Повесть Геннадия Фиша посвящена одному из ключевых эпизодов Второй советско-финской войны.
Первую попытку захватить Советскую Карелию белофинны предприняли в 1918 году, но были разбиты и отброшены на территорию Финляндии. Мирная передышка оказалась недолгой: осенью 1921 года, воспользовавшись тем, что в Карелии в тот момент не было крупных частей Красной армии, вооруженные отряды финнов снова пересекли советскую границу.
Советское командование спешно перебрасывало войска на север. Тем временем в штабе Красной армии родился замысел отчаянно смелой операции: лыжный батальон, сформированный из курсантов петроградской Интернациональной военной школы, был отправлен в глубокий рейд по тылам белофиннов с задачей найти и уничтожить штаб финского корпуса...
Содержание:
Геннадий Фиш - Падение Кимас-озера 1
ГЛАВА ПЕРВАЯ - Нужны лыжники на рискованное дело 1
ГЛАВА ВТОРАЯ - Мы отправляемся на фронт 2
ГЛАВА ТРЕТЬЯ - Мы получаем боевое задание 3
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ - Мы переходим Массельгское щельё 5
ГЛАВА ПЯТАЯ - Встреча с лахтарями. Буденновец 7
ГЛАВА ШЕСТАЯ - В глубоком тылу у лахтарей 8
ГЛАВА СЕДЬМАЯ - Мы захватываем Реболы. Я снова иду в разведку 11
ГЛАВА ВОСЬМАЯ - Без дороги - в лесах, в тылу неприятеля - мы идем вперед! 14
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ - Падение Кимас-озера 16
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ - Гибель товарища Лейно 20
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ - Рассказ Тойво 22
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ - Рассказ красноармейца, которому в 1922 году было девять лет 23
Примечания 24
Геннадий Фиш
Падение Кимас-озера
Приказываю : прибыв на станцию Массельгскую, сразу же выгрузиться и выступить всем отрядом по направлению к селу Реболы.
Задание, которое должен выполнить отряд, состоит в следующем:
Перейти линию военных действий и, вступив на территорию, захваченную противником, уничтожать все группы противника, которые встретятся на его пути. Выяснив месторасположение руководящих органов противника, отряд должен двигаться к этим пунктам и всеми доступными средствами и способами ликвидировать указанные органы. После того, как село Реболы будет освобождено от неприятеля, отряду двигаться на Кимас-озеро, не допуская при этом ни остановок, ни промедлений. По взятии Кимас-озера отряду итти к деревне Тикша на соединение с 88-м пехотным полком.
Неудача наступления на село Реболы не должна служить препятствием дальнейшей работе отряда. В этом случае село Реболы должно быть оставлено, и отряду всеми доступными путями продолжать движение к Кимас-озеру.
Сведений о состоянии и размерах сил противника в Реболах и Кимас-озере не имеется. По предположениям, штаб неприятеля находится в одном из этих сел. Все обнаруженные в глубоком тылу неприятеля склады припасов, вооружения и снаряжение уничтожить. О всех действиях отряда, как и об отношении населения к советской власти, сообщать мне всеми доступными средствами, по возможности каждый день.
Командующий войсками Каррайона А. СЕДЯКИН.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Нужны лыжники на рискованное дело
Для военной учебы это было прекрасное время - три месяца в школе, три месяца практики на фронте.
На всех полях, где свистела сабля, во всех краях, где строчил пулемет, бывали наши курсанты.
Сам я, отступавший пешим порядком от Гельсингфорса, раненный в перестрелке под Териоками, вынесенный последним поездом через границу в Советскую республику, дрался за нее под Царицыном, под Курганом. В 6-м Финском полку стоял за Медвежьей горой и в курсантском отряде отрезал бунтовавший Кронштадт от Финляндии.
Поэтому, хотя гражданская война уже и кончилась, никто из нас не удивился, когда в сумерках январского утра 1922 года выстроили нас перед прогулкой в коридорах длинных казарм бывшего кадетского корпуса.
В помещениях, предназначенных строителем для подготовки царских офицеров, готовились тогда командиры армии Интернационала.
- Хорошо бы опять на какой-нибудь фронт, - успел прошептать мне мой дорогой приятель Тойво. - И белых бы поколотили и паек бы большой получали.
Но его шопот был остановлен резкой командой:
- Смирно!
Мы замерли.
Начальник школы товарищ Инно и комиссар Ровио были необычайно торжественны и, пожалуй, чрезмерно серьезны.
- Нужно двести человек, умеющих отлично ходить на лыжах, на очень рискованное дело!
Нас было больше трехсот, и почти все мы умели бегать на лыжах, и все мы без исключения рвались на рискованное дело.
Самому старшему из нас едва ли было двадцать четыре года.
Все мы желали итти и подняли руки. Видя такое единодушие, комиссар товарищ Ровио - он тогда был худощавее, чем сейчас, - поблагодарил нас от лица службы и сказал, что двести нужных для дела ребят отберет врач школы.
Днем занятия шли, как обычно.
В пулеметном классе комрот Антикайнен разобрал несколько пулеметов разных систем. Все детали смешал и положил в мешок. Мы должны были с завязанными глазами вытаскивать эти детали и наощупь определять, какая деталь.
Я был так занят чем, что произошло на утренней поверке, что спутал деталь "максима" с деталью от "люиса". Но в эту минуту, к счастью, меня вместе с Тойво вызвали на освидетельствование к врачу.
Врач признал Тойво и меня годными к походу.
Тойво спал на койке справа от меня, голубоглазый Лейно - слева, и были мы трое неразлучными товарищами в горе и радостях, и, хотя происходили из разных мест нашей прекрасной суровой Суоми, мы все прошли ее в восемнадцатом году в Красной гвардии, чудом уцелели в живых, и, хотя нам всем трем вместе не было и семидесяти пяти лет, нам пришлось увидать больше, чем столетним старикам.
Но, чорт дери, мы были молоды, так же как и сейчас.
- Тойво, - сказал я в тот вечер, прибирая койку ко сну, - зачем ты поднял руку? Ведь ты металлист и сам признавался мне раньше, что на лыжах ходить не пробовал.
- Молчи, Грен, - спокойно ответил Тойво, стаскивая с ноги сапог, - я хочу драться с белыми, и мне кажется, что на этот раз это будут лахтари ; я не могу оставаться в школе, когда ребята будут драться. Может быть, это малодушие, но, я прошу тебя, не выдавай меня. К тому же три раза я ходил на лыжах.
Мы все не могли даже представить себе трудности предстоящего пути; желание Тойво казалось мне вполне обоснованным, притом же хотелось видеть его рядом с собой во всех передрягах, - слишком много было вместе пережито, передумано, переговорено. Переговорено - это, пожалуй, больше всего относилось к Тойво. Не в пример всем, Тойво был очень разговорчив. Он прямо так и сыпал разные анекдоты и рассказы об удивительных приключениях; мы с ним прожили вместе, не разлучаясь, четыре года, и я не припомню, чтобы хоть раз он повторился. Но он был изобретателен не только в рассказах. Все время корпел он над разными усовершенствованиями в оружии, в быту. Бывало, ночью разбудит и спросит:
- Как ты думаешь о том-то и о том-то...
Ну, а тебе не до того - хочется спать, натянешь одеяло поверх головы.
Нет, я никому не сказал о лжи Тойво.
Через минуту Тойво уже спал, укрывшись одеялом.
На ноги была наброшена шинель.
В те годы казармы отапливались не так, как нынче.
Шинель была с "разговорами", образца 1921 и 1922 годов - так сказать, древнерусского стрелецкого покроя, с переходящими с одного борта на другой малиновыми мостиками.
Все это выглядело бы на парадах весьма красиво, но в бою становилось отличной мишенью для неприятельских стрелков.
Койка Лейно была пуста. Лейно был в наряде.