нас в то время заботило, - это работа. Мы трудились до седьмого пота.
Однажды я начала поднимать ящик, в котором хранились банки с напитками, как вдруг почувствовала острую боль внизу живота и заметила, что у меня идет кровь. Хара разрешил мне уйти, и я сразу же отправилась в больницу.
- Такамицу-сан, у вас угроза выкидыша. Вам надо соблюдать строгий постельный режим, - сказал доктор.