- Что? - сказала Саша. - Как ты меня назвала?
- Рефлектор, дурочка! Как Гришковец. Слишком много рефлексируешь. Все время!
- Ура! - Саша вскочила и закружилась по комнате. - Я - рефлектор! Большой и клевый рефлектор! Светить всегда, светить везде… И никаких тебе гвоздей! Вот лозунг мой и солнца!..
- Не кружись так, зубами мебель поцарапаешь, - сказала Дива. - Кстати, о солнце. Так хочется на море! В песочек с головой закопаться, с пальмой обняться. Смотри, вот мы сидим с тобой, убитые, пьяные, за окном дождь. А кто-то сейчас садится в серебристый авиалайнер. Красавцы пилоты, золотые крылышки на фуражках и рукавах. Два часа - и ты в теплом море. Шаланды, дельфины, белые пароходы, на палубе громыхает вальс, а ты сидишь в широкой шляпе пьешь, французское вино, смотришь на чаек, слушаешь комплименты, и на все тебе насрать.
- А ты меня возьмешь на свой пароход?
- Да ты уже сидишь напротив, капитан обмахивает тебя пальмовой веткой и шепчет про айсберги и пингвинов.
- Точно! - подхватила Саша. - Лиловые негры принесут нам шампанского, мимо будут проноситься острова с неизвестными народами, мы увидим гроты с жирафами, амазонок, танцующих с саблями…
- Сашка, как я тебя люблю! Давай еще выпьем…
Они обнялись. За окном продолжался дождь. По обоям прыгали тени расшевеленного ветром вяза. Где-то во дворе заныла автосигнализация.
- И почему нам так не везет?! - сказала Дива и отвернула лицо в сторону. По ее щеке скользнула слеза.
- Далеко-далеко, на белом пароходе плывет наше счастье… Э, да у нас думка! Грустный ангел пролетел! Ты когда-нибудь смотрела в глаза дельфина? Они всегда грустные. Как у тебя сейчас. А знаешь почему?
- Почему?
- Потому что мы еще не ели мороженого!
Саша вскочила и скрылась на кухне. Потом появилась с огромной пластиковой ванночкой мороженого с торчащими с двух сторон, как антенны, столовыми ложками.
- Ладно, хватит об этом, - сказала Дива. - Так что ты хотела мне рассказать?
Саша запустила руки в волосы и зажмурилась.
- У меня появился ухажор, - сказала она. - Ирландец. Я с ним в сети познакомилась. Замуж зовет.
- Бедная козочка! - Дива чуть не поперхнулась мороженым. - Саша, милая, в Интернете тусуются одни извращенцы!
- Неправда! Там все тусуются.
- Представляю этого ирландца. Какой-нибудь дедок развратный, плешивый, вывесил фотку Бэкхема, треплется с дурехами малолетними, а сам мечтает их расчленить… А может, уже расчленил!
- И съел…
- Ага.
- Что ты несешь?!
- Вот именно. Съел или забетонировал в подвале. Господи помилуй! - Дива перекрестилась, переложив бокал с вином в левую руку, а потом подняла ее вверх, как победный флаг: - Я тебя садистам не отдам!
- А вот и нет! Он отличный парень, с улыбкой как в рекламе зубных паст. Инженер, у нас на стажировке. Очень порядочный и перспективный ужасно.
- Прямо ужасно?
- Да. Мы с ним знакомы полгода. Встречались, гуляли по набережной, сидели в ирландском кафе. Все было так мило, пиво пили… Ну, я ему наворачивала о Шекспире, Джойсе. Выпендривалась, короче, так ненавязчиво. А он - бац, и говорит: ай лав ю, люблю - не могу. Типа ты такая умная, и у нас с тобой взаимопонимание.
- А откуда ты знаешь, что он не педофил? И почему ты от меня его скрывала все это время?
- Ничего я не скрывала, просто не говорила. Не знала еще, что про него говорить. Я ведь тоже не могу твердо сказать, люблю его или нет. Такого, как было тогда, в четырнадцать лет, чтобы до дрожи, я не чувствую. Но он мне уже два раза снился. И потом, у него ямочка, когда улыбается. На левой… нет, на правой щеке.
- Может быть, на подбородке?
- Точно, на подбородке! - Саша засмеялась. - Ой, слушай, а как распознать педофила?
- Ну, глаза бегают, милиции боится…
- Нет, Пол милиции вроде не боится.
- Ну а как он в постели?
- В какой постели?! - негодующе подняла брови Саша. - Совсем дурная? Мы с ним в кафе или баре сидели, на выставки ходили. Он меня до дома провожал. Только раз в щечку поцеловал, и все. Он нормальный парень, а ты падшая. Когда в Москве будут ваять памятник падшим, тебя пригласят позировать…
- Знаешь что, козочка, - сказала Дива, выливая остатки вина в свой фужер и закуривая. - У меня было немного мужчин, всего четверо или пятеро… - Она уронила бутылку, не донеся ее до пола, слова немного не слушались ее. - И все по жизни - козлы!
Но сейчас не об этом… О чем это я говорила? Ах да! Как утверждают современные ученые, постель - это детектор лжи. В постели человек как перед лицом вечности. - Дива опять переложила бокал в левую руку, а правой сделала широкое круговое движение: - Усекаешь, что я тебе рассказываю?
- Я усекаю, что говорить мне с тобой больше не о чем, - сказала Саша. Ей было тепло и хорошо, голова становилась тяжелой, ее надо было поддерживать рукой. - Он положительный, мой Пол. Он даже не обиделся, когда понял, что я его с фотографией обманула…
Саша вдруг осеклась и прикрыла рот ладонью.
- С какой фотографией? Ты под чужой фоткой сидишь? Не под моей ли? - Дива поднялась и взяла обеими руками Сашу за шею: - Говори, быстро!
Саша попыталась встать.
- Сидеть! - Дива стояла, не отпуская Сашину шею. - Колись, несчастная!
- Да, я поставила твою фотографию. - Саша улыбалась во весь рот. - Точнее, восемнадцать твоих фотографий…
- Повтори по буквам.
- Красный твой альбомчик отсканировала. В купальнике, с питоном в цирке, еще на выпускном…
- Замолчи! - сказала Дива. - Вот засранка! Убить тебя мало. И теперь все прыщавые и слюнявые недоноски пялятся там на меня…
Дива отпустила Сашину шею и слегка стукнула подругу по голове, потом потянулась и, стараясь ни на что не наступить, подошла к окну. По нему зигзагами спускались капли, размазывая по стеклу свет уличного фонаря.
- Не расшибить бы башку, ходишь у тебя, как по минному полю, - сказала Дива, глядя в сумрак окна.
- Прости меня, Дивочка! - Саша неслышно подошла и обняла подругу за плечи. - Ты же у нас такая красавица! А я - так. Благодаря тебе я познакомилась с запредельным парнем. Он бы меня просто пролистнул. А так глазом зацепился. Все благодаря тебе… Не обижаешься?
- Херово, что мои фотки в инете… - Дива запрокинула голову. - Хотя… Ну что с тебя взять, с балбески? Дитё, блин! Ладно. Слышишь, Сашка-промокашка, метнись-ка кошечкой через свою стройплощадку, посмотри, ничего в бутылке нашей не осталось?
- Нет, голяк, - весело сказала Саша из угла.
- Не будем унывать, - бодро проговорила Дива, - покурим по последней - и в койку… Какая в конце концов разница? - уже через минуту говорила Дива, свернувшись клубочком на крошечной Сашиной кровати. - Найдено - нажито, потеряно - прожито…
С закрытыми глазами она принялась было стягивать с себя джинсы. Но те были в обтяжку и шли туго.
Притомившись, Дива решила сделать перекур, зажгла сигарету.
- Слушай, Санька, - проговорила она, не выпуская сигарету изо рта. - Насчет твоего ирландца… Как ты думаешь, можно жить с человеком, который "Место встречи изменить нельзя" не смотрел? - Дива принялась задумчиво трусить ногами, джинсы потихоньку сползали, пока наконец не упали на пол. - И "С легким паром", и "Девчат", и вообще… Это же хрен знает какая культурологическая пропасть! Ты ему, предположим, скажешь: "Наши люди в булочную на такси не ездят!" А он будет пялиться на тебя и думать: все ли в порядке у моей курочки?…
Дива замолчала. Саша хотела было возразить, но, пока собиралась с мыслями, ее прекрасная подруга уже посапывала во сне. Саша подошла к Диве, затушила сигарету, которая лежала на краю пепельницы, вытряхнула подругу из мушкетерской рубашки, расстегнула ее тугой лифчик, накрыла одеялом и примостилась рядом.
Ночной туман на улице стал светлее, в промежутке между соседними домами зажегся красный прожектор солнца. Бешено зачирикали птицы. Они кричали с таким простодушным хамством, что Саша всерьез пожалела об оставленной в Нижнем рогатке.
Глава 2
- Ну-ка, детки, хватит орать, ну-ка разбежались отсюда, люди еще спят! Вот я вам сейчас Бармалея покажу! - говорила Дива с распахнутой форточкой, стоя на подоконнике, когда Саша открыла глаза.
- Ты им скорее стриптиз покажешь, бармалейка!
- Ой! - Дива повернулась к ней. - Милый ребенок проснулся…
Дива была завернута в красное полотенце, которое вообще-то сползло и готово было упасть. Спрыгнув с подоконника, Дива принялась элегантно его поправлять, будто это было вечернее платье. Она стояла у окна в потоке яркого света, а ее мокрые распущенные волосы наполняли комнату запахом шампуня. В правой руке она держала кружку с дымящимся кофе.
- Что делается! - проговорила, привстав на кровати и сощурив глаза, Саша. - Какой офигенный свет! Стой так, не шевелись, я тебя сейчас щелкну. - Она заерзала голыми ногами по полу в поисках тапок.
- Сфотографируешь?
- Да, да, - Саша вскочила и принялась шарить по своему столу, - не двигайся.
- Ага… И сразу вывесишь на сайт… Иди ты знаешь куда, маньячка!
- Да ладно…
- Отвали, радость моя!
- Ну тебя! - Саша села на кровать. - Просто клевый свет, и ты у окна, спелая, как яблоко.
- Слушай, - сказала Дива, - а напиши меня маслом… О, лучше карандашом, как в "Титанике", в голом виде, лежа. Это хоть гламурно!
- Боюсь, ты не сможешь пролежать без движения и минуты. Мне придется писать тебя по памяти, а у меня плохая память на голых женщин.
- О, кстати, - оживилась Дива, - милый ребенок, ты ночью, часом, над моей невинностью не надругалась?