- Ладно, мы познакомились на Пушкинской возле "Макдоналдса, с ребятами из эмо-тусовки, - поправилась Марика. - Так тебя устраивает? Но так намного дольше все это выговаривать.
- А мы никуда не спешим, - заметил Григорий Григорьевич.
Они замолчали, потому что в столовую вошла домработница, неся следующие блюда. Заменив глубокие тарелки на мелкие, она выложила мясо с гарниром и снова удалилась.
- Допустим, - после паузы сказал Григорий Григорьевич, - вы просто дружите. И тебе этого никто не запрещает. Но что это за трущобы? Как ты могла согласиться туда поехать? Как Кирилл, твой друг, это допустил?!
- Да откуда мы могли знать о месте съемок?! - громко проговорила Марика и бросила вилку на стол. - Нас туда Арсений на машине привез, но ничего заранее не сообщил. К тому же он так решил вылечить свою дочь раз и навсегда от желания нюхать кокс и курить травку.
Григорий Григорьевич приподнял брови и вдруг начал хохотать.
- Так это его дочь там с таким испуганным видом стоит? - спросил он, когда немного успокоился. - Вот это метод! Уважаю! Вот это отец!
- Думаю, что после такого зрелища она точно станет стрейтэйджером, - заметила Мария Андреевна и улыбнулась.
- И не она одна! - добавил Григорий Григорьевич.
Марика, видя, что родители успокоились, почувствовала облегчение. Больше всего она боялась, что они запретят ей встречаться с Кириллом. Она знала, что все равно продолжала бы с ним встречаться, но в их маленьком городке это утаить было бы невозможно.
До конца обеда они к этой теме больше не возвращались. Но когда выпили кофе, Григорий Григорьевич предложил Марике подняться в ее комнату.
- Так, кое-какие вопросы еще выяснить, - пояснил он встревожившейся Марии Андреевне. Не волнуйся, мать. Кое-что по мелочи, - добавил он.
Марика вновь испугалась, но виду не подала. Они поднялись в ее комнату, Григорий Григорьевич плотно притворил дверь и попросил включить компьютер. Она недоуменно на него глянула, но выполнила просьбу.
- Найди мне серию с рок-музыкантом, - сказал он, пододвигая стул и садясь рядом с ней.
Марика послушалась. Когда открылись фотографии, Григорий Григорьевич указал на ту, где музыкант сидел посередине дивана, откинувшись на спинку и безвольно опустив руки развернутыми ладонями к зрителю. Дорожки от уколов четко просматривались. Рядом с ним сидел Кирилл в точно такой же позе. Его белые руки с нежной кожей резко контрастировали с исхудавшими желтоватыми руками музыканта, покрытыми вздутыми венами и какими-то синюшными пятнами. Они были чуть согнуты в запястьях и лежали на диване ладонями вверх, как и у музыканта.
- Интересное фото, - заметил Григорий Григорьевич. - Но ответь мне, если ты, конечно, в курсе, что вот это? - и он показал на запястье левой руки Кирилла.
Так как рука была чуть согнута, то практически заживший разрез на первый взгляд казался длинной морщиной, Но если приглядеться, то все-таки было видно, что это еще свежий шрамик. Марика вздрогнула и глянула в глаза Григория Григорьевича. Он был серьезен, его небольшие темно-карие глаза смотрели пристально.
- Что это? - повторил он.
- Так это Кирилл в поезде поцарапался, - инстинктивно солгала она. - Случайно. Он колбасу отрезал, поезд сильно дернуло, вот он и поранился. Даже кровь текла. Но проводница нам помогла, пластырь принесла.
- Ну-ну, - недоверчиво заметил Григорий Григорьевич. - А ты знаешь, что его одноклассница в день вашего внезапного отъезда перерезала себе вены?
Марика молча кивнула.
- И я наслышан, что в вашей эмо-тусовке модно резать вены, - продолжил он. - Много чего в Сети читал, когда ты вдруг связалась с этой компанией.
- Это стереотип, папа, - уверенно ответила Марика. - Позеры себе запястья царапают, делают вид, что так эмоциональны, что хотели с собой покончить. Но ты ведь сам знаешь, что если кто-то хочет уйти из жизни, то выставлять это напоказ не будет, - твердо проговорила она.
- То-то и оно! - вздохнул Григорий Григорьевич. - Но хочу тебе сказать, дочка, что за этот год это уже четвертый случай в нашем маленьком городке. Четвертый, понимаешь?
- Как четвертый?! - испугалась Марика.
- Одноклассница Кирилла, пару месяцев назад 12-летняя девочка и тоже вены, в начале года, аккурат в зимние каникулы, парень и девушка, оба в одной ванной перерезали вены. Но так как вскрытие показало, что девушка была на тот момент беременна, а им было всего по 14 лет, то родители слезно просили не поднимать шума. Поэтому дело огласки не получило, я в корне пресек попытки газетчиков сделать на этом сенсацию местного масштаба.
Марика слушала его, широко раскрыв глаза Она и представить не могла о таком в их городе.
- И вот что меня настораживает, дочь моя, продолжил Григорий Григорьевич, - что все эти ребята были эмо. Понимаешь? И тут я замечаю на этих снимках, что и у твоего дружка Кирилла какой-то странный шрам на запястье. Матери, конечно, всего этого не стоит говорить, - добавил он. Побережем ее нервы. Хорошо?
- Конечно! - закивала она. - Но Кирилл случайно порезался, можешь не сомневаться, - добавила она. - К тому же он не такой! Он настоящий парень!
- Настоящий, говоришь? - сказал Григорий Григорьевич и внимательно посмотрел на ее раскрасневшееся лицо. - А разве эмо-бои не нытики? Разве они не плачут по углам из-за несправедливости окружающего мира?
- Стереотипы, папа! - упрямо повторила Марика.
- Да? Ладно, дочка, возьму-ка я твоего Кирилла на одно мероприятие. Там и разберемся, что он за мужчина. Пора мне с ним познакомиться поближе.
"Что он задумал? Он не верит ни одному моему слову, - с тоской подумала Марика. - И хочет лично поговорить с Кирюшкой. Надо его предупредить!"
- Завтра уже занятия, - продолжил Григорий Григорьевич. - Так что в следующие выходные. Ты дай мне его мобил, я с ним сам договорюсь.
- И что за мероприятие? А меня не возьмете? - поинтересовалась она.
- Тебя? - удивился он. - Это вообще-то забава для мужчин.
- Папа, что это будет? - настороженно спросила она.
- Оффроуд, - невозмутимо ответил Григорий Григорьевич.
- О, нет! - испугалась Марика.
- В выходные я с друзьями собираюсь в трофи-рейд. Мы хотим проехать от деревни Кошкино до поселка Залесское. Хочу пригласить твоего Кирилла с нами в кабину.
- Но, папа! - с возмущением начала она. Это совершенно непроходимая местность! Бабушка всегда говорила, что там самое гиблое место у нас в районе. Там же сплошные овраги, какие-то болота, сейчас снег сходит в лесу, там каша.
- Я и колеса новые купил для своего "Ровера", - задорно проговорил он и потер руки. - Его сегодня уже обуют. Резина специальная, марка Super Swamper TSL, между прочим. Зверь будет, а не машина! Везде пройдем!
- Ты успокойся, папа, - оборвала его Марика. - Не вижу смысла тащить Кирилла в ваш рейд.
Но Григорий Григорьевич не обратил на ее слова никакого внимания. Он достал мобильный и решительно сказал:
- Говори номер!
Когда он уехал, Марика еще какое-то время посидела с матерью в гостиной. Потом, сославшись на то, что ей необходимо хорошенько отдохнуть перед завтрашними занятиями, удалилась в свою комнату. И сразу позвонила Кириллу.
- Я соскучился, - грустно сказал он.
И Марика замерла от нахлынувшей нежности.
- И я, - после небольшой паузы тихо ответила она. - Ужасно хочу тебя увидеть!
- Давай прямо сейчас! - с воодушевлением предложил он.
- Мать ни за что меня из дома не выпустит!
- Хочешь, я приду? Ублёвка хоть и огорожена, но дырки в заборе всегда найдутся! Я знаю парочку хорошо проходимых, - добавил он и тихо засмеялся.
- Но уже седьмой час, - заметила Марика. Мать дома. Если бы она в салон свой уехала! К тому же мне нужно с тобой поговорить кое о чем. Тебе мой отец еще не звонил?
- Твой отец? - изумился Кирилл. - Нет. А что, должен?
- Он сегодня был у нас и взял твой телефон, - сообщила она.
- Тогда тем более мне нужно тебя увидеть!
- Марика! - раздался голос Марии Андреевны.
И Марика, шепнув: "Перезвоню", тут же положила трубку и бросила телефон на диван.
- Ты не спишь? - спросила Мария Андреевна, входя в комнату.
Марика, увидев, что мать готова к выходу и надела нарядное шелковое платье цвета горького шоколада, удивилась и обрадовалась. Но виду не показала.
- Что ты, мамуль! Всего седьмой час!
- Ну, мало ли! Сегодня с поезда, устала, наверное, - мягко проговорила она и села рядом на диван. - Я уйду ненадолго. Не возражаешь?
- Нет, что ты! - ответила Марика, с трудом сдерживая улыбку.
- Совсем забыла, а у директора "Шинника" юбилей, нельзя не пойти. Он сейчас позвонил и начал выяснять, почему меня все еще нет. Около десяти вернусь, - продолжила Мария Андреевна. Самое позднее в одиннадцать.
- Ну конечно, мамочка! Иди, развлекись как следует. А я буду отдыхать!
- Ты, если что, ложись спать, не жди меня, добавила она.
- Само собой, - улыбнулась Марика. - Мам! Ну что ты со мной, как с маленькой! Мне ведь уже 16! Паспорт получила!
- Это да, - ответила Мария Андреевна и вздохнула. - Но сейчас опять буду выслушивать про твои фото в Сети, про то, как мы с отцом могли такое допустить.
- Забей ты на это все! - посоветовала та. - Поговорят и забудут.
Когда Марика убедилась, что черный "Инфинити" матери выехал за ворота, она схватила телефон и набрала номер Кирилла. Он мгновенно ответил.