- Зря ты все это затеяла, Лив, - проговорил он подавленно. - В конце концов, что они понимают в современном искусстве?! И вряд ли стоит от них ожидать, что они разделят твои взгляды…
- Может быть, - Ливия убрала листки в сумку. - А может, и нет. Мне показалось, что миссис Кингсли все-таки проняло. Кто там ее разберет, что у нее в голове. Может, что-то ее и зацепило, и… нет, я не думаю, что старик Кингсли вложит в это какие-то деньги, если ты это имеешь в виду. Нет, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, ему было бы интересней залезть ко мне в трусы, а заодно и к твоей очаровательной племяннице, потому что…
- Я вовсе не это имел в виду, Лив! - натянуто проговорил дядя Джек. - Почему ты всегда понимаешь меня неправильно?! Я просто хотел сказать, что твоими стараниями у меня теперь вряд ли остались какие-то шансы возобновить контракт с Аллертонами! Я же тебе столько раз говорил, что мистер Кингсли - их уполномоченный представитель, и недавно как раз встал вопрос о…
- О Господи, - простонала тетя Лив, - тебе обязательно говорить о работе двадцать четыре часа в сутки?! - Она демонстративно отвернулась, всем своим видом давая понять, как она раздражена. - Ладно, я уже поняла, что на меня тебе наплевать, но ты мог бы хотя бы подумать о нашей гостье… вряд ли девочке интересно выслушивать всю эту скукотень.
- Да, конечно, - дядя Джек повернулся к Кэнди. - Прости, милая, мы совсем не уделяем тебе внимания. - Он погладил ее по руке. - Еще чего-нибудь выпьешь?
- Ой, нет, - Кэнди и так уже слегка опьянела. - Мне уже хватит. Наверное, надо вернуться в больницу и посмотреть, как там папа. Может, ему чего нужно.
- Правильно, - согласился дядя Джек. - Еще одну на дорожку, и едем.
Они решили, что сначала они завезут тетю Ливию домой - она сказала, что у нее "есть дела", - а потом дядя Джек подбросил Кэнди до больницы.
Когда они приехали в больницу, Джек сказал Кэнди:
- Я тоже с тобой поднимусь. Посмотрю, как он там.
- А тетя Ливия? - спросила Кэнди с легким раздражением в голосе. - То есть, она же, наверное, ждет тебя дома?
Дядя Джек ответил не сразу.
- Иногда с ней вообще невозможно общаться, да? - сказал он наконец.
- Ну, если честно, я иногда просто не понимаю, как ты ее терпишь, - отозвалась Кэнди. - По-моему, она тебя не понимает… чем ты живешь, что тебе нужно… ну, и вообще…
- Очень верно замечено, - дядя Джек открыл бардачок и достал фляжку. - Я, пожалуй, позволю себе глоточек живительной влаги. Кстати, ты тоже глотни.
- Ой, нет. Я не буду.
- Как скажешь, - дядя Джек отпил еще. - Ты моя сладкая девочка! - Он чмокнул ее в щечку. Кэнди это было приятно. После дядиной свадьбы они с ним стали гораздо сдержаннее в проявлении своих дружеских чувств. На самом деле, Кэнди даже слегка ревновала его к тете Ливии. - Вот что я думаю: надо бы прихватить фляжку с собой. На всякий случай, - добавил он. - Как говорится, лучше пусть не пригодится, чем потом пожалеть, что не взяли.
Когда Кэнди с дядей Джеком вернулись в больницу, на улице уже смеркалось, но мистер Кристиан точно так же полусидел-полулежал на постели, глядя прямо перед собой - в точности в той же позе, в какой он сидел, когда они уходили.
В палате был только один стул. На него села Кэнди, а дядя Джек уселся прямо на полу. Они очень долго сидели молча. Дядя периодически прикладывался к своей фляге. Потом ему, видимо, надоело сидеть. Он прилег - и, кажется, задремал. Когда Кэнди это заметила, она присела рядом с ним на корточки и попыталась его разбудить, тихонько тряся за плечо:
- Дядя Джек… дядя Джек. Не надо спать на полу, ты простудишься.
Он шевельнулся и протянул к ней руку.
- Пожалуйста, дай мне поспать, - пробормотал он. - Лив никогда не дает мне выспаться. Иди ко мне, лапонька, - умоляюще добавил он и привлек Кэнди к себе. Она едва не расплакалась: в первый раз после свадьбы дядя назвал ее лапонькой, как называл раньше. До того, как женился.
- Ой, бедный дядя, - вздохнула она и прижалась к нему.
- Да, согрей меня, - хрипло прошептал он. - Мне так не хватает тепла! Лив такая холодная.
- Бедный дядя, - всхлипнула Кэнди, когда он вжался лицом ей в грудь.
- Да, мне так не хватает тепла, - повторил он, задрал на ней свитер вместе с бюстгальтером и припал губами к ее голой груди.
При электрическом освещении лицо у дяди было - один в один папино, и Кэнди, конечно же, не могла этого не заметить, когда утешала его, как могла, гладила по голове и ласково приговаривала нараспев:
- Бедный дядя, бедный, бедный мой дядя. Тем временем дядя уже запустил обе руки ей под юбку и лихорадочно шарил в районе ее потайного местечка, где все было влажно и горячо.
- Да, согрей меня, моя девочка. Подари мне свое тепло, все тепло, - повторял он, как бреду, одной рукой щупая ее крошечный клитор, а другой стягивая с нее трусики.
- Все тепло, - прошептала она. - Тебе так нужно мое тепло, мой хороший. - Пока он ее раздевал и пока раздевался сам, она лежала очень тихо; но когда он вонзился в нее одним мощным толчком, как-то не подумав о том, что она еще девственница и что ей может быть больно, она вскрикнула, и ее крик, похоже, услышали в коридоре - потому что дверь распахнулась и в палату вошла медсестра и замерла на пороге с отвисшей челюстью, когда увидела их двоих, полностью голых, исступленно сношавшихся на полу у кровати больного, а потом завопила, как резаная:
- Боже правый! Да как так можно?! Совсем стыд потеряли!
Медсестра - дородная женщина шести футов ростом и весьма крепкого телосложения - накинулась на бесстыдную парочку и принялась отдирать их друг от друга. Они, впрочем, были настолько поглощены друг другом, что как-то даже не сразу заметили, что происходит.
- Господи Боже! - продолжала вопить медсестра. - Господи Боже!
Она была сильная женщина, и к тому же кипящая праведными негодованием, да и безудержная страсть любовников тоже внесла свою лепту… в общем, кровать перевернулась, и все четверо - четвертый, понятное дело, мистер Кристиан - оказались на полу в одной куче.
- Ой, мамочки! - испуганно закричала Кэнди. - Это же папа!
Общая неразбериха усугублялась еще и тем, что все запутались в постельном белье и подушках, упавших с кровати, а сверху все это дело прикрылось матрасом - однако мистеру Кристиану все-таки удалось выбраться из-под завала в самый последний момент.
И теперь он стоял и смотрел с благостной отрешенной улыбкой на ходящий ходуном матрас, из-под которого доносились приглушенные выкрики и то и дело высовывались то нога, то рука…
Сложно сказать, что конкретно подумал мистер Кристиан об этом необычном явлении; но какая-то мысль, безусловно, мелькнула в его поврежденном мозгу, потому что он потихоньку собрал одежду дяди Джека, разбросанную по полу, и вышел из палаты, никем не замеченный.
И буквально в следующую секунду из-под матраса выбралась Кэнди, вся красная от стыда. У нее было только одно желание - бежать отсюда скорее, бежать от такого позорища.
Свитер и юбку она натянула на раз-два-три. Нет! - сказала она себе, выбегая за дверь. Ничего этого не было! Ничего этого не было… просто не было!
Какое-то время матрас еще прыгал вверх-вниз и, наконец, отлетел в сторону - после особенно резкого толчка. Но под одеялами и простынями еще продолжалось яростное сражение. Все дело в том, что дядя Джек мертвой хваткой вцепился в медсестру и не собирался ее отпускать, уверенный, что это Кэнди.
- Согрей меня! - кричал он исступленно, не ведая о своей роковой ошибке. - Подари мне свое тепло! - Он зажал между ног предплечье дородной медсестры, которое из-за его полноты принял за бедро племянницы. - Да! Подари мне все свое ТЕПЛО! - он едва не задохнулся в экстазе, потому что оргазм уже почти грянул.
Хотя медсестра и была сильной женщиной, ей все-таки не удалось выдернуть руку, зажатую, словно в тисках. Но зато ей удалось нащупать свободной рукой какую-то металлическую штуковину на полу (а именно, подкладное судно), и она принялась с истеричными воплями колотить насильника по голове этой штукой, и, в конце концов, все-таки вырвалась - а вернее сказать, дядя Джек как-то разом обмяк, его напряженные мышцы расслабились, и он сам отпустил ее руку.
Поднявшись на ноги, медсестра достаточно быстро пришла в себя и немедленно приступила к исполнению своих профессиональных обязанностей - она вообще была женщиной рассудительной и очень ответственной и терпеть не могла беспорядок. Она подняла перевернутую кровать, положила на место матрас, застелила постель, а потом одним мощным рывком подняла дядю Джека с пола - ни на секунду не усомнившись в том, что это мистер Кристиан, - уложила его на кровать и надела на него пижаму.
Убравшись в палате и оставшись вполне довольной результатами своих усилий, она на секунду задумалась и растерянно оглядела комнату. Она так толком и не поняла, что случилось… несомненно, здесь была девушка, которая прелюбодействовала с… с пациентом… но куда она делась теперь?
Одно было вполне очевидно: рана на голове пациента открылась и кровоточила, и ее надо было немедленно перевязать. Медсестра тяжко вздохнула, быстро взглянула на своего незадачливого насильника и пошла за бинтами и антисептиком.
А пациент лежал и улыбался, хотя и был без сознания - все той же блаженной улыбкой, озарявшей его лицо чуть ли не ангельским светом.