- "Гжелки", холодненькой? - и Анемподист с ухватками профессионального официанта выставил прямо на асфальт две неизвестно откуда взявшихся рюмки.
"А с реквизитом я переборщил" подумал Анемподист. "Этот засранец и из пластикового стаканчика упился бы за милую душу. Если он рюмку разобьёт - мне её до Страшного Суда бухгалтерия не спишет".
Но заниматься дематериализацией ему уже не хотелось и для не искушённого в бонтонах и комильфо Михалыча скромная вечерняя выпивка обрела вдруг черты великосветского раута (ещё бы, с такой то посудой и обхождением).
После пятого "ну, будем!" Михалыч уже обнимал мохнатого друга за плечи и демонстрировал полную готовность к соблазнению.
- Нет, ну ты сам пойми, - ораторствовал Михалыч, - ведь, б…ь, ни одна сука даже в подъезд не пускает. А чё у них там? Дворец что ли? Да раз…би их душу! Там же зассано всё! Сами в говне живут! Все в говне живут, а мне - гуляй, дескать!
- А у тебя что, с квартирой проблемы? - спросил Анемподист. - Нету?
- Почему нету? Была! - с гордостью ответил Михалыч. - В Коломне, на сто первом километре. Слышал по такие? Как с "химии" откинулся…
"Криминальный пролетариат" отметил про себя Анемподист. "Классический случай. Ну что ж, попробуем вариант со сканированием мозга."
- …И с бабой той вместе выпили, - вдруг с середины начал рассказывать какую-то историю Михалыч. - Баба то ослепла, её и в больницу… А потом и вообще того… А я то оклемался. Пил то меньше, да и поздоровей её буду. Поздоровей буду, говорю. У самого то тоже и с глазами, и с сердцем… Да и вся жизнь такая, е…ь её!
- Хочешь, здоровым сделаю? - предложил Анемподист. - Как в молодости. Хочешь?
- Я те так скажу, - тоном античного мудреца ответствовал Михалыч, - здоровья должно быть ровно столько, чтобы на выпивку хватало. А всё, что больше - всё равно пропьёшь. Ну, будем!
- А, может, и на что другое здоровье пригодится? - выпив, вновь вернулся к той же теме Анемподист. - Для баб, например?
- Да не стоит у меня на этих бля. ей, - отмахнулся Михалыч.
- А если встанет? - упорствовал Анемподист.
- Не пиз. и, мужик, - закрыл тему Михалыч. - Я уж говна с ними наелся. Я пацаном был - у меня кореш один по малолетке на такой-то херне залетел…То ли он чего, то ли она кричала…Так на зоне и вскрылся…Я, когда откинулся, подумал - к еб. не матери. Вот с той бабой, е. ть ту Люсю… Да не, она не Люся, её Катькой вроде звали…
- Михалыч, закрой еб. льник! - раздался вдруг строгий начальственный голос.
Михалыч тут же осёкся и испуганно затих.
В ярком сете голой лампочки, в проёме настежь открытой двери одной из палаток, примыкавших вплотную к площадке, опираясь мускулистой лапой о дверной косяк, стоял в полурасстёгнутой рубахе сонный продавец Костя (он же, по совместительству и охранник этой палатки).
- Покемарить не даёшь, козёл, - продолжал Костя. - Чего распизд. лся на ночь глядя? По еб. льнику захотел?! Чего молчишь?! Я тебя спрашиваю!
- Да я вот… с человеком, - промычал Михалыч.
- Ты чё разводишь, говно?! - начал заводиться Костя. - С каким ещё, на х. й, человеком?
Он и в самом деле видел только пустую, полутёмную в наступивших сумерках площадку и болтающего с собой оборванного старика, размахивающего руками и раскачивающегося на скрипучем ящике.
Анемподист не любил свидетелей и всегда видим был только тем, кого он являлся соблазнять.
И никто более видеть его не мог.
"Заткнись и спать" мысленно скомандовал Анемподист.
Костя тут же заткнулся и пошёл спать, с грохотом захлопнув дверь.
- А теперь, Спиноза Цицеронович, ближе к теме, - решительно пресёк горестные и путанные рассказы Михалыча Анемподист. - Я уже сказал, что по мелочам размениваться мы не будем…
- И хлопнем, и добавим, - закивал и запрыгал Михалыч.
И хлопнул, и добавил.
- И приступим мы с тобою, друг мой любезный, к Великому Соблазнению, - не давая себя сбить с мысли, продолжал Анемподист. - Я тебе ничего предлагать не буду. И ты мне ничего не заказывай. А поступим мы следующим образом. Закрой глаза и представь что-нибудь необычное. Странное. То, что снилось когда-нибудь или привиделось. Любую вещь, любой предмет. Только должно это быть что-то очень, очень Необычное.
"Да такое, чтобы весь мир божий и всё это воинство небесное содрогнулось" мысленно добавил Анемподист.
И вслух продолжил:
- И, представив это, возжелай. Пожелай иметь это сейчас, здесь, прямо в этом дерьме, в этом вонючем, зассанном, засранном, залюбленном Христом мире! Пожелай, чтобы Это было. И пусть это будет первое, что придёт тебе в голову. Пусть даже не один образ, пусть много. Я это сделаю! Я клянусь - ты получишь Это!
- Чего надо то? - почти шёпотом спросил Михалыч, каким-то особенным чутьём сообразив, что собутыльник его учудит сейчас такое, что либо он, Михалыч, будет сыт и пьян до конца дней своих, либо закончит дни эти в очередных мордовских лагерях.
- Закрой глаза! - скомандовал Анемподист.
Михалыч послушно закрыл.
"Режим сканирования активизирован" услышал Анемподист доклад дежурного чёрта. "Анализаторы сознания и подсознания включены. Блокировка памяти отключена. Режим экстремальной материализации инициализирован. Статус - полная готовность."
"Принято" по телепатической связи ответил Анемподист. "Ну, чёрная команда, не подведи!"
- А теперь представляй, - скомандовал Анемподист и, прошептав заклинание, поднял руки чёрными ладонями к небу.
С тёмного неба, на котором уже проступили первые звёзды, ударила вдруг в притихшую землю слепящая бело-голубая молния.
И молния эта не исчезла сразу, а застыла, замерла на долю секунды, на бесконечно долгое мгновение, наполненное каким-то неземным, потусторонним, непередаваемым ужасом.
И потом она погасла. Исчезла.
И раздался тяжёлый, гулкий удар грома.
Асфальт на площадке раскололся, осколки веером разлетелись в стороны, осыпав крыши и стены всех окрестных киосков, палаток, ларьков и маленького магазина с пыльными витринами и гордой надписью "Super Market" над входом.
Из образовавшейся в асфальте трещины ввысь взметнулась тугая струя Великого, Невиданного, Необычайного Фонтана, в струях которого в самых невообразимых пропорциях и сочетаниях смешались все мыслимые и немыслимые водки, вина, самогоны, настойки, наливки, бормотухи; все виды пива, портвейна и спиртовых смесей, а также клей, эфир, новокаин, моча, фекалии, вода грязных подвальных луж, ржавые струйки казённых душей, слюна плевков, холодные дожди, немножко слёз и даже, кажется, литров десять растерянной годами крови.
И под зловонными струями этого чудовищного фонтана по площадке с визгом заметалось какое-то жуткое существо, волосатое, четырёхрукое, всё покрытое ягодицами, непрестанно дрожавшими и сжимавшимися.
- Ну, бляха муха, - резюмировал ошарашенный Михалыч. - И это что, я, что ли, сделал?
- Кто это? - с брезгливостью спросил Анемподист, показав пальцем на мокрого монстра, прыгавшего вокруг фонтана.
- Да вроде…Васька-пидор, любовь моя, - ответствовал Михалыч, скромно потупив глаза. - Я его чёй-то таким представил…
- Чего гремит? Гроза, что ли? - в дверном проёме снова возник проснувшийся Костя.
И, увидев материализовавшуюся любовь Михалыча, дико заорал, быстро-быстро крестясь обеими руками то на православный, то на католический манер.
Анемподист закрыл ладонями лицо и зашипел, давясь самыми древними, самыми длинными и самыми изощрёнными ругательствами.
Потом опустил ладони и решительно заявил:
- Ну всё, спектакль окончен!
И тут же исчез фонтан, исчез монстр Вася.
Мгновенно затянулась трещина в асфальте, и разлетевшиеся осколки вновь вернулись на свои места.
И только зловонные лужи Анемподист убрать так и не смог. Их материализация была проведена исключительно удачно.
Получив очередной приказ спать, Костя рухнул прямо у порога, с поднятой в крестном знамении рукой.
- Да, хреновый из тебя мятежник, - с нескрываемым презрением заявил Анемподист. - Не переустройство мироздания с тобой надо устраивать, а кошмар трёхкопеечный. Хоть бы ты слона зелёного вообразил или собачку розовую. Вот посмеялись бы тогда…
Михалыч хлопал глазами и непрерывно ощупывал на себе мокрую одежду, словно объяснение всех происходящих чудес завалялось где-то в кармане или запало за подкладку.
- Ладно, - подвёл итог Анемподист, - пойдём отдыхать.
И по телепатической связи добавил:
"Объект отдыхает. Всем системам отбой".