- И я не верю. Нет справедливости. А религиозные истории - миф, литературщина. И не более того. Что и ежику понятно. Любая религия - всего лишь догма. Не допускающая ереси, малейших отклонений. И потому, как любая ограниченная идея - неинтересна. А вот искусство - бесконечно. Его формы и движения непредсказуемы и безграничны. Искусство - настоящая Религия. Без догм. Напротив - всё новое только приветствуется. Постоянное развитие и совершенствование. Разрушение и созидание. Хотя есть и свои каноны, образцы и вершины. Вот чему стоит поклоняться. Искусство – это всегда революция. Без войн. А религия утверждала себя войнами. Жесточайшими. Десятилетиями бились. За новые земли, за денежки, за власть. "Обращали в веру". Да-да. Красивые слова. А на самом деле? Жгли да убивали. Не сладкими ж речами. А стоит ли капля крови любой догмы? Ну, молились бы солнышку, ветру молились. Грому и молнии. Чем хуже? Да ничуть! В языческой религии не было ада-рая, смерть воспринималась достаточно спокойно. Язычник не боялся в лесу заблудиться, знал, что предок выведет. С ними запросто общались, ничего не боясь. Он пастух - значит там пасёт где-то. Охотник? У костерка лежит, в огонь смотрит. Рыбак - уху варит. Смерти не было. Относились к ней весьма спокойно. Дело житейское. Это и есть вера - не бояться. Это ведь самое главное. Если у тебя нет страха, беспокойства. Тогда ты и сам, будто царь. Представь себе такую идиллию.
- Тот царь, кто царь над самим собой, - сказал Рисовальник.
- Да дико. Осине еще молиться! - воскликнул Лелик. - Мы и так-то...
- Вот я, - сказал Седой, - в церковь не хожу. Обрядов не знаю. Крест не ношу. Я молитвы ни одной не знаю. Мне мимо абсолютно. Но и Перун для меня - пустой звук. А храм... Как никак, а уважение вызывает.
- А я там как-то даже и побаиваюсь, - признался Лелик.
- Вот как засрали. Головенку-то детскую. Ищи во всём смысл. Какая главная функция, скажем научно, церкви? Отпущение грехов. За просто так? Кстати, Христос был враг церкви. Революционер. Пуще всего кого ненавидел? книжников и фарисеев - догматиков церковных. Да и в храм не ходил. Каноны тогдашние для него все равно что кимвал бренчащий. Он ого-го замахнулся на что.
- Так в чем смысл? не убегай, - сказал я. - Ты сейчас полетишь огородами в соседнюю губернию. И не догнать тебя.
- Смысл прост. Копеечку нелишнюю отдавать некому. Вот в чем смысл. А если бы языческая вера не была уничтожена? Существовала параллельно? Не было бы харь розовощеких да толоконных лбов. Не зря пословица у народа родилась: у зимы поповское брюхо. Ненасытное. Потому-то никто и не верит по-настоящему - изнанку видно. Портосовскую портупею. Да и без этого: верим в "триединое царствие" мы "всего лишь" под страхом смерти. Которая в подкорочке. Тот страх, что Владимир тысячу лет назад "огнем и мечом". И вот заметьте любое религиозное учение насаждает своё, настырно и агрессивно. "Оцивилизовали"? Огнем и мечом культурку поклонения привили? А зачем? Кто просил? Веками сложенные хороводные песни да обряды нравоучениями с чужими именами заменили. А на хрена нам их истории о великом исходе, да как кому голень перебили, иль камнями закидали? Это ж настолько не наше! Чужое! До отторжения. Взять Ветхий Завет - кровавая ж книга. Сплошь на крови и костях. Как само собой. А искусство? Утверждается миром, а не войной. А искусство понятно людям абсолютно различных верований. А Моцарта слушают и любят миллионы людей. И это Понятие Всеобщее и Любовь Всеобщая, и говорит о том, что такое Истинная Религия. Чему стоит поклоняться.
- Очень даже ничего. Очень даже, - похвалил Минька.- Но как поклоняться тому, что понятно абсолютно всем? - спросил он. - У Поклонения должны быть тайны. Религия должна быть таинственной, загадочной. Чтоб сила воздействия была более могучей, потому как непонятной.
- Допустим, музыка, весьма тёмное искусство, - процедил Маныч. - Я за разгадку даже не берусь. И самое, к тому же, абстрактное. Существует, как оборотень, в нескольких видах. Невидимые звуковые колебания. Уже что-то мистическое. Вот пуля пролетела и ага. Потом, в виде некой литературы, но, черт дери, литературы только для посвященных. Кружки, черточки, линеечки. Тайнопись. Пляшущие человечки. Естественно, в виде "консервов" - пластинки, пленки. Затем закулисная сторона: все штучки для шоу: шарики с блестками, прожектора, инструменты для воспроизведения звука, абсолютно из совершенно различных материалов, от простейших - свистульки, до сложнейшей аппаратуры. Плюс целая индустрия, направленная на совершенствование звукоизвлечения и звукосохранения. Тайны - от секретов Страдивари до новейших разработок. Сплошной детектив. И наконец, на концертах: как шаманизм, ритуальные действия. Со стороны, непосвященному абсолютно человеку, если представить себе аборигена такого, с острова необитаемого - клоунада. Один руками, да ладно руками - палочкой волшебной в разные стороны машет. Шаман. Австралийский вуду да и только. Другие во что-то дуют, стучат, нажимают, дергают, короче, массу разнообразных смешных действий совершают. И в результате этих абсолютно различных действий воспроизводят слаженные стройные звуки. Красивые. Может быть даже до слез красивые. Что тоже странно. И даже страшновато как-то.
- Но эти звуки-то твои, как ты сам, перец, нам толдычишь, воздействуют, нет?!
- Ты каким местом слушаешь, дубинноголовый?
- А я тебе говорю - не рычи! Лучше скажи, если воздействуют - религия это? или не религия, спрошу я? А то - тёмная, абстрактная...
- Нет. Искусство - это Великое Искушение, - усмехнувшись, ответил Маныч. - Если тебе слово "религия" не нравится. Уж простите за описку. Искусством можно на такое толкнуть! Мало не покажется.
- Искусство, в общем-то, - это большая тайна, сказал Рисовальник. - Я так думаю. Источники искусства непонятны. Механизм неизвестен. Может ли Искушение быть Религией? Сомневаюсь я, однако. Искушает Зло. Дьявол.
- Искусство бескорыстно, - сказал Лелик. - А религия бескорыстной не бывает. Дай, дай. Мимо не пройдешь, норовят за рукав. Правильно, Маныч!
- Искусство бескорыстно? Не скажи, - возразил я. - Оно продается и покупается.
- Оно просто имеет цену, как всё настоящее, - спокойно сказал Рисовальник.
- А как эту ценность измерить? А кто будет измерять? И где критерий оценки?
- Искусство даже ребенку дано, - сказал Маныч. - И изначально всем доступно. В разной мере, конечно. Плотник тебе одним топором такой сортир забабахает - любо-дорого посмотреть.
- Нет, Артушенька, хрена с два, - возразил Минька. - Искусство не всем дано. А только своим наместникам на земле. В каменном веке художников на охоту не брали. Если умеешь на стенах рисовать - занимайся своим делом. Мы тебя не трогаем. Рыбу ловить да охотиться найдется кому, а вот делать то, что остальным не дано... А свой кусок мамонтятины мастеру принесут.
- Кость обглоданную, - возразил я. - И то - скорее собаке отдадут. Она пещеру охраняет. Охотник для племени важней и нужней. А эти мифы художники и сочиняют. Никчемные. Графоманы и мазилы.
- Не факт! Искусство бескорыстно. Оно от тебя ничего не требует. Ты сам платишь деньги. И бывает большие. И талант любят бескорыстно. Платят деньги за билеты, лишь бы достать! переплачивают, за книгу, за пластинку - а считают, что повезло, что досталось... Ага, искал-искал книжечку и наконец-то нашел, ура! Едешь домой в переполненном автобусе, жмут тебя со всех сторон, а ты счастлив: вот ужо поем, на диванчик лягу, и...
- Значит эта религия не для всех? Для избранных?
- Для всех, дура. Куда ты слушаешь?
- И понятна всем? Не надо ля-ля. Сейчас симфонию по радио найду - долго высидишь?
- Избранны те, кто несет эту религию в себе: музыканты, художники, писатели... Но если я от твоего произведения одуреваю, разве я не менее "религиозен"? Вы талантливо играете на скрипке, но я гениально умею слушать. И мы равны. Мы нужны друг другу. И не можем друг без друга. Одна составляющая. И развивающая. И улучшающая.
- Ни искусство, ни религия не улучшили человека, - сказал Минька. - Он стал только хуже.
- Да! Он стал только хуже, - поддакнул Лелик.
- И толку нет ни в культуре, ни в искусстве, - сказал Седой. - Это просто фикция для ума. Игры! Один играет на баяне, другой поет по вечерам. Развлечение. И всё! И больше ничего.
- Культура!.. Искусство... - Маныч поморщился. - Есть культура, не будет культуры - всё лабуда. Да, про то, что ее нет, интересней говорить. Но всё та же лабуда. Только противоположная.
22
Ласковым ранним утром в домик ворвался СС и, пнув пустую бутылку, стоящую у дверей, звонким от торжественной минуты голосом выкрикнул:
- Хватит! попили кровь, моральные уроды!
После чего, в течении десяти минут он поливал такой отборной идеологией, что любой другой на нашем месте тут же вступил хотя бы в пионерскую организацию и побежал тимуром на сбор отряда. Любой другой, но не наш брат, продавший душу империалистической разведке, ЦРУ и распроклятым эксплуататорам трудового народа. Мы не шартрезы, как говорит Седой.
СС, который два дня "решал вопросы" в краевых "учреждениях", не поленился зайти в управление культуры, долго морочил каким-то закрытым циркуляром и без того замороченные головы, добрался до кабинетов с красной ковровой дорожкой и на утро еле дождался первого автобуса до поселка, чтобы немедленно искоренить "гниль и заразу" с подведомственной территории.
Позавтракать мы все же позавтракали. Обед и ужин оставили врагу.
Рисовальник, войдя в ситуацию, съехал с гор и в три приема перевез имущество на свою площадку.
Вопрос встал параллелепипедом.