Я потихоньку дошёл до центра помещения, чтобы лучше видеть её. У неё были короткие, колючие светлые волосы, она носила кроссовки, джинсы и розовый топик, открывающий талию. В проткнутом пупке она носила золотое колечко, которое блестело в лучиках света.
- А что ищешь?
Она с напускной развязностью облокотилась о шкаф, но эффект смазался из-за того, что она пыталась удержать в руках открытый томище.
- Этимологию слова ferocious.
- Ясно.
- Да, матушка сказала, что это слово идеально описывает мой характер, и так оно и есть - поэтому чтобы успокоиться, я пошла сюда проверить по словарю его этимологию. - Она на мгновение подняла книгу, словно показывая улику в суде. - Странное слово, не находишь? Ferocious.
- И как, нашла? - Я кивнул на словарь.
- Нет, отвлеклась на feckless.
- Ferocious буквально значит "дикий на вид", - сказал я, обходя самый большой из красных кожаных диванов, чтобы приблизиться к ней. - Оно происходит из комбинации латинского слова ferns, что значит "яростный" или "дикий" и частицы ос-, которая значит "выглядит" или "кажется".
Джинни Ван Лун секунду разглядывала меня, потом захлопнула книгу с громким "шлёп".
- Неплохо, мистер Спинола, неплохо, - сказала она, пытаясь подавить усмешку. Потом, когда она запихивала словарь на полку, она сказала: - Ты не из папаниных бизнесменов ведь?
Я секунду раздумывал, прежде чем ответить.
- Не знаю. Может, из них. Посмотрим.
Она обернулась ко мне и в установившейся тишине я понял, что она разглядывает меня сверху донизу. Я вдруг почувствовал себя неуютно и пожалел, что не купил новый костюм. Тот, что на мне, я уже долго надевал каждый день, и начал чувствовать себя в нём неуютно.
- Ага, но не из обычных его бизнесменов? - Она задумалась. - И ты не…
- Не - что?
- Не слишком уверенно смотришься… в этой одежде.
Я оглядел костюм и попытался придумать, что о нём сказать. Ничего не придумал.
- И что ты делаешь для папани? Какие услуги оказываешь?
- Кто сказал, что я оказываю услуги?
- У Карла Ван Луна нет друзей, есть только те, кто на него работает. И что именно делаешь ты?
Слова её - что странно - не вызывали ни раздражения, пи злости. Для девятнадцатилетней девушки она была изумительно хладнокровна, и я мог легко сказать ей правду.
- Я трейдер на фондовой бирже, и в последнее время обился успеха. И вот я пришёл - как мне кажется - дать твоему отцу… совет.
Она подняла брови, раскрыла руки и изобразила реверанс, словно говоря, вуаля.
Я улыбнулся.
Она вновь облокотилась на шкаф и сказала:
- Не люблю фондовую биржу.
- Почему?
- Потому что такая фантастически скучная ерунда загребла под себя столько человеческих жизней.
Пришёл мой черёд поднимать брови.
- Я хочу сказать, вместо наркодилеров или психоаналитиков у людей теперь брокеры. Если ты колешься или ходишь к врачу, по крайней мере, это ты - объект, тебя лечат, или калечат, но игра на бирже - это как отдаться громадной обезличенной системе. Сначала она порождает, а потом потребляет… жажду наживы…
- Я…
- …и это даже не твоя личная жажда наживы, она у всех одинаковая. Ты когда-нибудь был в Вегасе? Видел громадные комнаты с рядами игровых автоматов? Целые акры? И фондовая биржа в наши дни точно такая же - куча печальных, отчаявшихся людей торчит перед компами и мечтает о том, как сорвёт большой куш.
- Тебе легко говорить.
- Но от этого мои слова не перестают быть правдой. Когда я пытался сформулировать ответ, за моей спиной открылась дверь, и в библиотеку вошёл Ван Лун.
- Ну что, Эдди, не скучал?
Он бодро подошёл к журнальному столику рядом с диваном и бросил на него толстую папку.
- Да, - сказал я, и сразу повернулся назад к его дочери. Мне ничего не пришло в голову кроме:
- И чем ты занимаешься, ну… в наше время?
- В наше время, - улыбнулась она. - Очень дипломатично. Ну, в наши дни я буду… восстанавливающейся знаменитостью?
- Ладно, любимая, - сказал Ван Лун. - Хватит, улепётывай. Нам надо поделать свои дела.
- Улепётывай? - сказала Джинни, вопросительно подняв брови и глядя на меня. - Вот ещё одно словечко.
- Ну, - сказал я, изображая глубокую задумчивость, - я бы сказал, что слово "улепётывать", вероятнее всего… неизвестного происхождения.
Она на миг задумалась над моими словами, а потом, проскользнув мимо меня к двери, громко шепнула:
- Прямо как ты, мистер Спинола, солнце.
- Джинни.
Она посмотрела на меня, не обращая внимания на отца, и вышла.
Недовольно покачав головой, Ван Лун посмотрел на дверь библиотеки, чтобы убедиться, что дочь её закрыла.
Потом снова взял папку с журнального столика и сказал, что не будет со мной ходить вокруг да около. Он слышал о моих цирковых трюках в "Лафайет" и не был особенно впечатлён, но теперь он познакомился со мной, поговорил, и готов признать, что я его заинтересовал. Он протянул мне папку.
- Эдди, я хочу узнать твоё мнение. Возьми папку домой, просмотри содержимое, не торопись. Скажешь, какие из акций кажутся тебе интересными.
Пока он говорил, я листал материалы, и видел большие куски убористого текста и бесконечные страницы с таблицами, диаграммами и графиками.
- Можно и не говорить, что все материалы строго конфиденциальны.
Я кивнул, мол, конечно.
Он кивнул в ответ, а потом сказал:
- Желаешь ли чего-нибудь выпить? Боюсь, домохозяйка ушла - а Гэбби… в плохом настроении - так что обед сегодня отменяется. - Он задумался, словно пытался решить эту дилемму, но быстро сдался. - На хуй, - сказал он. - Я плотно перекусил. - Потом посмотрел на меня, явно ожидая ответа на свой исходный вопрос.
- Я бы не отказался от виски.
- Конечно.
Ван Лун подошёл к бару в углу комнаты и пока наливал шотландский солодовый виски, говорил со мной через плечо.
- Не знаю, кто ты такой, Эдди, и чем ты забавляешься, но уверен в одном, ты не бизнесмен. Я знаю все ходы, а ты, по виду, не знаешь ни одного - но прикол в том, что мне это нравится. Представь, я каждый день встречаюсь с дипломированными бизнесменами, и не знаю, как лучше сказать - у каждого этот взгляд, взгляд учёного бизнесмена. Будто они самоуверенны и перепуганы одновременно, и мне это уже надоело. - Он задумался. - Я вот что хочу сказать, мне безразлична твоя подноготная, может, ты черпаешь информацию об инвестировании из деловой колонки "New York Times", это твоё дело. Что важно, - он повернулся со стаканом в каждой руке и одним из них указал себе на живот, - что у тебя есть огонь вот здесь, а если ты при этом ещё и умён, то тебя ничто не собьёт с пути.
Он подошёл и сунул мне один из стаканов. Я положил папку на диван и взял стакан. Он поднял свой. Потом где-то в комнате зазвонил телефон.
- Бля.
Ван Лун поставил свой стакан на журнальный столик и пошёл туда, где только что был. Телефон обнаружился на антикварном письменном столе рядом с баром. Он поднял трубку и сказал:
- Да? - А через некоторое время добавил. - Ага. Хорошо. Да. Да. Соединяйте.
Он прикрыл трубку ладонью, повернулся ко мне и сказал:
- Мне надо ответить на звонок, Эдди. Посиди пока. Пей виски.
Я улыбкой обозначил согласие.
- Я недолго.
Когда Ван Лун снова отвернулся и погрузился в тихое бормотание, я отхлебнул виски и уселся на диван. Я был рад тому, что нас прервали, но не мог понять, почему - по крайней мере в первые мгновения. Потом до меня дошло: мне нужно было время обдумать Джинни Ван Лун и её заявление про фондовую биржу, и что оно ужасно похоже на то, что могла бы сказать Мелисса. Мне показалось, что несмотря на явные различия между ними, у них было и кое-что общее - жёсткий ум, и способ донесения информации, основанный на технологии теплонаводимых ракет. Вот, например, иногда она говорит про отца "Карл Ван Лун", а иногда - "папаня", и этим не только выражает сложное чувство отчуждённости, но и заставляет его выглядеть слабым, пустым и изолированным. Причём именно это - в итоге - чувствовал и я.
Я сказал себе, что комментарии Джинни можно отбросить, как дешёвый и простой нигилизм излишне образованного подростка, но если дело обстоит именно так, почему они меня задели?
Я вынул крошечный целлофановый пакетик из внутреннего кармана пиджака, открыл его и вытряс на ладонь таблетку. Убедившись, что Ван Лун смотрит в другую сторону, я кинул её в рот и запил большим глотком виски.
Потом взял папку, открыл на первой странице и приступил к чтению.
В бумагах обнаружилась детальная информация по ряду мелких и средних компаний, от розничных сетей до софтверных предприятий, от авиакосмической промышленности до биотехнологических лабораторий. Материалы описывали их очень подробно, включая личные данные управленцев и ключевых работников. Был там технический анализ движения цен за пятилетний период, и я читал о пиках, провалах, уровнях сопротивления - пару недель назад всё это стало бы для меня утончённым бессмысленным шумом, нитразепамом глазного применения.