Он склонился надо мной, и протянул руку - я поднял глаза, и что-то увидел он в них, такое, что аж отшатнулся, лицо его дрогнуло, а я вскочил тогда, сорвал ошейник, и отшвырнув вон, вытирая лицо ладонями, ушел в ванную. Я не закрывал дверь, пусть он слышит, как с омерзением отмываю я изгаженную кожу свою… долго мылся, так долго как только мог, все прислушиваясь, где он, и очень боялся, трус, что униженный и наказанный за свое доверие ко мне Арто придет за мной. Тогда я заору на него, прогоню вон, и даже может быть побью. Руки сами сжимаются так, что ногти впились! Но он не шел… я постоял в темноте, утерся полотенцем, и на цыпочках, тихонько прошел в комнату. Арто там не было, но я легко понял, что он на балконе, и осторожно выглянул туда… на подоконнике дымила полускуренная сигарета, а сам Арто, полуголый и жалкий, вздрагивая острыми плечами, тихонечко рыдал уткнувшись в сложенные на перилах руки… я непроизвольно протянул руку, жалея его, но тут же отдернул. Он сам виноват. Не нужно было со мной связываться…
- Я же обещал уничтожить тебя… малыш! - беззвучно прошептал я одними губами. И вышел, задернув штору у него за спиной.
А среди ночи я сидел и глядя на спящего него, плакал. Тихо и безудержно горько. Все нутро мне заливали слезы, море отчаяния топило сердце… горько, горько, глотать трудно, сцепив пальцы на коленях, корчась - я любил его, и держался как каменный, чтоб не вздрогнуть, не разбудить… пьяный малыш, мразь моя божественная, не догадывался ничуть, что я подыхаю, как собака возле него, и вою беззвучно, и тону… нет спасения - я люблю. Парня. И это навсегда. Плен, ад, позорный огонь.
- Я люблю тебя! - прошептал я так тихо, как только мог, протягивая дрожащие пальцы. И вдруг все кости вынули - тело ослабло, обессиленное дрожью и напряжением. Судорожный вздох скрытой истерики вырвался из груди, заболело сердце, и я тихонько лег рядом с ним.
…очнулся от звонка в дверь. Нет, кто-то стучал, ломился. Побрел уныло и зло, в одних трусах, опухший и мятый, представляя, а если артовая мамаша вернулась? Ну и в пизду ее, хехе, сука драная. Я спал-то часа два, онемел от усталости, мне все фиолетово сейчас. Распахнул дверь резко, и замер - девка. Будто ледяным ветром обдало - девка? Какая девка? Зачем? Глаза мрачные, смертью тянет. Вроде где-то я ее видел. Даже не девка а скорее молодая женщина.
- Можно, я войду? - голос хриплый и низкий, точно из могилы.
- Войди… - я растерялся немного. Она скоро умрет. Это ясно как звездная ночь. Вошла, разулась, бросила куртку в угол, прямо на грязные ботинки на огромных каблуках.
Прошла на кухню. "Не надо, наверное, в чужую квартиру кого попало пускать!"
- А Арто где? - спросила, мрачно шаря по столу, нашла сигарету, закурила, сплюнула в раковину, попила воды из-под крана.
- Нету, - спокойно ответил я, складывая руки на груди. Памяти у меня нет, а то я б точно вспомнил, кто это. Но я ее точно знаю.
- Че так смотришь, Ветер? - усмехнулась она. - Дай лучше водки!
- У меня нету, - пожал я плечами.
- Да все у тебя есть, ты ж с Арто жившь, знаешь, что там, в мамином шкафу в лифчиках всяких початая всегда лежит!
- Нет! - офигел я. - Первый раз слышу!
- Ха, ну неужели! - издевательски всплеснула она руками. - Давай, покажу! - и прищурившись, схватила меня за запястье, больно так сжав, потащила в спальню Артовой мамаши. Я не сопротивлялся - интересно, что дальше.
- Вот, смотри! - разворошив, ловко вытянула она бутылку прозрачной, вместе с намотавшимся на горлышко крошечным лифчиком.
- О, лифтон как у меня, - развеселившись, помахала девка им. Свинтила крышку, и смачно отхлебнув, не поморщилась.
- Будешь? - радушно протянула мне, и сморщила нос, как маленький ребенок. Страшный ребенок, мрачный ребенок. Тут только я заметил черные тени под ее темными глазами.
- Давай, - согласно кивнул я, протягивая руку. Отпил немного, гадость полувыдохшаяся.
- Ну пошли, чтоль, покурим!
- Пошли, - и двинулся за ней в сторону кухни, она неловко вильнула худым бедром, ударилась, шумно вздохнула, сжала кулаки, и пошла дальше, на кухню. Сели, закурили. И мне в общем-то было уже неинтересно, кто она такая.
- Короче, я пришла сюда покончить с собой, - сквозь зубы сказала она вдруг, я аж дымом поперхнулся и закашлялся.
- Круто! - кивнул, придя в себя.
- Вот, смотри! - и она грохнула на стол завернутый в резиновую перчатку медицинский скальпель.
- А что ж так-то? - спросил я, совершенно обыденным тоном, будто она от мужа там ушла, или еще чего. А может и так, конечно. Для баб это трагедия "намба уан".
- Я - паталог, танатолог стало быть, - сказала она бесцветно. - Ой, водку забыла! - всплеснула она руками вдруг, оживляясь. - Сходи, пож-жалуйста, принеси, а?
- Щас, - кивнул, поднимаясь я. Человеку реально больно, видно же.
- Вот спасибо, дорогой, - кивнула она, когда я протянул ей просимое. - А то спирту хотела взять у наших ребят, да с горя забыла..
- А что за горе-то, - спросил я, снова обыдено, закуривая вторую.
- Да любимый у меня умер, понимаешь ли, - пожала она плечами, и отвернулась к окну, прищурив глаза без единой слезы.
- А-а, протянул я, тут только замечая у неё за ухом темное пятно. - А это кровь у тебя?
- Где? - непонимающе уставилась она мне прямо в глаза.
- Да тут за ухом, - показал я сигаретой.
- А, наверное, я ж резала его сегодня, - оближи, если хочешь!
- Можно, - кивнул я и потянулся. Воняло от неё далеко не кокетливым парфюмом. Смертью, вот чем. Точно. Но я слизал чёрное пятно, привкус несвежей крови растекся во рту. Она тихо пискнула и вздохнула:
- Обожаю, когда мне за ухом лижут…
- Да, я тоже, - кивнул я, и запил гадство водкой.
- Это его, или твоя кровь?
- А? - посмотрела она на меня, глаза её помутнели, взгляд потерял остроту и запредельность. - Его наверное, я-то не резалась ещё, только собираюсь, - и все та же равнодушная обыденность.
- Ясно, - кивнул я. Ну и разговорчик, она пожимает плечами, я киваю. Как в бездарном театре.
- Ну и вот, его родственники отравили, а я вскрывала… - тут она впервые заплакала. Ну как заплакала, уронила одну крошечную слезу. И то, кажется, от водки, не от горя. Горя в ней не было, в ней была смерть.
- Как-так? - посмотрел на нее пристально я. Может, сочиняет, может, она сумасшедшая просто? Но нет, просто ничего не бывает, в таких делах.
- Да так, как-то… он в моем районе жил, мне и положили на стол. Я ж даже не знала, что он свернулся. Ну как, тошно-то было, да я подумала - заработалась уж, кругом смерть мерещится. А тут… - и она отвернувшись, махнула рукой.
- У меня коньяк есть, будешь? - спросил я.
- А у меня шалфей, если хочешь? - всхлипнула она.
- Шалфей? - поднял брови я.
- Да нет, это он так говорил, в последний раз по телефону, мы с ним погулять договаривались. Последние, так сказать, слова… - как плохая актриса всплеснула она руками.
- Ой, бля-ядь, - вздохнул я. Мне стало невыносимо тошно, и я сдернулся за коньяком. По дороге нашарил штаны, повешенные на дверь, нацепил - как-то неуютно перед чужим отчаяньем сидеть почти голым, тощие палки свои демонстрируя. Принес бутылку, поставил на стол. На сегодня с Арто приберегли, вчера хватило и пива с кагором.
- Спасибо, - сказала она, взяла бутылку, открыла, и разом вылила в себя почти половину. Ничто не изменилось в ее лице, когда она возвращала мне бутылку.
- Ах как мы пили, Ветер! - счастливо улыбнулась она вдруг. - Жаль, Арто нет, может, и не увижу его уже! Ты его любишь? - подперев щеку, она глядела, как я допиваю коньяк.
- Да, - просто кивнул я.
- А у тебя не было мечты, знаешь такой… - она пощелкала пальцами, будто подыскивая нужное слово.
- Были, всякие, - кивнул я, хмелея.
- Нут, ну всякие-то были, знаешь, а такой! - она описала руками широкий круг в воздухе. - Зарезать любимого, выковырять скальпелем ему глазки нежные, каре-зелёные, как недозрелый крыжовник…
- Как вишенки, - поправил я.
- Ну, у Арто, как вишенки, да… - улыбнулась она, и покачнулась на стуле. Совсем пьяна.
- Не-а, не совсем, - покачала девка головой. - Я пить знаешь как умею, ого-го! - подняла она палец, как хвастливый подросток.
- Ну так вот полазить, пошарить, поцеловать его изнутри, за печенку подержаться, за сердце горячее… - она изображала все это руками, а я застыл в восхищении - ах, как точно она все угадала!
- Мечтал, мечтал! - чуть не взвыл я, но вовремя прикусил язык.
- Да? - посмотрела она на меня подозрительно. Голодная бездна её глаз, чуть подернутая алкоголем, едва не пожрала меня в тот миг.
- Да, - кивнул я, и опустил голову. Ну что за женщина, зачем она пришла бередить мне раны, своими горькими мечтами?
- Ты так и сделала, - посмотрел я ей в глаза.
- Да, - кивнула она, взяла пустой баттл коньяка, подняла на свет. - О! - и поймала на язык последнюю каплю, медленную, как грязная слеза.
- Да, я так и сделала, - грохнула она бутылку об стену, осколок прочертил мне плечо, я дернулся. - Только вот сердце у него остыло уже. Процесс обычный пошел, никакой романтики, - пробурчала она в сторону недовольно.
- Молодец, - кивнул я. Раскивался, дурак. Тут такое, а я киваю. Может, она и меня убьёт? Я поверил ей, что она реально расчленила своего любимого, а что бы и нет, с такими глазами. Я бы тоже терзал Арто, если б мог…
- Завидую, - вздохнул я.
- О, да, это было что надо! - сказала она, и хлопнула ладонью по столу. - Ну, я пошла, пора!
- Куда? - схватил ее за запястье инстинктивно я.