Я не ожидал, что он мне хоть что-то ответит. Просто небесные его повадки стали мне казаться откровенно смешными и нелепыми (хоть и знал я уже, что он может не только потешать нелепостью своих манер, но и творить кое-что иное). Я уже готов был развернуться и отправиться к машине один (в конце концов, часа два можно поспать и на капоте, а к тому времени и водитель придёт в себя).
Но ангел ответил мне.
- Ангелы не творят чудес! Чудо - это нарушение правил игры!
Верхушка сосны дёрнулась - и замерла. На крайней ветке (уже совсем тонкой и оттого прогнувшейся под тяжестью тела), увидел я ангельский силуэт. Ангел сидел почему то на корточках, одной рукой балансируя, а другой держась за ствол.
- Мы создаём правила игры… Твою мать! Но мы их не нарушаем! Конструкция человеческого тела встроенных летательных приспособлений не предусматривает!
- А столбы эти дёргающиеся - не чудо?! - крикнул я ему в ответ. - А мысли читать - не чудо? А хуй отрывать - не чудо? А труп жечь так, что и пепла не остаётся - не чудо?!
- Не чудо, - ответил ангел. - Это работа. И ты - мой напарник.
- Сообщник, - ответил я. - Безмозглый подручный!
- Ты же мне веришь! - сказал ангел. - Веришь, что я ангел! Посланник Божий! И потому ты со мной! Ведь никто не держит тебя! Иди! Убирайся! Что стоишь? Чего ты ждёшь?
- И куда я пойду, интересно? - спросил я ангела. - К прокурору с повинной? Или, может, сразу мне верёвку одолжишь? Или к столбам своим потащишь? Ты знаешь прекрасно, что некуда мне идти! После того…
- Что? - переспросил ангел (и тон его стал торжествующим). - После того, что ты сделал? Так ты же со мной, Серёга! Со мной! С ангелом! Значит, Господь любит тебя! Ты заслужишь прощение, Серёга! Ты уже прощён! Сволочь ты святая!
- А, может, ты чёрт? - произнёс я шёпотом. - А я умер… И уже в аду… Дня три, как в аду…
- В преисподней нет любви! - закричал ангел.
Он, гад, и на расстоянии мысли читал! Или имел феноменальный слух.
- А здесь есть! Это мой мир! Я его создал! Я - любимец Господа!
Я услышал звук расстёгиваемой "молнии". Ангел спустил брюки и трусы, и замер на ветке, словно диковинная птица, слетевшая откуда-то со звёздного ночного неба.
- Ты чего там? - спросил я его, удивлённый тем, что речь ангела так внезапно оборвалась.
- Луну ремонтирую, - пробурчал ангел и громко закряхтел.
Тёмная масса сорвалась вниз, с сочным шлепком хлопнулась на землю. И сразу же запах сосны и влажных трав смешался с отвратительным, тошнотворным зловонием, расходящимся в стороны густыми, тяжёлыми волнами.
- Перестань! - я зажал нос и инстинктивно отскочил в сторону (шок мой был настолько силён, что мне даже почудилось, будто брызги этой фекальной массы долетели до моих ног, но, по счастью, расстояние до дерева было всё таки достаточно большое). - Меня стошнит сейчас!
- А кто сказал, что исправлять ошибки и поломки в механизме Вселенной - это лёгкое занятие? - воскликнул ангел, пустив вниз длинную струю мочи. - А если бы ты при сотворении Вселенной присутствовал? Да тебя бы всего наизнанку вывернуло! Ты и представить себе не можешь, из какого дерьма Вселенная сделана!
- Не хочу представлять! - закричал я, впадая в истерику. - Ничего не хочу! Спать хочу! Повеситься хочу! Надоело! Не могу больше!
- Так ты спать хочешь или повеситься? - уточнил ангел, вновь начиная тужиться. - Попрошу конкретизировать.
Я махнул рукой и сел на землю. Земля хлюпнула под моей задницей и противная холодная влага (не то роса, не то вода из лужи) мгновенно пропитала мои брюки.
- Да разъябись ты со своей луной! - заявил я. - Я прямо тут спать лягу… А ты давай… ремонтируй… Ремонтник хуев…
Но будь моя усталость куда более сильной и даже будь я в состоянии полного изнеможения - и тогда бы ангел не дал мне уснуть.
Ремонт луны сопровождался не только отвратительными запахами, но и громкими звуками.
Ангел, тщательно вытерев задницу носовым платком (и царственным движением сбросив его вниз, словно некий дар небес), застегнул брюки и стал раскачиваться на дереве, громко выкрикивая очередные свои безумные фразы.
- О, святой Говнилий! О, пресвятая, непорочная дева Фекалия! О, преподобный Засраний! О, пресвятой мученик Сортирий! Да ниспошлёт Господь тёплый понос вам на головы и свежую мочу в хлебало! Да снизойдёт говно легко по кишкам вашим! Да минуют вас запоры и вздутия! О, еттит твою!..
Ангел, слишком сильно качнувшись, слетел таки (увы, не в небо, а, подобно простому смертному, по направлению к земле) и, под треск и хруст веток, с громкими матюгами покатился вниз.
У самой земли он задержался, зацепившись ногой за сук, самортизировавший и приостановивший тем его падение, завис на мгновение вниз головой - и шлёпнулся, лишь по счастливой случайности не попав в собственные испражнения, столь щедро раскиданные им вокруг при ремонте луны.
Минуты две сидели мы в полной тишине, лишь изредка нарушаемой лёгким шелестом листьев.
- А ты теперь не простой ангел, - сказал я, поднимаясь.
Ангел молчал, ошалело хлопая глазами.
- Ты теперь падший ангел. Прямо таки Люцифер… обосраный.
Ангел встал, покачнулся - и выпрямившись, застыв в позе гордой и величественной.
- Чем луна пахнет? - торжественно спросил он.
- Говном, - честно признался я. - Им теперь всё пахнет…
- Вселенная спасена, - заявил ангел. - Теперь в машину и отсыпаться. Завтра с самого раннего утра и начнём…
- Чего? - спросил я (и предчувствие новых ангельских кошмаров зародилось в душе моей).
- Землю спасать! - заявил ангел и решительно двинулся вперёд.
- Пиздец… - пробормотал я и пошёл за ним.
Туман летел под колёса. Плавным и быстрым белым потоком.
Мы словно неслись на глиссере по озеру; большому, бескрайнему озеру, замершему в мёртвом штиле. Мы летели по его поверхности, не тревожа его глубин.
Мощный двигатель легко, без напряжения держал скорость. Он работал почти беззвучно и без вибрации, и если бы не туман, стремительно влетавший в жёлтые полосы света фар, то легко можно было представить, что мы стоим на месте и, охваченные полудрёмой, лишь представляем себе стремительный наш предрассветный полёт; лишь воображаем это движение, повинуясь импульсам освобождённого коротким, тревожным сном подсознания.
Ангел, стараясь не клевать носом, отчаянно таращил глаза и время от времени встряхивал то одну руку, то другую, пытаясь разогнать стылую утреннюю кровь.
- Могли бы и до обеда отсыпаться, - заметил я.
Честно говоря, поскольку я был всего-навсего пассажиром, и причём пассажиром, который не слишком то рвался продолжать этот странный и довольно опасный путь, то вполне мог бы просто заснуть, оставив ангела наедине с дорогой, туманом и его великой миссией (существование которой я в то время ставил ещё под сомнение).
Но все мои попытки уснуть ангел весьма жёстко пресекал, заявляя, что в таком случае и он непременно уснёт, в свою очередь оставив автомобиль наедине с дорогой, туманом, всеми возможными поворотами и встречным движением. И тогда даже в самом крайнем и печальном случае он просто вознесётся на небо, то есть прежде времени вернётся домой. А я, как человек, вступивший на путь духовного самосовершенствования, но по лености и склонности ко сну не завершивший его должным образом, попаду в Сад Младенцев; место поначалу приятное, но потом скукой своей вгоняющее всех в уныние и непреходящую депрессию.
Потому, убоявшись такой перспективы (хотя о Саде Младенцев у меня никакой достоверной информации не было, единственное, что было в то время мне точно известно - это не рай), я мужественно боролся со сном и, для поддержания бодрости, пытался время от времени завязать разговор (в глубине души надеясь, что ангел продолжит свой вчерашний рассказ и тем самым если и не объяснит, хотя бы отчасти, цели нашей поезди, то по крайней мере поможет мне прогнать сон).
Но ангел большей частью отмалчивался. Иногда только бросал не вполне мне понятные фразы: "У нас не так много времени… Вас тут много, а я один… Мне ещё отчёт писать…Леность есть грех… У нас очень важная работа…"
- А ты вчерашний рассказ не закончил, - сказал я, весьма откровенно подбивая ангела на продолжение его историй (все остальные способы разговорить его я к тому времени уже использовал без всякого успеха).
- Мой рассказ бесконечен, - совсем уж напыщенным голосом заявил ангел.
- Да уж… Тема, конечно, глобальная, - пробормотал я, понимая, что с этим пришельцем из иного мира, зациклившимся на пустых и банальных фразах мне будет очень сложно совладать.
И тут… Конечно, самая подходящая тема!
- Слушай, - спросил я ангела, - а как тебя зовут? Ну, по настоящему?
- Это как это? - удивлённо переспросил ангел.
- На самом деле. Ведь не Кашин же твоя фамилия?
- А почему это ты думаешь, что не Кашин?
Мой вопрос явно попал в точку. Ангел явно начал заводиться и от его прежней холодной отрешённости не осталось и следа.
- Нет, почему ты так думаешь?
- Не бывает у ангелов таких фамилий. И вообще фамилий у них не бывает!
- Откуда ты это знаешь?! Кто тебе это сказал?! Кто такие сплетни распускает?!
Ангел начал крутиться и даже иногда подпрыгивать. Мне полагалось бы испугаться (ещё бы, не он ли ещё едва прошедшей ночью чинил луну методом высотной дефекации; вполне возможно, в состоянии возбуждения он мог бы приступить к починке Большой Медведицы… или созвездия Тукана… прямо на ходу). Но я не испугался. Наоборот, мне нравилось то, что парадоксальность моих вопросов (по крайней мере, в контексте ангельского восприятия) превзошла парадоксальность ангельской логики.