– "Подлинно, речь справедливую ты, о жена, произносишь". Всё же поведай мне род же и имя твое, о прекрасная дева!
Губы ее опять дрогнули в улыбке, и, немного подумав, девушка ответила:
– "Если ты хочешь, скажу я тебе и о роде, чтобы знал ты":
Град сей меня возрастил Константинов, великий и славный,
Звать же Кассией меня, и Василием звался отец мой,
Пал он в бою, кандидатом он был, славным воином царским,
Матерь же Марфа жива с Евфрасиею, меньшей сестрою, -
"Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся".
– Признаюсь, госпожа Кассия, ты меня приятно удивила! – сказал Грамматик, жестом предлагая девушке сесть и сам усаживаясь напротив. – Ты интересуешься философией? – он кивнул на рукопись Платона.
– Да, я недавно стала изучать ее… Но ты не сказал мне твоего имени, господин. Или… это так и задумано?
– Нет, почему же, – улыбка пробежала по губам игумена. – Меня зовут Иоанн. О роде же моем, пожалуй, нет нужды распространяться. Ведь я, как видишь, монах, а у монахов, как известно, нет ни рода, ни земного отечества. Хотя Навсикая у Гомера и связывала разум с высотой рода, но вряд ли между ними существует неразрывная связь, ведь и "сын лучшего из греков" может сидеть с веретеном.
– Конечно. "Других не хуже нищий, если разум есть".
Иоанн внимательно посмотрел на девушку.
– Ты, я вижу, действительно много читала, госпожа Кассия. Нравится ли тебе Платон? Ты ведь тут читала "Парменид"? Или "Протагор"?
– "Парменид". Да, нравится. Правда, сложно… но интересно! Надеюсь, со временем я разберусь… Ведь я совсем недавно начала изучать Платона.
– Ты полагаешь, что для добродетельной жизни "надобно трудиться по мере сил, беседовать и со стихотворцами, и с историками, и с ораторами, и со всяким человеком, от кого только может быть какая-либо польза к попечению о душе"?
– Разумеется. И что "тот, кто уверен в правоте слов: "Не умеющий мыслить от каждого слова приходит в ужас", – будет избавлен от вредного влияния многого, сказанного неправильно и впустую".
Во взгляде Иоанна блеснуло восхищение.
– Что ж, – сказал он медленно, – думаю, если будущий государь выберет тебя своей невестой, он не будет разочарован.
Девушка зарумянилась, подняла на него глаза и после едва заметного колебания тихо спросила:
– А велика ли вероятность, что он меня выберет?
В таких обстоятельствах Грамматик ожидал бы услышать в ее голосе надежду, желание… Но ему послышалось опасение. Это удивило его едва ли не более всего остального. Он пристально взглянул на Кассию.
– Разве ты этого не хочешь, госпожа?
Она опустила глаза и ответила еще тише:
– Нет.
– Почему же? "Иль быть царю утехой – жребий плох?"
Кассия вздрогнула.
– Может, и не плох, господин Иоанн… Но есть лучшие жребии… для людей разумных, – она улыбнулась. – "Здоров ли ум, когда корона манит?"
"Просто чудеса!" – подумал игумен и, встав, обошел стул, на котором сидел, и, опершись на его спинку, окинул взглядом девушку. Она сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на него – независимая, свободная, явно не из тех, кто легко покоряется и отказывается от собственных суждений.
"Пожалуй, с ней можно вести интересные беседы, можно дружить, но можно ли с ней жить?" – подумалось Грамматику.
– Значит, ты не согласна с Гомером? – спросил Иоанн и прочел:
"Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.
Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?
Нет, конечно, царем быть не худо: богатство в царевом
Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа".
– Гомер ведь сам не носил пурпур, – улыбнулась девушка. – А те, кто его носили, называли его рабством и говорили, что цвет его мрачен… По-моему, они заслуживают большего доверия.
– Пожалуй, но, – Грамматик снова пристально посмотрел на нее, – как же ты попала сюда с такими воззрениями?
Она взглянула на него в замешательстве, вздохнула и ответила:
– Не решилась ослушаться матери.
– А, послушание родителям! – пальцы Иоанна стиснули спинку стула.
– Ведь это заповедь, – сказала Кассия, с любопытством глядя на него.
– Есть и другая: "не делайтесь рабами человеков". Но дети слишком часто становятся рабами своих родителей… а то и просто игрушками, орудиями их тщеславия!
Грамматик замолк, удивившись самому себе: он очень давно не говорил с женщинами сколько-нибудь серьезно на важные темы и почти свыкся с мыслью, что женщины и не способны к подобным разговорам. Но с этой девушкой не только было возможно, но и хотелось говорить серьезно. "Да, – подумал игумен, – пожалуй, это самая подходящая невеста… И единственная, не желающая избрания! Видимо, это закономерно…"
– О, это правда! – ответила между тем Кассия. – Но моя мама не такая… не тиранка, – она улыбнулась. – Тут другое… А в общем, я думаю, что если стараться соблюдать заповеди, то Бог устроит всё к лучшему. Поэтому я здесь… несмотря на мои взгляды.
Он несколько мгновений глядел на нее так пристально и остро, что она смутилась, и спросил:
– Хочешь испытать судьбу и получить подтверждение, правильно ли избран путь?
Кассия взглянула на него почти в испуге и опустила глаза.
– Пожалуй, – ответила она, помолчав. – Это грех?
– Не думаю, – он улыбнулся почти неуловимо. – Но это не для слабых духом.
– Почему?
– Тот, кто дерзает испытывать волю Божию, может навлечь на себя сильные искушения.
– Ну, что ж, – проговорила девушка, – пусть так! Всё равно отступать уже поздно.
""Бог устроит все к лучшему"? – думал Грамматик, возвращаясь к себе после встречи с Кассией. – Она может надеяться на это… Но вряд ли такая вера поможет ей избежать пурпура! Я бы удивился, если б Феофил выбрал не ее! А впрочем, он ведь ничего не может знать о ее уме, – сообразил Иоанн. – По красоте же Феодора, например, не уступает… Хотя они такие разные… Но ведь и вкусы Феофила в этой области неизвестны. Что ж, посмотрим, улучишь ли ты свой "лучший жребий", дева!"
…Феофил увидел мать: стоя у края площадки для верховой езды, она махала ему рукой. Повернув лошадь и легко взяв два барьера, он подъехал к августе и спешился. Фекла слегка пригладила растрепавшиеся волосы сына.
– Всегда любуюсь, глядя, как ты ездишь верхом! А я только что была у твоих невест, – улыбнулась она. – Двенадцать отобраны для смотрин, теперь уже окончательно. Девицы одна другой лучше… Иоанн говорит – тупиц среди них нет, так что главное твое опасение можно отбросить.
– Что, он уже со всеми успел побеседовать?
– Да, вчера вечером была беседа с последней. Он говорит, что в целом доволен… В общем, есть из чего выбирать!
Феофил и предвкушал назначенные через три дня смотрины, и боялся их. Шутка ли – предстояло связать себя на всю жизнь с той, которую он выберет! Мать умолкла, но он видел, что она чего-то не договорила… Может быть, она уже присмотрела девицу по своему вкусу, но ждала встречного вопроса? Феофил, однако, не слишком хотел спрашивать ее об этом. "В конце концов, – думал он, – мне жить с женой, а не ей!" Но всё же ему было интересно узнать ее мнение, поэтому он решил достигнуть цели окольным путем – и впервые за долгое время разговорился с матерью.
– Как их зовут? – спросил он. – Все из богатых?
– Не все, – ответила Фекла. – Двое из не очень богатых семейств, но тоже образованные и красивые… Трое из Города, одна из Солуни, одна из Афин, пятеро из провинций… Маргарита, Евдокия, Зоя, Агафия, Феодора, Анастасия, Елена, Кассия, Анна, Олимпиада, София и Василиса.
– Какое разнообразие имен! – улыбнулся Феофил. – Олимпиада! Маргарита!.. Кассия? Редкое имя… Так звали одну из дочерей Иова, "подобных коим по красоте не обрелось в поднебесной"…
– Надо сказать, что она соответствует, – сказала Фекла. – Редкая красота! Но девушка с характером…
– Что ж, неплохо!
– Это как посмотреть… Понравится ли тебе, если жена будет слишком самостоятельной? И… хорошо ли это будет для Империи?..
Феофил задумался, а потом чуть улыбнулся и продекламировал:
– "Не подчиняйся ж прихоти, не жертвуй
Рассудком из-за женщины, мой сын,
И знай, что будет холодна любовь,
Коль в дом к тебе войдет жена дурная.
Найдется ль язва хуже злого друга?"
– Что это ты читаешь? Что-то знакомое…
– Софокл.
– Да, премудро!.. В общем, я думаю, что жена может быть советницей – отчего же нет? – но не шеей, вертящей головой…
– Ты думаешь, мною так просто будет вертеть?
– Нет, не думаю. Я-то тебя знаю, – улыбнулась Фекла. – Но, видишь ли… сходство характеров не всегда помогает уживаться друг с другом…
Феофил чуть нахмурился.
– Но надеюсь, у тебя всё будет хорошо! – императрица погладила сына по плечу. – Что до меня… мне понравилась Феодора. Красива, неглупа, нрава веселого… Стихи любит! Очень хороша! – Фекла улыбнулась. – Впрочем, все остальные тоже прекрасны… В любом случае выбор за тобой, мой мальчик!