- Я пищу, и прошу таким голосом, как школьница - Арто, не надо, ну пожалуйста, и закрываю лицо руками, - прерывисто бормочет Жах голосом низким и хриплым, и жадно ласкает мой набухший член, - но он жестокий, он похотливый мерзавец, и вместо того чтобы отпустить меня, кусает за клитор, а когда я…
- О! - вздыхаю я, и впиваюсь ей в рот поцелуем, я должен что-то делать, чтобы не сойти с ума - я не хочу кончить, не дослушав!
- И он ебал тебя в задницу тоже? - спрашиваю я, отпуская её, она кивает сладострастно, одной рукой лаская меня, а другой ухитряясь стягивать с себя джинсы, для чего ей приходится причудливо извиваться толстыми бедрами… я смотрю в её заволоченные похотью глаза, я слышу ее голос:
- Да, а хуй у него длинный, и тонкий, и достает черт знает до куда, просто до сердца, я так ору, когда он держит меня своими лапами и дергается, дергается, ебет как зверь, да ведь, Ветер? - она сильно сжимает мой член, и я всхлипнув, хватаю её за руку:
- Да, это точно!
Я ревную, как это странно, ревную его, а он не мой, но как же круто ощущать это - он ебал меня, и ее ебал, и сейчас я выебу ее тоже, после него, о, черт, как же его здесь не хватает!
- О, малыш, давай трахни меня! - шепчет она, раздвигая ноги, садясь верхом мне на колени, и слюнявит пальцы, смочить мой член… О, малыш - как это похоже на Арто! Я не выдерживаю напряжения, и кончаю…
Но я не хочу так сразу, и она конечно тоже, мы оба жаждем делить проклятого Арто - нашего, на двоих, но все же теперь больше моего! - и я заваливаю ее на спину, и запускаю пальцы в горячее и мокрое нутро её. Похотливая сучка дрожит и стонет, я знаю все ее заветные крохотные точки, от которых она умирает в горячечных корчах - и требую продолжения. Я поворачиваю на живот, и беру ее плоть грубо и жадно. Она вся зажимается в комок, дрожит, кусает руки, шипит, что ей больно, но разве я когда-нибудь кого-нибудь спрашивал о таких вещах? "И он меня не спрашивал, я сам подчинился" - мелькают мысли, скорчивая все внутри, и подгоняя ебать и ебать неповинную в моем грязном приключении Жахни.
- Ччерт, да чтоб… я с-дох! - выдыхаю, кончая. Наконец отпускаю её, кое-как натягиваю штаны, и шарю в поисках сигарет. Она медленно, как больное насекомое, переворачивается на спину, сгребая скрюченными пальцами простыню, и смотрит на меня так, будто сейчас сожрет.
- Ну и че ты смотришь? - бросаю ей, как холодный кусок мяса.
- Вот именно, чтоб ты сдох! - зло гавкает она, и тянет руку - дай сигарету!
- На, - протягиваю ей, равнодушно пожав плечами.
- Сука ты и пидор! - говорит она, прикуривая. Я бью ее по лицу. Я не хотел, но так получилось. Не выношу, когда меня оскорбляют. Ее сигарета падает на постель, и мгновенно начинает тлеть. Мерзкая паленая вонь… как в моей душе. Жахни панически матерясь, забивает уголек, я начинаю смеяться… я ржу, я хохочу до слез, и не могу остановиться. И все повторяю, повторяю по кругу:
- Пидор-сука-блядь! - пробуя на вкус свой новый "титул": - Пидор, блядь, сука! Ах ты еб ты твою мать… Пидор, блядь-на-хуй! Я - пидор! Ах-ха-ха, ебать меня в рот!
ххх
Чертово уебище… че вот с ним делать? Так и тянет к нему, неодолимо и стыдно. Откуда он вообще взялся, и кто он такой, чтоб нарушать мой одинокий покой? Никогда, ни о ком я не думал столько, сколько о нем! Поломал меня, отравил, напаскудил. Как же унизительно, как же я его люблю!!
Даже Сашка занимала меня лишь как безотказный и потакающий сексуальный объект, я понял, что не любил ее по сравнению с чувствами к Арто!.. и что все мои дергания по отношению к ней - лишь обрывки саморефлексии. Она ничто - Арто все…
Стремно, невозможно стремно и гадко вспоминать то, что было - было! и некуда деться! - между нами. Я все пытаюсь убедить себя расслабиться и забить, сам от себя прячусь за эпитетами "гнусно, мерзко", но… Едва принудив себя поразмыслить об этом, я понял - ощутил всем нутром - что просто-напросто не хочу о нем забывать. Напротив, я обнаружил в себе желание пойти наперекор всему миру, и сделать так, как хочу сам - увидеть его снова. И… возможно, да возможно - иметь с ним некие отношения. Дружеские, разумеется. Ведь уж кто-кто - а я имею полное право делать все, что мне явится из темных леденящих глубин подсознанья. "Ведь ещё и не такое позволял я себе, бывало", - уговаривал я себе полушепотом, в мутной дрожи набирая его номер. Блядь, черт!! Его не было дома. Ну, или он не брал трубку. Я дико разозлился - да как он смеет, когда я наконец звоню ему, так меня обламывать!
- Але?
Он ответил так неожиданно, что я совершенно растерялся, и молчал, как дурак.
- Але, ну же, кто там? - раздраженно спросил его голос.
"Вот блядь, пиздец!" - прошептал я одними губами, и повесил трубку. Сердце колотилось в горле, ушах, руках, животе - да просто везде.
- Блядь, блядь! - проорал я, со всей дури ударяя в стену. - Больно же, сука, еб твою мать! - затряс ушибленной рукой. Меня все вокруг бесило, и во мне бесило, бесило! А паче всего собственное бессилье. Чего я ждал? Я вообще зачем ему звонил? Совсем ебанулся со своими идиотскими прихотями.
Вскочил, забегал кругами, закурил с третьей попытки. Больно заныли шрамы, затянуло в животе, тяжко… схватил нож, постоял над раковиной и швырнул вместе с сигаретой. Развернулся, снова набрал номер.
Раз… два… три!
- Але? - ударом в висок.
- Арто, это Ветер, привет, давай встретимся… и возьми, пожалуйста… флейту - уже совсем тихо прошептал я, и мне стало так безудержно стыдно, что весь вспыхнув повесил трубку. Закрыл лицо руками, не зная куда еще прятаться. Что-то чересчур постыдное показалось мне в этой просьбе о флейте… кошмар! Ничего не бывало стыдно, а такая невинная вещь всю душу мне спалила!
- Але, Гавриил, ты чего трубку-то бросаешь? - весело прокричал он.
- Да я… - задыхаясь и тяжко сглатывая слюну сквозь болезненные и гулкие удары сердца, потерянно прохрипел я: - Я это… нечаянно! - и тут же прикусил язык - отвратителен сам себе, он ведь по такому тону догадается обо всем… И тут же хлестнула страшная мысль - если уже не догадался - чего бы еще он назвал меня Гавриилом, так кроме мамы никто не называет!!
- Ты вроде встретиться хотел?
- Ну… да! - пролепетал я, как малолетка тупая.
- Давай, я все равно ниче не делаю, побухаем!
- Слушай а это! - что бы такое сказать, чтоб как-то заштукатурить смущение: - А у тебя записи есть, ты мегакруто играешь!
- Понравилось? - рассмеялся он: - Да, есть конечно, диск притаскивай, скину!
ххх
Я сел на ту самую кровать, и почувствовав неудобство, вытащил из-под задницы какую-то длинную черную тряпку с блестками.
- Это что еще за хрень? - у меня глаза на лоб полезли - платье! Настоящее женское вечернее платье. Мягкое и нежное - кажется, бархат.
- Это мое платье, - просто и естественно ответил Арто, пожав плечами, и садясь рядом со мной.
- И давно ты пидорасничаешь? - беззлобно спросил я, и сразу испугался обидеть его. Он меня сделал чудовищно чувствительным, ей-богу. Отвратительный тип.
- Давно, - все так же естественно ответил он, ничуть не обидевшись. - Хочешь, можешь померить!
- Чего? - я офигел. - Ты думаешь, раз я с тобой… сука, блядь, да ну тебя на хуй! - вскочил я на ноги, складывая на груди руки. - Я все же не баба, Арто, запомни наконец! - мне страшно хотелось его ударить, сломать его насмешливый взгляд.
- Да? - он прищурился. - А я баба, хочешь посмотреть? Или слишком трезв для этого?
- Заткнись уже, - я отвернулся к окну, чтобы он не заметил, как обессиливающе он на меня действует. Я не умею от него защищаться. Эта дрянь так обаяла меня, что я наверняка и не то ему прощаю заранее…
- Не, смотри, мне же идет? - он принялся раздеваться, я не мог на это смотреть. Пиздец… ну почему мне не убраться отсюда нахуй?
- Гляди, я похож на Жа… эээ… ну, на красотку?
- Что? - вскинулся я, - ты хотел сказать, на Жанну?? - я моментально оказался возле него, и схватил за красивое тонкое горло. - Не смей, понял, сука, никогда не смей ничего о ней говорить, ты….
- Да ну? - он все насмехался, хотя в глазах его уже плескался страх. Вот так то! Это то, что мне и нужно, этого мне пожалуй, пока достаточно! И я отпустил его.
- В самом деле, Арто, ты же знаешь, я не выношу…
- Ладно, ладно, Ганечка, все, проехали! - он встал прямо передо мной, в своём этом распроклятом платье, а я не мог поднять глаза.
- Ну посмотри же! - настойчиво взял он меня за лицо. Я зло отмахнулся, но глаза поднял. О, черт, какая мерзость! Тощая фигурка моего любовника в бархатном платье с глубоким декольте - кошмар, каких мало! Ещё и задницей крутит. Да было бы чем…
- Кокетка, пизденыш эдакий! - прокомментировал я, шлепая его по заднице. Вдруг в голове моей случился некий переворот, и я не знаю, как так, но я попросил его:
- Сними, я тоже померить хочу!
- Да пожалуйста! - и развратник охотно принялся стягивать с себя шмотку. Я в это время раздевался. Оба мы оказались голые, и тяжело дыша, смотрели друг на друга. Он подошел ко мне с платьем, красивый, как блядский ангел - волосы растрепаны, глаза как у накуренного, и опять накрашены - как-то раньше я не заметил. Он приблизился до невозможности и погладил мне соски.
- Поганая шлюха! - прошептал я, снова хватая его за горло тонкое, и притянув к себе властным жестом, поцеловал, вцепившись зубами в нижнюю нежную губу. Кровь стекла на язык, он тихо застонал и прижался ко мне. Но я отпихнул его от себя, и утерев губы, потребовал: