ххх
- Превед, кагдилаJ - пишет мне в аську Эрот.
- Детка, что за пошлый тон? - пишу я в ответ, и рисую смайлик с огромными "возмущенными" глазами.
- Ну, Ветроний в своем репертуаре!
- Сама как? - пишу я, желая поскорее завершить разговор - мне вот-вот должен звонить Арто.
- Я начала препода по вокалу посещать, теперь каааак запоюУУУУ!!!
- УУУУ запоешьJ - пишу я, и тут мне мама стучит в дверь:
- Ганя, тебя Артур к телефону!
- Ага, иду, мам! - отвечаю я, и кидаю Эроту:
- Я пшел, давай попозже выползай кароче
Повидавшись с любимым, счастливый вышел на кухню, обнял маму, возившуюся у плиты, она вся как-то сжалась… меня подрезало изнутри - что?? Опять не так все?
- Что мам, все нормально у тебя? - и поспешно сев за стол, принялся ковырять какую-то булку.
- Да, сынок, - ответила она. Блин, сроду сынок не называла. Все "сЫнка" или "сЫночка". Че за херня…
- Чай будем, мам? - спросил я как можно беспечней.
- Ну да, конечно, и если кушать хочешь, бери, я худеть буду, нельзя после шести кушать.
- Шести булок? - тупо пошутил я, и криво усмехнулся.
- Да нет, рюмок, - рассмеялась она, и поставила на стол… баттл вермута. - Давай по-маленькой, за удачу, мне сегодня заказ очень крупный принесли! - и подмигнула мне, так озорно, родная моя. Самый близкий человек! Я вскочил и обнял её.
- Ой, мамуль, как круто!
- Да, глядишь, на море наконец с тобой поедем, позагораем! - вздохнула она. - Как в детстве, помнишь? Иль нет, ты маленький был еще…
Я покачал головой, конечно не помню. Тогда с нами папа был и бабушка. А я совсем малой.
- Ну, давай, хоть тебе и мне нельзя, но мы по чуть-чуть, ниче нам не сделается, - подняла стакан мама. Я улыбнулся ей, и мы чокнувшись, выпили. Я давно не ел, и сладкий вермут потек благостной волной, сразу в голову… за первой вторая, я расслабился, весело болтая с мамой ни о чем, и вдруг, она вздохнула, и… говорит осторожно - а вы с Артуром не того… не голубые? Меня от этих слов всего сжало изнутри. Я сделал огромные глаза, и самым естественным тоном ответил - что ты, мама? Как вообще можно было подумать!! Деланно хмыкнул, пожал плечами, показывая - мне все равно, и подобное предположение настолько глупо, что и реагировать на него как-то особо нет смысла.
- Ну ты даешь, ма! - небрежно бросил через плечо.
Нельзя, чтобы она знала. Поспешил уйти, не дай бог, заметит по лицу, что права. Но закрывая за собой дверь, услышал тяжелый вздох. Знает. Чёрт!! Какой кошмар… я встал за дверью, прислонившись спиной к косяку, закрыл глаза. А на что я рассчитывал? Увы, как ни кошмарно, мать всегда знает всё. Аж волосы дыбом - это же чистый ужас, пиздец просто! Оттого и хочется вернуться в квартиру, упасть в ноги и целовать - о, мама! Ты и таким меня любишь, даже все зная! Но откуда у такой святой женщины такой сын? За что ей столько боли и позора? И сцепив пальцы, и сжав зубы - идешь все дальше, не в силах извиниться - все равно это вслух не скажешь, за что извиняешься! Нет. Может быть, потом…
ххх
Я очень люблю, когда губы Арто обкусаны, отчего они припухают и алеют на его бледном анемичном лице. Это очень красиво, и он любит, когда я его кусаю. А я буквально не могу себе в этом отказать. Мало того, что это очень приятно - кусаться в порыве страсти, так ещё и потом любоваться на его пухлый рот в следах моих зубов. Я будто помечаю Арто, как свою собственность. Я не был ревнив никогда, в жизни ни разу не ощутил не единого укола и считал все эти инсинуации влюбленных просто гадостью и ерундой, полагая, что вообще никакой любви не существует. А одна лишь похоть, и то ненадолго - а если надолго, то тут уже действуют разные странные законы - общие интересы, дети (не дай бог), и прочий кавардак бытия, повязавшись которым людям просто лень или лишняя морока расставаться. В общем, максимум, что являет собой любовь земная - это привычка, привязанность. Но… в последнее время я жестоко замечаю за собой совершенно новое и страшно неудобное состояние - я ревную. Иначе как еще это может называться? Я не желаю, не хочу и даже не могу делиться своим ни с кем! Мне неприятно, что Арто общается с кем-то ещё помимо меня, будь это даже его драг-диллер. А уж девки и вовсе исключены! Найдя в его аське (каюсь, рылся в его контакт-листе, пока тот ходил за пойлом) какие-то женские ники, я сжался болезненным и гадким чувством - как, ты ещё с кем-то контактируешь? Но я не хочу тебя делить. Ах, ты просто общаешься с ними? Что значит, общаешься?… тут я с ужасом обнаружил, что говорю (пусть и мысленно, не вслух, не дай бог) как девка! Мелочная придирчивость, поджимание губ, требование видеть в мире вместо всего сущего одного лишь меня - не это ли бабские замашки? О черт… Но я не знаю, что делать. Я ревную. Я желаю, я хочу - я приказываю в конце концов, чтоб ты, Арто, был только моим! Моим и ни чьим больше! Ни с Жахни, ни с однокурсниками, ни со случайными прохожими - вообще ни с кем, ты понял меня, ни с кем!! - не буду я делить тебя. Или я убью тебя.
- Ну, я дома! - пишу снова в аську Эрот.
- Ура-ура! - отвечает она. - Дык кагдила-то?
- Да вот, гуляли с Арто, а ты че, так и не вылазила из компа до сих пор?
- Неа. Не вылазила, я всю ночь материалы фотосессии отсматриваю, че хорошо, а че отстой.
- Разве у тебя могут быть отстойные фотки, детка?
- Ну, я же тоже человек… типа
- А я типа не очень
- Как Арто, как че?
- В смысле? Вот мама заподозрила про нас
- Что вы вместе?
- Ну да… спросила вчера, что типа за х-ня, вы не того?
- Хм…
А отчего бы тебе реально деффку не завести?
- Какую ещё деффку? Я его люблю
- А…
- Вот тебе и а. Любовь, Эрот, такая штука… это не выбирают. Это просто есть. И жить без этого не возможно, что бы раньше не говорил, как бы не гнал - я ошибался. Он нужен мне. Я представить не мог, что такое вообще возможно. Но вот - и я попался…
- Где ты нахватался такого пафосаJ я пацталом ваще, ну и траблы…
- Ах, тебе смешно! Ебаная ты сука, - написал я и отключился.
Она прислала мне смс-ку, которую я прочитал лежа в кровати: "Ну прости… я дура". Я усмехнулся, давно не обижаясь ни на кого на свете - только для собственного удовольствия. "Не за что. просто я думал, у меня есть друг. я ошибался". И выключил телефон тоже. Пора спать. Меня ждет мир сладкого ужаса и отвратительных прелестей - мои сны…
Так и вышло. Мне приснилась Сашка. Какого вообще… я ее вспомнил?? Я и не думал о ней давным-давно. А вот поди ж ты… моей жизнью все так же правят женщины. И похоть. Арто ведь тоже баба, хоть и не признается. Но у него женская душа, женское мышление. И сам он женщина, да еще и такая, каких мало.
…Она скакала на монгольской лошади, голая, маленькие груди вздрагивали в такт, она терлась о спину животного, и прикрыв глаза, кусала губы, сдерживая оргазм - я отлично это знаю, я не раз это видел, когда шарил в ней пальцами за углом на улице, где нельзя стонать, - и вцеплялась в гриву лошади, как бывало мне в волосы… я проснулся в липкой лужице.
- Приезжай, ты мне нужен! - сказал он в трубку деловым тоном, но так неосторожно судорожно вздохнул при этом… что я бросил все, и помчался.
- Привет… малыш, - сказал он, в дверях, зябко ежась. Я весь сжался - чего это он? Что-то не так. Назвать меня вслух малыш… обычно он сдержан, и говорит ласковости только на ухо и в моменты… ну, понятно.
- У меня мать уехала, а мне плохо, вот… - и он неловко обнял меня, уткнувшись в душу. Я погладил его по лопаткам, и сглотнул вязкую слюну в приступе голода. Сам не знал, как дико соскучился за каких-то… сколько прошло? Не помню. Поднял его лицо, и поцеловал в холодные губы. Он едва заметно задрожал. Сразу накрыло - удушить. Но в такие моменты мне начинает казаться, что я могу провести с ним всю жизнь. Тем более, что жить мне немного, так что не трудно будет!
- Значит, будем ночевать? - спросил я, непринужденно. Он кивнул.
- Да, там водка есть, извини, что дешевая и есть нечего… плохо мне что-то, мать ниче не купила, а мне идти худо…
- Похуй, забей, - раздраженно отмахнулся я, стесняясь своего влечения. На шее его стучат сосуды. Губы его обкусаны. Руки его сложены на груди, лопатки торчат, ключицы под футболкой, волосы за ушами - маленькими девчоночьими ушами… о, яду мне! А вот он - яд. Пей… демон мой жрет кишки. Я отвернулся.
- Давай, тада, тянуть не будем, мне тоже нехорошо, начнем пить.
А потом я тебя убью… любовь моя.
- Мое имя - иероглиф, мои одежды залатаны ветром… - умиротворяюще поет моя любовь, подыгрывая себе на гитаре. Я не пою, я молча пью. Худо мне. Хочется исчезнуть отсюда, за тридевять земель… я терпеливо заливаю нутро теплой водкой.
…все лицо мое в сперме, и на грудь стекает. Пиздец, и откуда ее так много! У меня же столько не бывает, блядь, почему тогда у него столько?
Я стою на коленях перед ним, в ошейнике. Он не хотел, но я настаивал. В какую грязь бы я до сих пор не упал, мне, уроду, все мало, мало!! Блядь, блядь, зубы сжимаю так, что вот-вот хрустнут и сломаются. Презираю себя, и тошнит от него. Закрыл глаза, и смотреть на него не могу… хотел испытать границы своего терпения, и чувствую - перегнул, не надо было затевать эту игру, сознание мутит гнев, и злоба - блядь, да отойди же уже от меня, я прибью тебя, ну неужели не ощущаешь? Уйди, уйди, ублюдок, тварь, неужто ты поверил, что я способен быть твоим рабом!