Пыль на окнах: именно она впечатлила меня более всего остального. Хайтек, блин. Хотя чему удивляться: если есть аппараты, изрыгаюшие в пространство искусственный снег на концертах эстрадных педиков в клубах для толстосумов, тогда почему бы не быть таким же автоматам для разбрасывания искусственной пыли. А может, даже настоящей - пылесосов в Москве много, поэтому концентрированную пыль из их нутра вполне можно купить. Пустить по подъездам кучку улыбчивых лузеров - типа тех, что продают покупательски настроенным идиотам говенный китайский ширпотреб: добрый день, меня зовут Николай, я и моя компания хотим купить у вас кучку пыли из вашего пылесоса. Думаю, нескольких часов было бы вполне достаточно.
- По-моему, я начинаю понимать, - говорил Клон, по очереди подходя к каждому из окон первого (низко посаженного) этажа и вглядываясь в их черноту. - Это не соответствует правилам, но, по-моему, люди ничего не знают о шоу. Он никого не информировал, понимаешь? Он хочет начать все спонтанно, инкогнито. Без объявлений и рекламы.
Я общелкивал домик со всех возможных ракурсов. Менял выдержку и диафрагму, искал интересные перспективы.
- Но, согласись, - это как-то неправильно, Клон. С точки зрения организаторов неправильно. Где, на хрен, пиар и ажиотаж вокруг имени собственного? Это не вписывается ни в какие рамки.
- Так это же хорошо, - улыбнулся Клон. - Я люблю то, что не вписывается ни в какие рамки.
Среди разрозненно шатающихся и пялящихся долу людей я вдруг вижу собаку. Русский спаниель с негритянскими глазами и в ошейнике. Грустный и потерявшийся. Погнавшийся за какой-нибудь теч-ной сукой и убежавший от хозяина, которого теперь не может найти. Язык высунут, в глазах - глобальное понимание.
Я валюсь на спину в паре метров от его морды и начинаю общелкивать его со всех сторон. Кадр: передний план - негритянские глаза, сзади - размытые очертания фахверкового домика из средневековой Европы.
- Кого ты грузишь, Клон? - зачем-то спрашиваю я, поднимаясь и отряхиваясь. - Ты уже давно не любишь то, что не вписывается ни в какие рамки. И сам ты давно уже вписан во все, во что можно вписать человека.
Из-под бейсболки Клона - снова деланно-глумливое выражение (в глаза - не смотрит). Мне это знакомо уже черт знает сколько лет. С ним всегда так - всякий раз, когда указываешь ему на несоответствие имиджа и сущности.
- А ты - нет? Не вписан?
- Вписан, - отвечаю я, перематывая пленку: на этот домик с собакой у меня ушли все 24 кадра ("Кодак-голд", если вам интересно). - Но я не вы-ё…ываюсь. Я признаю это и не бросаюсь имиджевыми фразами. Вот в чем разница между мной и тобой.
Забыл сказать о Клоне. Уже третий год он живет тихой семейной жизнью с любимой женой. Она ходит на низкооплачиваемую работу, он пишет книги и тоже работает. Редактором. Аеще ненавязчиво пописывает для глянца, стремясь сделать сверх официальной зарплаты, оседающей в бездонном семейном кошельке, пару незадекларированных сотен в месяц на свои собственные нужды. Это все, на что способны люди вроде нас.
Я все о нем знаю, меня не проведешь. Тайком от жены он закидывается лайт-наркотой (фенамин, тра-мал, стимуляторы; выщемляет - строго днем, пока они с ней порознь), периодически подсаживаясь и слезая. Время от времени пьет пиво с Зергами и Зоргами, еще реже - изменяет жене с малолетними поклонницами его таланта (это называется: врожденная полигамия, с которой очень трудно бороться - даже при помощи онанизма). А когда она приходит домой, он не может оставить ее даже на час. Такая любовь-морковь.
Я хочу сказать: он хороший семейный парень, любящий и привязанный. На милую такую цепь. Такие люди должны креститься, проходя мимо церквей (он крестится), вкалывать на приусадебном участке (он вкалывает) и ухаживать за тюльпанами и домашними животными (он не ухаживает, но это дело времени).
Нотабене: те же Зерг с Зоргом семейного парня не знают - они знают крутого футбольного хулигана, который пишет книги и держит их на дистанции. Третьего брата Бримсона. Радикала, который совершает подвиги (всегда в их отсутствие, но все оправдано той же дистанцией). Так думают Зерг, Зорг и еще очень много людей.
Это называется - работа над собственным имиджем. Правильная работа. "Имидж - ничто", ха-ха. Копирайтер, который придумал этот слоган, был последним дебилом.
- Я не Зерг с Зоргом, - продолжаю я. - Я тебя знаю лучше, чем ты сам. Не понимаю, зачем ты пи…дишь мне.
- Извини, - соглашается Клон. - Привычка. Из кармана - снова - звук сотового: новая smsKa от почитателей (текст: "Му s drugom hotim ugostit' tebya pivom:)", ответ: "Segodnya ya zanyat, pishite zavtra", далее - "OK", "Send now"). По-моему, Клон находится в какой-то метафизической телепатической связи со своим сотовым. Труба как будто призвана выручать его в нелепых ситуациях.
Привычка пи…деть: это когда ты пи…дишь даже тогда, когда нет ни малейшего шанса на то, что твой пи…деж схавают. Когда ты делаешь это даже не на автомате, а в силу наркотической зависимости от произнесения вслух ложных утверждений.
Мое отношение к Клону вообще и к его наркотической зависимости от произнесения вслух ложных утверждений: переменное, от злобы до жалости. Сегодня: 60 на 40 в пользу жалости.
- Знаешь, в чем твоя проблема, Клон?
- Свои проблемы я решу без твоей помощи, - отрезает он. Сразу вслед за этим - манипуляции со сменой декораций, на этот раз в дело вступают очки, а бейсболка отправляется в рюкзак.
Откуда-то с ближних рубежей Александровского сада доносятся женские (уже постклимаксные, судя по приобретающей старушечьи нотки интонации) завывания: "Тоби, Тоби!" Пес срывается с места и вскачь несется в направлении воплей. История закончилась хорошо, все персонажи счастливы. Невольным зрителям - бонус в виде пяти минут умиления, обусловленного созерцанием чужой радости.
Любить чужую радость становится легко, когда есть хотя бы немного своей. Странно, но у многих людей это получается. Особенно когда она (чужая радость) связана с детьми и собаками. С собаками - даже в большей степени.
- Ты можешь врать кому угодно - Зергу, Зоргу, мне, жене, широкой общественности, которая видит тебя по ящику, - не отстаю я. - Но проблема в том, что себе-то ты не напи…дишь. Ты ведь сам не можешь не понимать, кто ты на самом деле.
- Слушай, слушай. - Клон притормаживает и поворачивается ко мне лицом. Мне в щеку, как градина, неожиданно жестко врезается микрокапля его холодной слюны, смешанной с алко и никотином. - Давай-ка сразу с тобой расставим все точки над Ё, хорошо? Если получилось так, что мы с тобой оказались здесь в два рыла, это еще не значит, что ты должен мне высказывать свои соображения на мой счет. Мне насрать, что ты обо мне думаешь. Мне насрать, что обо мне думают Зерг с Зоргом, мне насрать, что обо мне думают телезрители и мои фанаты-имбецилы. Но я не собираюсь выслушивать все это дерьмо, в особенности от тебя. Так что - shut up.
На дальнем плане - спаниель, уже в Александровском саду напрыгивающий на толстую тетку. Тетка: внешне напоминает жену советского номенклатурщика - яркая шляпка и силуэт, состоящий из одних округлостей и выпуклостей. Спаниель тычется мордой в ее промежность. Наверное, лает, но отсюда не слышно.
- Интересно, Клон, а что ты будешь делать, если я не заткнусь? - спрашиваю я, упаковывая кассету с пленкой в круглую черную коробочку. - Уйдешь с обиженным видом, как детсадовец? Или попробуешь в очередной раз начистить мне рыло?
Мы чистили друг другу рыло несколько раз - тогда, еще давно. Победа всегда оставалась за мной. Я сильнее его физически - ничего с этим не поделаешь. Странно, правда, одно. Мы дрались между собой, только когда были друзьями. А с тех пор как началось все это медленное и очень болезненное (для обоих болезненное, наверное) расхождение в пространстве, драки прекратились. У меня оставалось много невысказанных претензий к Клону, но идеи дать ему по морде больше никогда не возникало.
Насилие не всегда вытекает из ненависти. Иногда оно - производная хорошего отношения. Братской любви в нашем (отдельно взятом) случае.
- Да ничего я не сделаю, - пожимает плечами Клон (мы уже смотали удочки и теперь снова плывем в человеческом потоке по направлению к переходу, за которым - журfuck). - Просто прошу тебя заткнуться, и все.
Еще одна причина никогда не встречаться с бывшими друзьями: рано или поздно вам захочется залезть им в душу. Хотя в общем-то никакого права на это вы не имеете. Но вы все равно полезете, будьте уверены. Отчасти для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, отчасти… стоп, не хочу на эту тему.
Подходя к переходу, я последний раз оборачиваюсь, чтобы посмотреть, бросить прощальный взгляд на мою анималистическую фотомодель.
Эйфория от радости встречи прошла и уступила место воспитательным моментам. Одна рука округлой тетки крепко держала пса за ошейник, а во второй как-то непонятно нарисовался то ли дубец, то ли сложенный вчетверо поводок: отсюда было не различить. Спаниель извивался у нее в ногах, а она методично наносила удары - раз, два… десять, пятнадцать - по корчащемуся телу Когда пес в бесплодных попытках перехитрить обстоятельства переворачивался с живота на спину, она хлестала его по животу, по шее, по гениталиям.
Крика с такого расстояния слышно не было. О его наличии можно было догадаться только по головам прохожих, резко оборачивающимся в радиусе пары десятков метров (мы: где-то за добрую сотню, не меньше).