Ведя машину в Лэнгли, он задал несколько вопросов, но не мог разобрать, что они ему отвечали. Они больше интересовались друг другом, этот тип наклонял голову, когда женщина начинала шептать что-то на их собственном языке. Радио на приборной доске бормотало, и он не мог уловить смысла дебатов, интеллектуалы обсуждали разные формы ислама, и как могут белые англичане принимать эти новые обычаи и верования. Просто дерьмо. Его пьяные пассажиры и то вели себя осмысленней. Он сосредоточился на дороге, молодых гонщиках и сетях супермаркетов, возбужденных парах и мусульманах, которых не заботил весь этот фундаментализм и которые только хотели приобрести диван или плазменную панель по специальной цене. Впереди мерцали огни, обозначая левый и правый края дороги, вдоль линии дорожных работ тянулись светящиеся конусы, и он в самом деле захотел оказаться дома, со своей женой и дочерьми, захотел измениться. Рэй миновал перекресток и оказался на прямом участке дороги.
Остановившись по адресу, который назвала Кэрол, Рэй обернулся к своим пассажирам и увидел, что они мирно спали. Голова мужчины покоилась на женском плече, а ее лицо было запрокинуто назад. Он не был в восторге оттого, что пришлось будить их, вставать и открывать заднюю дверь, пытаться растрясти мужчину. Тот зашевелился, сказал что-то об опоздавшем поезде и отключился. Рэй попробовал снова, потянул этого типа на себя и увидел, что его рука была зажата в женской, а теперь задвигалась она, и когда он вытащил их на вечерний воздух, мужчина вручил Рэю десятифутовую бумажку, сказав оставить сдачу себе. Это были большие чаевые, слишком большие, и он вернул два фунта, наблюдая, как они сомнамбулически движутся к дому, забрался обратно в машину и подождал немного, чтобы убедиться, что они попали внутрь. Они не могли справиться с ключом, и он представил Ивонну, Толстушку и Рэнди через тридцать лет, если им повезет, как они сражаются с йельским замком, который стоит на защите маленького дома на маленькой улице, такого же, как у Рэя и Лиз. Ни один из этих выпивох не вспомнит о нем завтра утром.
Развозя людей по домам, он становился не таким угрюмым. Методистская церковь и китайский буфет, время идет, он останавливается у фургона и покупает себе картонный стаканчик кофе и сэндвич, чтобы удержаться на ногах. Он почувствовал себя лучше, принялся слушать разговоры по радио, наблюдая за пешеходами, которые сновали взад и вперед, пропуская мимо лица и автомобили. Это оказалась легкая смена.
Вскоре после десяти он подобрал трех типов из "Марриотта". Они были обуты и одеты, пьяны и развязны, их головы были набиты сетевым порно и счетами подотчетных сумм. Рэй миновал М4 и выехал на старую дорогу в Виндзор. Они петушились, сидящий рядом с ним человек рассказывал идиотам на заднем сиденье, что он мог купить все, что захочет, что у каждой женщины есть цена. Рэй старался не обращать внимания на этого самца, балабол на заднем сиденье болтал, как он брил лобковые волосы нескольким типам во время военных учений в прошлые выходные.
Для Рэя это прозвучало как свидетельство педерастических наклонностей его пассажира, но он предполагал, что у этих корпоративных паразитов были другие представления о норме, они выбирали одного из своих менеджеров для нескольких честных шлепков, но тискались с женщинами. Они хорошо говорили, но он догадывался, что они лишь прикидываются. Они были с севера, может быть, шотландцы или даже ирландцы. Ему было все равно. Они стремились примкнуть к элите, хотели оказаться среди больших мальчиков, но Рэй знал, что у них нет шансов. Их подводила каверзная жадная натура. Они носились неприкаянно и так хотели угодить боссу, который бы похлопал их по спине. Они были внутренними врагами.
Работа таксиста учила многому, и именно это ее свойство доставляло ему такое удовольствие. Она давала возможность встретиться с такими людьми, с которыми бы ты никогда не столкнулся в обычной жизни.
Его пассажиры были возбуждены, разжигая друг друга, блажа и завираясь, словно Рэя здесь не было вовсе, но его больше интересовали их прически, длинные волосы спадали им на плечи, словно плавники. Будто сутенеры, тупицы, с гелем в крашеных волосах. Он прищурил глаза, поняв, что это были плавникоголовые. Рептилии. Холоднокровные паразиты. Со знаками доллара в пустых глазах. Может быть, он был несколько несправедлив к старым добрым игуанам и гекконам, всем этим змеям, демонизированным в Библии, гадам ползучим, которые лишь шипели, защищая свою Территорию, безобидным морским черепахам, которые жили сотни лет и помнили еще капитана Кука. Он не знал, что творилось в голове черепах или аллигаторов, поэтому не мог их судить, но с ним ехали эти три отборных идиота. Тощие денежные мешки в дорогущих шмотках. Суки. Ему был нужен только предлог.
- Я думал, все водители в округе паки, - сказал плавникоголовый рядом с ним. - А ты не замаскированный пак, а, приятель?
Рэй повернулся и уставился на него. Обычно хватало просто твердого взгляда, но эти трое, похоже, не понимали.
- Я ненавижу этих вонючих ублюдков. Ты не желтый, который притворяется белым? Слау - будто гребаная Калькутта. Никто не выдержит здесь больше двух дней.
- О чем был тот стих? - засмеялся его друг. - Что-то о бомбах, падающих на Слау.
Рэй относился к людям так, как они относились к нему. Он демонстрировал уважение и ожидал того же в ответ. Он знал удальцов, которые ходили в строю Национального Фронта в былые времена, мужчин, которые голосовали за Британскую Национальную партию, и живя демократической стране, он верил, что каждый имеет право на свой собственный взгляд, но он невысоко ставил незнакомцев, которые пропихивали ему свое мнение, едва узнав его. Он мог послушать чьи-то мысли, попытаться понять, почему этот человек их придерживается, но что знали эти три клоуна?
Из них перло дерьмо, всех форм, цветов и размеров, и он решил, что его пассажиры и были дерьмом. Они бы невежливы. Ему не нравились эти люди.
- А он неразговорчив, правда, - пролаяли сзади. Рэй представил себе ухмылку на его лице, но не поймал ее в зеркале.
Кто-то зажег сигарету, не спросив, отряхнул пепел на идиота на переднем сиденье, пепел скатился по его чешуйчатому телу и приземлился на приборной доске.
Дым заполнил машину, вытесняя задержавшийся запах Ивонны и ее приятельниц. Рэй представил себе процесс чистки. Свежий воздух и уважение личности, это роса, омывавшая подошвы его "мартинсов". Он улыбнулся.
- Отъебись, - проныл самец, сидящий рядом с ним, развернувшись на сиденье и отвесив затрещину одному из своих дружков.
- Идиот. Отъебись.
Рэю не нравился сигаретный пепел на приборной доске. Он много работал, и эта машина была его рабочим инструментом. Они говорили с ним, но не видели его лица. Он проехал мимо женщины, которая одна вела свой автомобиль. Его пассажиры принялись кричать и лупить по стеклу, облизывая губы, прямо как озабоченная мелюзга из начальной школы. Женщина была напугана.
Рэй подумал о своих детях, спящих дома и укрытых от мира. Жаль, что им придется вырасти.
Через полмили он выехал на узкую дорогу, о которой уже думал, заросли травы и насыпь булыжника отделяли ее от объездной трассы. Он остановился и развернул машину, наклонился и нажал на кнопку, увеличил звук. Он вышел из машины и постоял в сумерках, горящие фары освещали кусты, он вдыхал бездымный воздух. Из машины раздавались звуки "Romper Stomper" из первого альбома "Transplants", сливаясь с похожимы звуками автотрассы. Его любимыми песнями были "We Trusted You" и "Weigh On My Mind", но он решил остановиться на этой песне, в ней не так нужны были слова. Ему больше нравилась инструментальная часть.
Он взглянул на своих пассажиров. Теперь они его ясно видели.
Он открыл заднюю дверь и вытащил ближайшего типа наружу, двинул ему пару раз, затем пнул его, сила музыки подгоняла его. Им не хватало лишь хороших манер. Это не так сложно. И неважно, был он адвокатом или чистил нужники, любая человеческая работа важна. Пепел на приборной доске был последней каплей. Как и брань, и комментарии о паках, мусор в его личном пространстве и бедная напуганная женщина. Он принял их приглашение, почувствовал щелчек в голове, удары становились жеще, мозг почти отключился, он силой вернул себя обратно, осознавая, что он делает, установил предел, впихнул полусознательного мужчину обратно в машину и нажал кнопки, поставив "Liquidator". Это была единственная запись ска, которая ему по-настоящему нравилась, она была неумолимой, но и мягкой в то же время, это была правильная песня. Ему нужно было следить за собой, чтобы не переусердствовать с поркой, что он с легкостью и проделывал, это Территория Психованного Рэя. Он не хотел покалечить или убить кого-нибудь из них.