– Да, Петрович! Знал бы ты, какую отбивную из чертей сегодня сделают твои маслята! – подумал Факел выходя из подъезда. Чтобы веселее было идти до вокзала, он воткнул гарнитуру в мобильник и отгородил свой слух от попсы, доносящейся из всех ларьков и окон. Под песню Tyrants идти было куда веселее, чем под одебиливающий толпы клубняк и тошнотворный шансон. Факел шел широкими шагами, не слыша, как его берцы гремят по асфальту. Мимо мелькали мечтающие об опохмелке алкоголики, гнусные рожи быков, просящие кирпича, клубно-бордельные шмары из "поколения Pepsi" и прочее быдло. Факел не обращал на них ни малейшего внимания. В его глазах, по улице ехали танки и БМП с солдатами на броне, а по тротуару в противоположном направлении – к городской свалке, конвоиры вели колонну унтерменшей, бандюг, наркоманов, "реальных пацанов" и прочей, по мнению Факела безоговорочной мрази, где всех их укатают траками в парашу, которую они сами складывали туда десятками лет. Его мечты прервал конец пути. Войдя в здание вокзала, Факел купил билет до конечной, а потом, в буфете взял полторашку пива и пошел на платформу. Народу было много. Суббота, как ни крути. Весь народ стремился в областной центр, на центральный рынок, за дешевыми турецкими шмотками и гнилыми помидорами. Чтобы не слушать причитания глупых баб, о пьянице муже, тупых детях и проститутках из села "Ново Ебенёво" он снова включил музыку. Ждать электричку долго не пришлось, и Факел, прошмыгнув перед целой очередью баб с баулами, оказался в вагоне, вызвав своим маневром волну грязной ругани. В вагоне народу уже и так хватало. Он бегло оценил обстановку и выбрал место поблизости, между двумя мужиками.
Ехать до следующей остановки предстояло больше получаса, в вагоне была сильная духота, и перспектива стоять все это время Факела не радовала. Вслед за Факелом в вагон хлынула толпа народу, и свободные места резко закончились. Не отрываясь от прослушивания очередного шедевра Норвежского блэка, он принялся рассматривать пейзаж за окном, в котором мелькали бесконечные березы, изредка разделяемые полосами хвойного леса и зонами вырубок. Но не отыграло и двух песен, как Факел заметил краем глаза резкие движения ближе к краю вагона. Присмотрелся. Толстая низкорослая баба дергая головой что-то выкрикивала, похоже матом. И, что характерно, попадая точно в такт хриплым выкрикам Abbath’а. От этой мысли Факелу стало смешно, но не надолго. Он в прошлом охранял и подвижной состав железной дороги, улаживать конфликты приходилось, впрочем, за одно такое "улаживание" его и списали на склад, от греха подальше. Факел залпом допил пиво. Мужики, забейте за мной место – попросил он соседей, и положив на скамейку рюкзак поднялся.
– Совести у тебя нет! Шмоток то на себя понацепляла! Да я б на месте твоих родителей тебя как сидорову козу выдрала! – визжала баба на весь вагон.
– Заглохни, уши режет! – ответил ей какой то мужик, сидевший рядом.
– А ты меня не затыкай…
Факел протиснулся поближе, и увидел объект предъявления претензий, до этого скрытый от него блоком токоприемника. У окна сидела довольно симпатичная девушка, одетая, мягко говоря вызывающе. На ней были берцы, черные джинсы, с нашивкой Slayer, массивной цепью на солдатском ремне, полуперчатки Viking и футболка Marduk. Что характерно – серп и молот на пряжке ремня были сточены и заполированы. Довершали картину длинные, радикально черные волосы и висящий рядом на вешалке черный бомбер СПЛАВовского производства, в точности такой же как у Факела – оставшийся дома. Ядрен батон! Так это ж наш человек! По любому надо встрять! – подумал Факел. Незнакомка ему более чем понравилась!
– Гражданочка! – хлопнул он бабу по плечу, Сотрудник службы безопасности Волков! По какому поводу дебош?!! – Факел ткнул в её лицо служебное удостоверение. Баба на секунду изменилась в лице, но тут же начала по новой.
– Товарищ охранник, рассудите по-людски, она мне место уступить не хочет, а мне стоять тяжело! Я всю жизнь в торговле работала, а эта…
Факел был уже на пределе и только ждал завершающего слова, чтобы облаять торговку матом и, возможно даже с пинками, выпроводить из вагона, но его "подзащитная" взяла наконец слово.
– Ты, бочка с ножками, шла бы на завод работать, глядишь – хлеборезку бы такую не отожрала, и стоять было бы легче! – сказала она так, чтобы слышал весь, затаивший дыхание вагон.
Факел еле сдержался, чтобы не расхохотаться во все горло.
– Что?!! – опешила баба от такого ответа, - Граждане, вы слышали?!! Что эта сучка малолетняя себе позволяет! – заголосила она.
Факел не выдержал, и вцепился бабе в горло.
– Еще одно подобное слово, мразь, и я тебе твой поганый язык вместо пионерского галстука намотаю! Ферштейн?!!
Подруги ретивой торговки завизжали на все лады. Факел отпустил руку, толкнув тетку напоследок.
– Ну ты, как там тебя, охранник! А ну давай удостоверение, мы на тебя заявление напишем! – полезла одна из подруг пострадавшей к парню.
– Пошла на хер, плесень! Иди бананами торгуй! – огрызнулся Факел.
– Мужчины, вы видите, что творится! Средь бела дня!
– Да, земляк, ты что то перегнул! – подал голос какой-то престарелый мужик с соседней скамейки.
– Что перегнул? Вайдосить эта курва толстомясая начала! Если б твою дочь назвали… ну ты слышал! Ты бы что сделал?
– А она что, твоя дочь что ли – усмехнулся из угла пьянцеватый парень.
– Нет.
– Ну и что тебе молча не сиделось?
– Работа у меня такая.
– Людей за горло хватать?
– А что с такими церемониться? Тоже мне нашли крайнего! Нет бы мужика какого поднять, меня, или тебя! А они до девушки доеблись! Героини бля!
– Слышь, Робин Гуд! А может, ты ее к себе на колени посадишь? – спросила еще одна "торгашка", успевшая забить себе место.
– А может лучше тебя в окно выкинуть? Места пятерым хватит!
– Чего?!! – начала было баба, но была прервана лаконичной и жесткой фразой "Заткнись!". Факел оглянулся.
– Пошли, всю дорогу нам что ли это быдло слушать? – незнакомка, уже накинувшая бомбер и торбу на плечи хлопнула его рукой по спине. Он молча развернулся и пошел обратно. На ходу подцепил со скамьи рюкзак и почти уже вышел в тамбур, когда услышал вопли отдышавшейся пострадавшей: "Вы посмотрите, сладкая парочка! Может вам в тамбуре свадьбу сыграть?! А в сортире первая брачная ночь будет!"
– Ну молись, сволота! – Факел разворачиваясь с характерным звуком выхватил из ножен свой любимый "СМЕРШ – 5".
– Успокойся! – девушка схватила его правую руку за предплечье. Не сводя ненавидящих глаз с голосящей торгашки он медленно затолкал нож на место и прошел через межвагонную площадку в следующий тамбур.
– Ну ты даешь, Волков! – незнакомка закрыла за собой дверь.
– Да ну, ненавижу я это быдло! Из-за такой же мрази меня с подвижного состава списали, и чуть лицензии не лишили!
– Знаешь, за меня еще никто так не заступался! Спасибо!
– Да ну, ерунда. Это быдло…
– Ну ты успокоишься или как?
– Да я спокоен в принципе.
– Ага, а за нож зачем хвататься?
– Привычка.
– Странная у тебя привычка для охранника.
– Да, пожалуй. Из-за нее я чуть и не лишился лицензии, полоснул одну подорву по щеке.
– За что?
– Выделывалась много, да еще унтерменш ебучий!
– Чурка что ли?
– Да.
– Погоди, так ты скинхед? – она посмотрела на Факела уже как то по другому, с надеждой.
– Я предпочитаю называть себя нацистом.
– И это правильно! Выходит – мы соратники! Меня Катей зовут – она протянула Факелу руку.
– Лёха – пожал он ее, Для соратников просто Факел.
– Прикольная кликуха! За что такую получил?
– Да пироманьяк я страшный, домов и квартир чурбанских спалил, не меряно.
– Классно, расскажи!
– Не, об операциях не болтают с теми, кто в них не участвовал.
– Тогда возьми меня в бригаду!
– Кать, не мети пургу, ты что, боевиков насмотрелась? Тут подготовка нужна!
– А я стрелять хорошо умею, с отцом с детства на охоту хожу, у меня даже ружье свое есть!
– Ружье, говоришь? Это хорошо! Ты откуда вообще будешь то? – Факел попытался сменить тему.
– Из поселка Спиртзавода.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Это где вообще?
– Отсюда два часа на электричке.
– Понятно, а едешь в город?
– Нет, я сейчас уже выхожу.
– Круто, я тоже!
– А ты к кому здесь?
– Да ни к кому. Так, делаю видимость, что смотался из города.
– Из какого?
- Ну из своего, я только что сел.
– Зачем тебе это?
Во влип – подумал Факел, Нахрена я ей это сболтнул, теперь придется рассказать.