Мистер Девон жестом позвал меня за собой, мы проследовали в его кабинет, он снял книгу с полки и открыл.
- Посмотри на рисунок, - предложил он. - Плетеные корзинки и банки с супом. То есть почти то же, что и упаковки сыра. И они находятся в музеях и публикуются в книгах.
- Может, мне все-таки стоит достать свой костюм из мусорного бака, - заметил я.
- Так далеко заходить не нужно, - сказал мистер Девон и рассмеялся.
Мое внимание привлекла книга на столе мистера Девона. Это была та же книга об Арчиле Горьком, которую я видел на кровати у Анны.
- Анна брала ее у вас? - спросил я.
- Нет, - ответил он. - Анна… Это твоя подружка?
- Да. У нее такая же книга.
- О, правда? Может, нам стоит как-нибудь собраться всем вместе и поговорить об искусстве.
- Вероятно, ей это понравится, - сказал я. Наверное, книга была’ совпадением, и позднее Анна дала ясно понять, что вообще не хочет разговаривать с мистером Девоном, - и не только об искусстве. По крайней мере, так она заявила мне.
* * *
Когда прозвонил последний звонок, я отправился убирать учебники в свой шкафчик и понял, что сегодня не надел пальто. Это получилось из-за идиотского "костюма", который я напялил на себя сегодня утром. Кто-то должен был бы мне напомнить про пальто, обратить внимание, что я ухожу без него. Разве не для этого существуют матери? Конечно, она не забирала меня после школы. Это означало, что мне придется идти домой пешком без пальто, без шапки и без перчаток. Я вышел из школы и медленно пошел мимо припаркованных машин, в которых родители ждали своих сыновей и дочерей. Я надеялся, что кто-то обратит внимание на мое бедственное положение и предложит помощь.
- Эй, кусок сыра! - крикнул мне кто-то. Я развернулся. Кричала Анна. Она спешила за мной, выбежав из школьной двери. - А где твоя красивая желтая обертка?
- Надета на Билли Годли.
- Послушай, ты выглядел гораздо более достоверно, чем Билли Годли. Ты больше походил на упаковку сыра!
- Не сомневаюсь.
- А теперь ты куда идешь?
- Наверное, домой.
- Ты ничего не забыл?
- То, что нужно, я забыл еще утром.
- Хочешь надеть мое пальто?
Это было мужское пальто. Старое черное пальто, которое носили в 40-е или 50-е годы. Вероятно, оно бы и мне подошло.
- Не беспокойся. Все в порядке, - сказал я.
- Можешь надеть мой блейзер, - предложила Анна.
- Не хочется неправильно представлять сатанинскую школу.
- Моя мама должна меня встретить. Хочешь, мы тебя подвезем?
- Это было бы здорово.
- Кто знает, может нам удастся убедить ее отвезти тебя домой через какое-то время, а не сразу.
- Это было бы еще лучше.
Миссис Кайн притормозила на круглой площадке перед школой, Анна подошла к ней, быстро поговорила, потом махнула мне рукой, приглашая в машину.
- Садись вперед, - сказала Анна. - Чтобы быть ближе к печке.
На самом деле это был первый раз, когда я видел мать Анны вблизи в дневное время. Она выглядела более дико, чем когда-либо. В этот день волосы особо буйствовали, и, казалось, их словно магнитом тянет к верху салона. Сзади из копны волос торчал карандаш, словно кто-то воткнул его прямо ей в череп.
- Так где твой костюм?
- Я его снял в конце дня, - сообщил я.
- Анна сказала, что ты пришел в школу, нарядившись упаковкой сыра.
- "Велвита".
- Интересно. Неплохой выбор костюма.
- Мне тоже так казалось, но на самом деле все получилось не очень хорошо.
- Непрактично?
- Вот именно. Сыру-то особо шевелиться не требуется. Она рассмеялась. Хорошо, когда мать твоей девушки смеется благодаря тебе. В особенности, если она считает тебя идиотом - из-за того, что ты пошел в школу, вырядившись сыром, и 2) забыл свое пальто после ночного снегопада.
* * *
Когда мы добрались до дома Каинов, миссис Кайн предложил мне леденцы. У нее по всему дому стояли маленькие вазочки с шоколадными конфетами, "ММ" и орешками.
- Я ite могу есть ничего из этого, - сказала она.
Она всегда так говорила. В тот день я подумал, что у нее стоит столько вазочек из-за Хэллоуина, но они находились там всякий раз, когда я появлялся у них в доме. И я каждый раз видел, как она ест что-то из этого. Миссис Кайн никогда не брала больше одной конфетки из вазочки, но если у тебя по всему дому расставлено двадцать вазочек, то получается внушительное количество конфет. И когда бы я ни появлялся в их доме в присутствии матери Анны, она всегда говорила одно и то же:
- Я не могу есть ничего из этого. Угощайся.
Мы с Анной оставили ее мать с конфетами и отправились в комнату Анны. Она закрыла дверь и расчистила место на полу, чтобы мы могли сесть. Анна кучей затолкнула книги, диски и бумаги под письменный стол. Затем она запустила руку в кучу дисков на полу, и достала один в черной коробочке, если не считать белых линий, из которых получались неровные горы. Это было что-то среднее между рентгеновским снимком и топографической картой.
- Это была любимая группа моего отца, когда он учился в колледже, - сказала она, включила компьютер и стала показывать мне сайты для фэнов. - Солист совершил самоубийство за два дня до того, как им предстояло отправиться в турне по США.
- Музыка соответствующая, - заметил я.
Она неодобрительно посмотрела на меня и снова повернулась к компьютеру, перепрыгивая с сайта на сайт, со ссылки на ссылку. Мы перешли от группы к городу Манчестеру и к сайту о Лондоне.
- Ты был там? - спросила она.
- Нет, я нигде не был.
- Здесь тоже неплохо.
- Ты серьезно?
- Конечно. Мне здесь нравится. Однако когда-нибудь тебе может захотеться посмотреть мир.
- А ты где была?
- Я скрывалась во тьме, - сказала она. - Ждала тебя. Диск закончился, Анна порылась в куче и извлекла из нее еще один. На коробке была черно-белая фотография антенны и проводов.
- Папа только вчера отдал его мне, - сообщила Анна.
Это была не музыка. Какие-то люди произносили цифры на иностранных языках, снова и снова, некоторые из них было почти невозможно различить из-за помех. Через каждые несколько секунд гудел клаксон или звучал звонок. Таких дисков набралось четыре, это были записи радиосигналов.
- Что это?
- Никто не знает, - сказала Анна. - Это продолжалось долго, более двадцати лет. Некоторые считают, что это зашифрованные послания, используемые шпионами, ЦРУ, КГБ и другими подобными организациями.
В дверь постучали. Это был ее отец. Я быстро слез с кровати.
- Пожалуйста, не закрывайте дверь, - сказал он, затем посмотрел на стереосистему. - Что ты об этом думаешь?
- Странно и непонятно, - сказал я.
- Ты когда-нибудь слышал что-то подобное?
- Нет.
- На ужин останешься?
Я посмотрел на Анну, и она кивнула, предлагая мне согласиться. Я остался.
- Мне только нужно позвонить маме, - сказал я.
- Давайте после ужина еще послушаем, - предложил он. - Только по радио.
Когда мы спустились к столу, то увидели миссис Кайн, одевшуюся в костюм принцессы. Она зачесала волосы назад и вверх, чтобы затолкать их под шляпу в форме воронки. Единственный раз я увидел какое-то сходство между матерью и дочерью.
- А что твоя мать готовит на Хэллоуин? - спросила она у меня.
- Она любит печь, - ответил я.
Это было не совсем ложью. Моя мать покупала готовое песочное тесто, которое продают скатанным в трубу в картонной упаковке. Все, что требовалось от нее, - это снять упаковку, нарезать его на кусочки, а то и просто отделить друг от друга уже нарезанные, выложить на противень и поставить в духовку. Она любила сидеть в темноте и есть свежеиспеченное печенье. Когда я в Хэллоуин одевался в маскарадный костюм и уходил, мать обычно выкладывала леденцы. На самом деле, это было идеальным построением, достойным какого-нибудь полка. Она обычно выкладывала их идеально ровными рядами, а затем, после того, как угощала заходящих в дом детей, поправляла нарушенные ряды и заново перекладывала конфеты, чтобы все построение было идеальным. Я выходил из себя, всего лишь наблюдая за этой демонстрацией организованности, рвения и энтузиазма, которые мать не проявляла ни в чем другом. Это была женщина, которая не могла правильно сложить бумаги и толком ответить на телефонный звонок, но оказывалась способной выложить конфеты по алфавиту, по размеру или по еще какому-то принципу - только она сама знала, по какой системе это делается. Выложив конфеты ровными рядами на столе в коридоре, мать потом раздавала их, следуя какой-то собственной логике и методам, известным только ей одной. Потом она обновляла ряды, чтобы они сохраняли свою структурную целостность. Как такое было возможно?
После того, как я сам перестал одеваться в маскарадный костюм и приносить конфеты домой, мои родители тоже перестали раздавать их детям. Наверное, это имело какое-то отношение к закону взаимозаместимости. Я мог представить, как отец прокручивает цифры в голове, выводит дебит, и как после каждого стука в дверь дебит увеличивается, цифры нарастают. В любом случае ему никогда не нравилось, что дети стучат в дверь и приходят в дом. v - Нет звука хуже звонка в дверь, - ворчал он.
Поэтому теперь мои родители просто удаляются на свои обычные места - отец в берлогу, где уединяется, а мать ест печенье в темноте, чтобы никто не подумал, что они дома.
Когда мы направлялись в подвал после ужина, к дверям подошла группа детей.
- Где ведьма? - повторяли они.
- Здесь нет ведьм, - спокойно ответила миссис Кайн. - В этом доме живут только принцессы.