Я никогда не мог понять этой чефурской логики: алкоголь - круто, наркотики - смерть. Скорей всего, потому так, думаю, что наши папаши и мамаши в деревне выросли. И откуда им знать, что такое наркота? Всякие там хиппи, дети цветов там… им на них насрать было. Сексуальная революция, ЛСД! А они на деревенские пьянки ходили, на свадьбы, коньячок "Звечево" попивали да местным певичкам втыкали динары между сисек. Мать их рас-так, с их Миле Китичем! Откуда им знать, что такое марихуана? Вот ракия - это другое дело. Наверное, годам к шести все сорта перепробовали. Ракию же на селе все пьют, и много пьют. Когда к нашим приезжаем, видим, как они там наливаются. Пьют - дай боже, стоит только сесть, на столе уже ракия, и все клюкают. Но если бы я им там сказал, что я разок косяком затянулся - сразу бы прибили. Стрико Драган меня бы держал, а Радован дубасил, как по барабану… Потом бы они местами поменялись - и по новой! А если я, скажем, литр ракии засажу, то сразу: "Так держать, паря, сразу видно, что ты Джорджич! Молоток!" Вот почему для нас, четырех гениев, нет ничего проще, чем бухнуть. Ну ладно, травка еще куда ни шло. А вот если кто чё скажет про тяжелую наркоту, не дай бог - героин, - все только таращатся, как бараны. Значит, мы тоже деревня. Те еще чмошники отсталые…
Раньше мы никогда так не нажирались. Как уроды. Вот нам башню и сорвало. Мне больше всех. Что тут началось! И насилие, и национализм, и примитивизм, и шовинизм, и идиотизм, и пошлость - всё, короче. Началось все чинно-мирно, на баскетбольной площадке. Только вот после двух литров меня так поперло, что я бутылкой в щит запулил. Бутылка наполовину полная была, винище разлилось - и по щиту, и везде… И давай все на меня шипеть, особенно Ацо.
- Идиот! Мать твою двинутую! Пошел отсюда, придурок!
- Чё! Сильнее всех, мы сильнее всех! Цыгане мы, цыгане!
- Да иди ты, идиот хренов!
Деяну и Ади показалось прикольно, и они тоже стали бутылками в щит пулять. Но они-то по-любому косые, потому и промазали. Деян вообще был хорош! Почти как я.
- Сербия! Сербия!
Вот всегда он с этими своими националистскими примочками. А я тоже поднажму.
- Босния! Босния!
Счастье еще, что Ади приколист.
- Азербайджан!
- Азербайджан! Азербайджан! Азербайджан!
Какой на хрен Азербайджан, бог знает, есть ли такой вообще. Но это хорошо, что Ади отвлек Деяна от этой его Сербии: тот, когда пьяный, заводит свою четническую волынку и давай грузить всех по полной.
Война в Боснии нас всех напрягла. У Ади в квартире семеро человек родни жило, у нас - моя двоюродная сестра Зорка. Но я ничего не помню, совсем мелкий был… А еще у нас где-то в третьем классе было время, когда мы только и делали, что ругались из-за войны в Боснии. Это ж надо, тупость какая, мы без конца срались и подначивали друг друга на тему национализма, повторяли за предками то, что они дома трындели, а предки у нас тупые, несли всякую ахинею - и мы за ними. Бредятина, дальше некуда. Мы и сейчас можем из-за этого срач устроить, но, по мне, это полный дебилизм. По мне, вообще смысла нет из-за всего этого сраться. Каждый о своем бакланит, и никого ни в чем не убедишь.
- Молдавия! Молдавия!
Тема! Не знаю, как мы оказались в автобусе, помню только, что там была какая-то чувиха. Скромная такая, но симпотная девка. Понятное дело, Деян к ней клеиться начал. И мы тоже. Как иначе, мы ж ужратые.
- Я тебя знаю. Ты из третьего, да? Я слышал, что телки из третьего любят потрахаться. Так, да?
- Эй, малышка! Ты бы мне дала? Если бы ты мне дала, я б тебе сказал хвала!
- Пи́-и-и-чкэ-э!
- Это твоей мамы сумочка или твоя?
- Как тебя зовут? Санэла, точно?
- Санэла-а-а! Санэла-а-а-а!
Этот дебил Деян подошел к ней - и за волосы ее хвать!
- Ты их красишь? Краской "Лореаль" или той, что в киоске "Фрукты-овощи" продают?
Девчонка побежала к шоферу, тот автобус остановил, и она быстро слиняла.
- Эй, Мишко! Вези. Не останавливайся, когда ей выйти захочется, мать твою. Ты что, пидор, мать твою? Зачем ты ее выпустил!
Я хотел стырить табличку с заднего стекла - на ней "20" написано, - но стоять уже не мог и плюхнулся на заднее сиденье. А друганы мои давай долбить как чокнутые по стеклам, так что весь автобус затрясло. Ну, водила тормознул, дверь открыл.
- Выходите, пажалста.
Еще один чефур! Ёпть! Этих нельзя не заметить, ну хоть ты тресни. У меня аж в глазах потемнело, думал, вот-вот отрублюсь.
- Это ты давай, пажалста, лучше дальше вези, пока мы тебе весь автобус не расхреначили.
- Давай, давай, а то ща быстро в нокаут отправим! Мать твою!
Мы там чего-то орали, по стеклам лупили… Ацо хрень красную отодрал, чтоб стекло разбить, потом по сиденьям этой фигней мутузить начал, одно на фиг раздолбал. Чувак этот, водила, автобус больше не тормозил, почесал куда-то. У меня башка так кружилась, что с сиденья сползти не мог, помню только, как Ади меня куда-то тащил и орал, а потом - откуда ни возьмись - парочка легавых нарисовалась, они меня из автобуса и выкинули, как мешок картошки.
Почему словенская полиция в жопе
По мне, так во всем мире нет дебилов хуже, чем словенские полицейские. Самые большие отморозки из всех. Не поверишь, какие это гады. Дегенераты, блин. Реальные. Это такие психи психованные, что в голове не укладывается. Черт знает что. В натуре, черт знает что. Поймают тебя почти дохлого, тебе бы только в больницу на промывание желудка, - ничего особенного ты не натворил, так, в автобусе слегка побузил… А они тебя потом отделают, как последние свиньи. По почкам, мать их. А хуже другое: они ведь прекрасно знают, что утром придется тебя отпустить и ничего всерьез тебе сделать не могут. Но их это не колышет. Они тебя всю ночь будут дубинкой по почечкам долбить… И знают, суки, отлично знают, с какого боку тебя бить, чтобы потом следов не осталось. А больно - озвереть можно. В жизни меня еще никто так не дубасил. Больно было так, что, думал, сдохну. Да еще эти их штучки дурацкие. Нет чтобы тебя просто, спокойно отделать - нет, им надо их долбаные шизоидные игры устраивать. Что это за уроды хреновы. Нарисуют дерево на стене и какие-то там яблоки на нем, а ты должен подскакивать и как бы их собирать, впечатываясь рожей в стену. А у стены стоит горилла с резиновой дубинкой и херачит тебя по ребрам всякий раз, когда ты не допрыгнул или на пол свалился. Мать их подлую. Даже когда тебя рвет, кретин дебильный от тебя не отстанет и продолжает по ногам пинать. Прям в лицо тебе орут, будто плюют в морду. И так хреново, а они еще в живот лупят, блюешь потом, как собака.
Они уйдут, а ты в комнате на полу валяешься - пару часов их нет. Лежишь там, как полный обдолбыш, и на душе так погано, что, кажется, хреновее и быть не может. Башка у тебя кружится, все болит, не то что встать - на стул не сядешь, а если садишься все-таки, потом еще хреновее и по-любому на пол завалишься. А эти козлы снова приходят, и чего-то там спрашивают, и опять бьют, и не знаю, чего еще. Они хотели, чтоб я им сказал, кто еще был со мной в автобусе, и тому подобную фигню. Полные шизоиды. Ублюдки. Больные люди, чтоб мне сдохнуть, точно больные, крепко больные на голову. Дауны отсталые, точно говорю.
Муторнее всего, что на тебя заводят дело, и попадись ты им еще, можешь считать, что крупно облажался, потому что ты уже есть в их картотеке и уже навсегда подозрительный тип и преступник или кто там еще. И тогда уж огребешь по полной. Им на всё насрать, они только и умеют, что калечить. По почкам, скоты двуличные. Чтобы синяков не осталось и предок твой потом не мог увидеть, как они тебя отделали не по-детски, и хрен им что предъявишь, хрен докажешь, что они тебя, несовершеннолетнего, избили, хоть права не имеют. До балды им, на что они имеют право, а на что не имеют. Мочи! Нет здесь никаких законов. Насрать. Они тебя поймали - и весь разговор. Ты попал по-крупному. И на бурек у тебя нет. Молчи и терпи. И долбись в стену, и собирай нарисованные яблоки, мамашу вашу психопатскую, пошли бы вы в пичку!
Только самая большая жопа в конце. Сперва тебе дают в руки полотенце, и ты должен начисто вытереть свою блевотину, а потом тебе приносят бумагу и ручку.
- Подписывай, что мы тебя не били, и вали. Отец тебя снаружи ждет.
Как это вы меня не били, мать вашу мордоворотскую. Но здесь бесполезняк рыпаться, так как по-любому ясно, что, пока не подпишешь, тебя никуда не отпустят или вообще прикончат, как обезьяну в клетке.
- Ничего я не подпишу. Я не умею писать.
- Ты никак смелый у нас?
Теперь полетели удары дубинкой. Ублюдок чокнутый прижал меня к полу и так сильно сдавил руку выше локтя, что я думал, точняк рехнусь. Дико было больно.
- Мать вашу!..
Я не договорил: этот кретин мне так руку сдавил, что я мог только орать от боли. Когда он слегка ослабил, я только и смог, что разреветься. Меня как прорвало. В жизни еще не рыдал перед другими, а тут сорвался. Капец.
- Мать вашу… вы… ненормальные… больно…
Я что-то кричал и сопли размазывал, а они ржали как последние свиньи… психи.
- Хочешь еще или подпишешь? Или до сих пор смелый?