ххх
- А я сегодня не могу, мне опять в ментовку идти!..
- Зачем?
- Сам ты зачем… Гавриил, не начинай! - голос сухой и напряженный.
- Ах, да-а, точно, прости, прости!
Острое, колкое возбуждение от его боли…
Метался туда-сюда, пока не оказался рядом, и не удушил сладко-сладко… Подъезд, подоконник, глаза в слезах. Его слезы у меня на губах, его горе у меня на языке.
Усадил его на подоконник, а он обвил меня руками и ногами, как девчонка, а я терся об него как малолетка, и сжимал так что больно дышать, а он скулел, тонко и трогательно, как девочка… девочка… от наслаждения сохло во рту, и было больно, очень больно внизу живота, но я терся и терся об него, не имея возможности просто выебать…
- Малыш… - смущенно в небо, и вздохнул. - Я всегда мечтал, чтоб меня… - срываясь на шепот, - чтоб меня вот так…
- В подъезде?
- Да, изнасиловали как школьницу… как сучечку, - с глазах смущение и горячечная собачья благодарность.
- Я рад, что угодил тебе… Я тебя люблю.
Мне с ним хорошо. Единственно с ним.
Мы вышли не скрываясь. Пусть смотрят.
ххх
Едва мы помирились… все должно быть так хуево, непременно!! Обломалось мое счастье. Уехал Арто на месяц.
Я еле вытерпел на транках. Достали флэш-бэки. Сашка, Алиска… Бабуля… Месяц тянулся как год. Арто позвал к себе - его мать уехала, а ему надо оставаться там.
И вот я на вокзале. О, чёрт. Он не идет. Звоню, телефон на последнем издыхании. Лишь бы успеть узнать, что с ним.
Я ждал, я ждал пёс знает сколько. Внутри уверен, что всё нормально. Просто дождаться. Но когда он-таки появился - трезвый, целый, здоровый, просто вместо 18.00 в 1.45… я сказал привет. Он рассказал, что уснул в электричке… шел пешком через весь город… "Вот прочему я чуял, что идет, лишь не понимал - откуда так долго?"
Убил бы! Руки дрожали. "Я знал, что он цел и жив!" Но…
- Арто, мне бы водки сейчас стакан…
Интроверт я.
Вот так вот я поплатился за то, что я - это он. А он - это я. Я тоже так поступаю. Так хлебни же своего дерьма, Ветер!! Потому и молчу. Нет у меня морального права его упрекать. Да в пизду это все. Убейте же меня, ну хоть кто-нибудь…
Он записывал альбом, памяти сестры. А в перерывах мы извращались. Я рисовал карандашами разные мерзкие картинки, оправдываясь, будто это наброски для обложки. Но чувствовал, что это полная туфта. И вообще все туфта, что я делаю. Я не музыкант - и мне совершенно не к чему привязаться рядом с ним. И не желаю делить с ним его горе, мне это слишком. Хрясь - и карандаш сломан. Руки дрожат. Изнываю, извожусь от невысказанного чувства - как же мы далеки на самом деле! Мне плохо с тобой, и если б не проклятая, до дыр заебаная любовь… из зеркала смотрят несчастные запавшие глаза. Любовь - это рабство, границы, клетка! Презренная необходимость заботиться и советоваться. Унижение! Брось меня, пожалуйста, ведь сам я не могу! Как бы сказать тебе, что я уже и не хочу тебя… так как раньше, в начале. Угар рассеялся! Довольно… ах, что же мне мешает уйти? Просто не уверен, что не захочу вернуться! Выбил ты стул из-под ног повешенного…
ххх
Сухие губы резали воздух.
- Где, блядь, эта Жахни? - раздраженно шипел я. Ужасно устал, болит сутулая спина. Мы провели четырнадцать часов, тусуясь на Дне города.
- Дерьмо, блядь! - поддакивал Арто. - Вот ты сколько раз у нее был? - повернулся он ко мне. Я поднял голову к небу. Стремительно темнело.
- Раз пять или семь!
Арто взял меня за руку. Глухая змея злобного раздражения зашипела во мне. Хоть в принципе район отдаленный, безлюдно и некому на нас смотреть.
- Во-во, и я примерно столько же, а найти не можем, че за хуйня? - вздохнул он.
- Да вот хуй знает! - я заоглядывался по сторонам, мозги всмятку - вообще ничего не узнаю вокруг! То ли мы реально не туда забрели, и мудачила-водитель в маршрутке зачем-то коварно наебал нас и высадил не там. То ли мы оба допились и докурились, наглухо отъехав крышей. Но мы бродим уже часа три, ночь вокруг, стертые ноги отваливаются, желудок сводит от голода, болят вены от тяжело пульсирующей в шрамах на руках крови. Мы не спали две ночи - колобродили. И вот, Жахни, по идее, ждет нас на вписку, а у нас разряжены телефоны!
Пиздец…
- Скажите пожалуйста, а трам-пам-пам - мы правильно идем? - уже привычно оттарабаниваю я.
- О-о, да это совсем не туда, это вам надо назад вернуться и тым-пырым-пым, налево! - уже стандартно отвечает нам десятый спрошенный!
- Еб Ёвою мать… - выдыхает сквозь зубы Арто. Я только киваю, не оставляя надежд на уютный кров. Хуй! - а не кров мне. Все повторяется. Я разражаюсь смехом - изнутри распирает - злым и колючим. Арто подпрыгивает на месте и орет в ночь:
- А-а, пиздец! Ну мы седне вообще выйдем-то, нет?!
На просьбу позвонить получаем словесной пизды. Да и само-собой, кто вдруг даст двум стремным, пыльным волосатым дебилам ночью мобилу?.. "Только не я!" - ответит на этот простой вопрос кто угодно. Вы бы дали? Вот и я о том же! Волочим ноги дальше. По прежнему нихрена вокруг не узнаю. Идем в никуда. Пиздос расцветает буйными цветами… на последние деньги покупаем жратвы и пива в пустом ночном супермаркете. На нас смотрят как на откровенных чучел. Похуй-нахуй, хочу жрать транков… транков нет - есть водка. Круто. Без нее голова болит. Хлеб и водка на ходу, желудок сука - молчать!! Зрение размазалось о серо-желтые ночные стены, о зловеще-черный асфальт.
Боль в ногах унялась. Я лечу… низким бреющим полетом.
Цок-цок-цок! - говорят со мной каблучки впереди, увлекая за собой. "Мама, иди к черту!" - выплывает на середину мозга. Образ мамы мешает мечтам об изнасиловании. Ничего, изгоняю, и горячо схватив любимого за плечо, лью в уши сладчайшую ересь, добрый демон-отравитель:
- О, смотри, какие жопки, а?
- Особенно та, в розовой юбочке! - нехорошо вспыхивают его глаза, вперившись в виляющих на шпильках гламурных девиц. Зефирные ляжки телочек плавно мелькают, покачиваются ажурные задницы. Их хозяйки лениво стрекочут о чем-то, а я говорю Арто:
- Давай, изнасилуем!
- О, да! - выдыхает он блаженно, и мы устремляемся за телками.
- Девки… - шепчу я, и вот-вот догоню уже, но Арто хромает. Бля… Да у него же мозоли… Дерьмово! Он идет-то еле-еле, куда уж, эдак сучки от нас даже на каблуках сбегут!
- Ах, ты будешь ебать, а я порежу! - все же мечтаю я вслух.
- Подержишь для меня беленькую? - благодарно пожимает мне пальцы дружок.
- Если догоним… - хмуро отвечаю я.
- А что, нет?
- Нет, ноги твои… - я прячу раздражение. Ненавижу заботиться…
- Да, точно! - кивает печально он.
- А то бы точно стали!
- Конечно! - зло и решительно встряхиваю я волосами. Блядь, скотина, как же ты меня подвел! В это время сучки подходят к машине, оттуда выползают два квадратных чувака. Ну вот, опоздали!
- Да, прикидываю, че было бы, если б мы за этими бляденками погнались! - горько усмехается Арто.
- Да ниче, опиздюлились бы конкретно, мы ж устали оба в хламину!
- Все, я больше не могу! - в изнеможении произносит Арто, и сворачивает к лавочке. Я плюхаюсь на нее первым, и хлопаю себя по коленкам, приглашая друга. Он садится, тяжелый как старая собака, но надо же быть заботливым… как ни крути, а Жанна говорила, что любовь - это взаимодействие двух сторон, на пути слияния в единое существо. Придется потерпеть, я хочу, чтоб он ощущал себя моим.
- Эх, жаль! - вздыхает Арто, хлебая водку.
- Да, это точно! - забираю у него бутылку я. Хмель удивительно быстро покидает меня, наверное, протекая в бездонные трещины усталости. Я разбит… я возбужден. Я хочу ебли. Я люблю Арто. Я срочно желаю Жахни… и ее горячей безотказной глубокой пизды.
- Я б ебал ее неустанно! - поэтическое восклицание вырвалось само, и Арто расхохотался.
- Да-а, а я б тебе помогал! - и поцеловал меня в шею.
- Ты такой грязный! - шепчет он, возбуждая.
- Так я три дня не мылся… - и содрогаясь произношу-таки вслух, особое слово: - Малыш…
- А у тебя уже был такой опыт? - заглядывает он вдруг мне в глаза, а руками обвивает шею. Я одной рукой держу недопитую водку, а другую кладу ему на задницу. Понимаю, что он возбуждает меня вовсе не своим телом, к плоским костям я равнодушен… а сердцем! Нутром своим блядским… сучьей сущностью. Люблю я его. Оттого и хочу…
- Да… - после долгой паузы усмехаюсь я. - Был такой опыт… весьма приятный!
- В смысле, она согласна была, ты с ней договорился? - наивно смотрит он мне в глаза.
- Не-е-ет! - иронично покачал я головой. - Это была не игра! Я ее на самом деле поймал и выебал! - сладкая дрожь воспоминания прокатилась под кожей. Отчетливо мелькнули безумно перепуганные глаза.
- И что, прямо ночью, на улице? - он восхищенно ахнул и уставился на меня.
- Глупая девочка… - проронил я, и замолчал. Он не понял, что это о нём, и ухмыльнулся.
- Да уж… и как оно? Круто?
- Классика! - взмахнул я бутылкой.
- Да, кстати, допить надо, мало уже, - он отобрал у меня водку.
- Точно! - кивнул я. - А девка-то, да, все классика - ночью на улице одна, идет, звонит… (картины встали перед пьяным шатким взором как сейчас).
- Просит кого-то ее встретить, попкой вертит, юбочка колышется… за угол завернула, догнал, поймал, в подъезде под лестницей зажал и выебал… отпустил и ретировался, мразь!
- Ну ты крууут! - с восхищенным отвращением выдохнул Арто. Я сжал ему кости так, что хрустнуло. Он вскрикнул, а я кивнул. Так-то!