- У нас, писателей, вся жизнь состоит из таких вот учителей. Из этих циников-критиков-педиков. Знаешь, я всегда думал, что творчество - путь к обретению личной свободы, но, блядь, как я ошибался. Да я вообще ни х…я не понимал! Хрен кто когда даст тебе стать свободным. На каждый талант всегда найдется с десяток серостей, которые будут говорить ему, что и как должно быть в жизни.
Я чувствую, что если сию же минуту не прерву эту словесную диарею, меня вывернет наизнанку - прямо здесь и сейчас, на теплый асфальт, посреди тротуара. Прописные истины, с умным видом задвигаемые не очень умным человеком, страдающим от непомерного нарциссизма вперемешку с ненавистью к самому себе - та еще вомитотерапия. Факинберг вместе со своей армией говноедов рядом не валялся.
- Послушай, Клон, - говорю я, - ты зря здесь распинаешься, потому что мне все это неинтересно. Ты не понимаешь ситуацию. Когда я сам был редактором, мне, может быть, и было бы в кайф ввернуть какой-нибудь комментарий по этому поводу, но сейчас я - не в теме. Я уже это все проехал. Кроме того, мне абсолютно плевать на проблемы, с которыми сталкиваются популярные, но безденежные молодые писатели.
Вероятно, он сам понимает, что его несет, но сделать что-либо по собственной инициативе - свыше его сил. Вне его способностей. Все, что он может, - закатать губу и обиженно поджать хвост, пытаясь не показать обиды: это именно то, что он делает сейчас, в данный момент.
Спасение: купола, неспешно показавшиеся из-за очередного угла. Клон затыкается (как мне кажется, даже с облегчением, к своей собственной радости) и начинает массированно креститься. Не три раза. Намного больше.
Он крестится оголтело, неистово. Будто хватаясь за соломинку, которая неожиданно выплыла из-за угла, чтобы помочь ему заткнуть свой собственный (неугомонный и вышедший из-под контроля) фонтан. Ничего странного. В этом, если верить христианам, и состоит основное предназначение Церкви - приходить людям на выручку в щекотливых ситуациях.
Я, наверное, впервые со времени нашего знакомства не сдерживаюсь:
- Здесь недалеко, на Олимпийском проспекте, есть мечеть. Одна остановка на пятидесятом трамвае, хотя нет, блин, трамвай недавно убрали, теперь там ходит автобус. Но можно и пешком - минут десять отсюда. Если хочешь, можем зайти - расстелишь коврик, повернешься рылом к Мекке и помолишься Аллаху.
В глазах Клона теперь неподдельная злоба, различимая даже сквозь очки. Не понимаю, почему бы ее не выплеснуть сейчас. Не хочет показаться дураком? Да ладно. Я же до сих пор знаю его как облупленного, сколько бы там времени ни прошло. Такие люди, как мы, знают друг друга до конца жизни, независимо от того, сколько они не виделись и не общались. Это еще одна причина никогда не встречаться с бывшими друзьями. Счет? Забыл счет.
Когда-то мы с Клоном ненавидели ислам и все, что с ним связано. Очень давно. Всегда очень просто что-нибудь ненавидеть, если не задаешься целью разложить все по полочкам. Ненавидеть чужие религии - обычный удел патриотов, но у нас это происходило не из-за патриотизма. Просто когда ты живешь в городе, где приверженцы этой самой чужой религии взрывают метро, выё…ываются и ведут себя как хозяева жизни, - волей-неволей начинаешь уподобляться патриотам. Здесь мы расходились: Клон ненавидел ислам в угоду христианству, я - просто из опасения быть убитым взрывом по дороге из кабака. Но это было несущественное расхождение.
Такая трусливенькая, лоховская ненависть. Но что было - то было.
Во всяком случае, об этой ненависти нам очень нравилось говорить. Считалось, что она имеет место быть - да она и имела, в принципе, просто приправленная (опять-таки) интеллигентским воспитанием.
Нынешнее мое отношение к исламу: никаких претензий. Если уж на то пошло, то во всех священных книгах написано одно и то же. Другое дело, как это интерпретировать. Священные книги - на то и священные книги, чтобы каждый расшифровывал их по-своему. Примерно как с пророчествами Нострадамуса - куча универсальных иносказаний, годных для всех и для каждого, на все случаи жизни. И каждый найдет в них свою правду: и рабочий, и директор, и налоговый, мать его, инспектор. Что хочешь увидеть - то и увидишь: главное - как следует пропиарить пророка и внушить рабское поклонение божеству, а что при этом люди будут делать друг с другом - их собственные проблемы. Кстати, это правильно.
Я к тому, что, собственно, и к христианству я никаких претензий не имею. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять: все пророки мира всегда говорили одно и то же. Что Мухаммед, что Иисус. Никто же не виноват в том, что фанаты первого переживают пассионарный взрыв, а поклонники второго дружно (стадом) идут к своему закономерному концу, обильно удобренному бабками, тотальным ничего-не-происходит, анальной фиксацией и семейными ценностями.
Другое дело, что мне не нравятся христиане. Вид нелюбви: теперь почти активная. Но - стоп - хватит об этом, не хочу никого грузить.
Клон пару раз почти случайно попадал на акции скинов - Царицыно, Ясенево и прочие адреналиновые приключения. Скины посмеивались за глаза (и в глаза), но брали его с собой - просто так, для численности. Я ни на какие акции не ходил и со скинами вообще не общался. Моя антипатия выражалась в том, что в те (редкие довольно - просто исходя из процентного соотношения быдланов разных национальностей на квадратный километр Большого Города) разы, когда в уличных инцидентах под руку попадался чурбан, по окончании махача я независимо от результата гордился больше, чем после махача с братьями по национальности.
…Об окружающей обстановке: на улице все оставалось точно таким же, как до. До нашего вторжения внутрь этого. Осознавать, что в мире ничего не изменилось, было одновременно странно и отрадно.
Время: потихоньку подползает к шоу. 16.04. Во всяком случае, именно так утверждает электронное табло на фасаде неприметного здания напротив и сотовый телефон Клона.
Я неоднократно тоже пытался завести себе сотовый. Обстоятельства заставляли. Работая и ведя семейную жизнь, ты всегда должен быть в зоне доступа. Такая аксиома.
Ложка меда в бочке с дегтем: мои сотовые телефоны постоянно ломались и терялись. Рекорд: ровно полгода. Именно столько просуществовал мой самый кондовый и бронебойный телефон (говенный чиповый "Филипс" с минимумом опций - для него даже не предлагались эти идиотические мелодии из масскультуры, вроде хитов "Фабрики звезд", Михаила Круга или "Я свободен" Валерия Кипелова), который мне подарили в одном (факинберговском) журнале, где я работал внештатным редактором (250 редакторских плюс сдельная оплата за собственноручно состряпанные тексты, разумеется, тоже мизерная).
Там тоже хотели иметь меня в зоне доступа. Вариант: там меня тоже хотели иметь. Оба варианта верны, в принципе, и полностью соответствуют действительности. Меня вообще всегда смешило выражение "иметь в зоне доступа". По сути дела, это практически то же самое, что "иметь в зоне". Хотя нет, правильнее будет - "иметь на зоне", так что с тюремной педерастией это никак не связано. Зато крепко повязано с другой, куда более распространенной педерастией. Читай: с той педерсией, которая предлагается вашему вниманию вне зоны. С так называемой свободой, которая состоит в том, что каждый (оприходованный и неоприходованный) мудак абсолютно свободен в своем желании посягнуть на вашу задницу. При этом все это обязательно озвучивается - с экранов поганых ящиков, устами формирующих ваше мнение специалистов, вами самими: смотрите - я, блядь, свободен. Как Валерий Кипелов. У меня есть выбор: подставить зад или подставить зад. А если меня что-нибудь коробит - мне просто надо научиться мыслить позитивно. Тогда я просто ничего не замечу. Красота.
Клон всегда считал, что у меня такая паранойя. Он размахивал руками, лыбился непонятно кому и орал: "У тебя паранойя. Ты зациклен на мысли, что весь мир хочет твою идиотскую жопу. Если ты будешь продолжать в том же духе, то так оно и произойдет. Тебя кто-нибудь обязательно отпидорасит".
Но вообще-то я не об этом. Я о том, что: удивительно, как быстро люди привыкают к вещам вроде собственного творческого статуса или сотового телефона. Я так и не понял как следует сути сего феномена. Не успел.
Моя жена говорила: представь, что ты едешь куда-нибудь на автомобиле и вдруг попадаешь в аварию, скажем, на Третьем кольце. Автоматы в округе отсутствуют, до ближайшего съезда - несколько километров пешего хода по обочине трассы, со всеми этими безумными тачками, проносящимися на дикой скорости. Моя жена говорила: ну как же здесь без сотового.
Я отвечал: раньше сотовых не было, а ДТП были. Люди ведь как-то выходили из ситуации. Она возражала: да, но раньше не было Третьего кольца.
Я к тому, что: такие споры можно вести годами, и каждый останется при своем. Мало того, каждый останется по-своему прав. Хайтек, блин. От которого не уйдешь.
Сотовые телефоны - это еще не самый совершенный вариант. У них иногда не вовремя садятся батарейки, а еще не любой тариф предполагает обещанный платеж. Самый совершенный вариант - какой-нибудь микрочип, вживленный под кожу при рождении и получающий энергию непосредственно от сердца. Который дает возможность любому интересующемуся вычислить твое местонахождение и вступить с тобой в связь (в том числе и половую, если выражаться фигурально) и садится только тогда, когда окончательно сдает твой мотор. Хотя нет: он должен поработать еще какое-то время, чтобы, если мотор сдаст в пути или еще где-нибудь вне дома-работы, скорбящие близкие смогли без проблем обнаружить твой труп. Все это вы уже неоднократно видели в фантастических фильмах. Об всем читали.