Тишину ничто не нарушало. Сияло солнце на ярко-голубом небе. И вдруг… Раздался страшный металлический вой. Алесь зажмурил глаза и припал лицом к земле. Вот оно! Вот что надумали фашисты: около лодки одна за другой плюхнулись три мины. Водяной вихрь поднял лодку на дыбы и перевернул ее.
- Кончено, - сказал учитель, - нет лодки…
- Проклятые фрицы! - сжал кулаки Алесь.
- Вот что, хлопче, пусть это будет нам наукой, - строго сказал Вадим Николаевич. - Ни при каких обстоятельствах на берег не показываться. А то и остров закидают минами.
Они побрели к шалашу, понурые и печальные, как после похорон. Так на самом деле и было: на их глазах погиб человек отчаянной храбрости… Никогда не узнают они: кто он и какое важное задание выполнял? Кто его послал к партизанам, что он должен был им передать? А может, зря старался смельчак? Может, уже опустело болото Комар-Мох? Может, там уже похозяйничали фашисты?..
В молчании подходили к шалашу, и тут Вадим Николаевич спросил:
- Подожди, а где твоя сумка?
Алесь схватился за плечо - сумки не было. Но он не встревожился.
- Она там, на дереве, около шалаша. На сучке висит…
- Думаешь, так и висит? - забеспокоился учитель. - А ну-ка забери ее.
Учитель повернул к поляне, где стоял их шалаш. Там сквозь листву виднелось девочкино платье. Позади него раздался треск сучьев, это подбежал Алесь. Вид у него был испуганный.
- Поглядите! - Он поднял сумку, перевернул ее - она была пуста.
- Белки, окаянные белки! - задыхаясь, бормотал Алесь. - Стащили орехи. Все до одного. Дырку прогрызли… Хорошо еще, что хлеб не взяли. Аллочкин.
- Этого еще не хватало! Как же ты додумался бросить сумку на суку?
Алесь покраснел и понурился.
- Знаю, виноват. Это я побежал, чтобы лодку посмотреть, и забыл… Да я отыщу наши орехи. Посмотрю, где эти вертихвостки склады устроили…
Глава десятая
Спать легли голодные. Девчушку хоть кое-как накормили. А самим пришлось довольствоваться рябиной. Ягоды, еще не прихваченные первым морозом, оказались горькими, но выбирать было не из чего. Теперь пустой желудок не давал уснуть, в голову лезли самые мрачные мысли.
Алесь уснул быстро - наволновался, устал. После того как он наломал прутьев ракитника для корзины, он еще долго гонялся по лесу за белками - выслеживал их кладовые. Но хитрые зверьки так ловко спрятали припасы, что ему не удалось их отыскать. Потом Алесь принялся за корзину для ловли рыбы и трудился до самой темноты. Он уж почти закончил ее. Вся надежда теперь на завтрашний улов! Эх, если б хоть что-нибудь поймать…
Голод отнимал у них силы, его было все труднее выдерживать. Правда, Алесь вел себя как настоящий мужчина - ни слова о том, что голоден, ни единой жалобы. Но больше всего тревожила девочка. Она могла захворать - совсем ведь маленькая, разве такое питание ей нужно сейчас?.. Подумалось вдруг о том, что он успел привязаться к девчушке. Она скрашивала их жизнь на этом пустынном острове. И хотя добавила забот, но порой отвлекала от печальных мыслей. Когда он брал ее на руки и, утешая, принимался рассказывать сказки или когда водил по лесным тропинкам, показывал птиц и жуков, а она заливалась звонким смехом, - в эти минуты забывались горечь и отчаянность их положения, не верилось, что идет война, что кругом враги…
Враги! Долго ли пробраться им на остров? А могут и проще - закидать его минами. К такой беде они еще не подготовлены. Нужно, как предлагал Алесь, навязать снопы из камыша, чтобы они всегда были под рукой, - с ними можно будет держаться на воде…
Спит хлопец, намаялся. Завтра у них опять много работы, пусть набирается сил… Все допытывался, как он, Вадим Николаевич, жил при оккупации. Как жил? Тяжело вспоминать об этом. И об Оксане…
Оксана! Познакомились они с ней в Митковичах, на спортивных соревнованиях. Его ученики-десятиклассники встретились с ее классом по волейболу. Игра была трудной и затяжной. Ребята из Митковичей были уверены, что побьют своих противников с разгромным счетом. Но те неожиданно оказались сильнее, и победа осталась за ними. Сколько радости было! Ребята обнимались, прыгали, кричали "ура!". Сильные, загорелые, со счастливыми улыбками, окружили они своего учителя и тренера и подхватили на руки - качать! Он с трудом отбивался от них, но было видно, что сам не меньше радуется победе своих ребят.
Когда прошли первые минуты всеобщего ликования, к Вадиму Николаевичу подошла молодая учительница - классный руководитель побежденных митковичевцев, протянула руку:
- Оксана Рутковская, - сказала она, сдержанно улыбаясь. - Поздравляю вас с победой, коллега! Победа убедительная, мои хорошо начали, но…
- Не хватило пороха, - подсказал Вадим Николаевич. - Пусть знают: в районе у них есть серьезные противники.
- Кто мог догадаться, что именно в Ляховичах они!
Вадим Николаевич крепко пожал протянутую руку, и как-то само собой получилось - задержал ее в своей…
Хороша была Оксана! Статная, лицо белое, большие карие глаза, темные волосы до плеч. И хоть одета просто, но все казалось на ней нарядным, все шло ей.
Потом они отправились в столовую обедать. Разговорились. Оказалось, Оксана преподает немецкий в старших классах. Конечно, нашлось много общих тем, и разговорам не было конца.
Так они подружились. Девушка пригласила Вадима к себе домой, познакомила с родителями.
Очень понравилась ему Оксана. В ней удивительно сочетались милая серьезность и рассудительность с веселостью. У нее был свой самостоятельный взгляд на многие, казалось бы, непререкаемые истины. Нередко она проявляла не женское упорство в желании докопаться до сути того или иного вопроса. Они часами могли спорить по поводу прочитанной книги или захватившего обоих кинофильма… Порой Вадим не мог сопротивляться ее доводам и доказательствам и сдавал свои позиции, что называется, поднимал руки вверх. Вот какой была эта девушка, на вид такая нежная и мягкая.
Они с нетерпением ждали лета, мечтали поехать вместе на Кавказ. Этот такой далекий от Белоруссии уголок родной земли манил их крутыми горными тропами, бурными водопадами, снежными вершинами и синими просторами никогда не виданного моря. Манила их и романтика тех мест, где бывали в свое время Пушкин и Лермонтов, Толстой и Куприн.
Уже были отложены деньги на дорогу, почти собраны вещи. И неожиданно…
Выпускной вечер кончился под утро, но расходиться ребятам не хотелось. Все отправились к озеру. В Полесье много озер, маленьких и больших, в Ляховичах тоже было свое озеро. Решили встретить на берегу восход солнца. Всем казалось, что встреча нарождающегося дня была символична. Это была встреча с их новой, самостоятельной жизнью. Ребята мечтали о том еще неведомом, новом - и трудном и радостном, - что ожидало их впереди.
Разве могли они знать, что им выпала другая судьба…
Солнце выкатилось из-за леса как-то неожиданно. Все закричали, захлопали. Кто-то даже с пафосом воскликнул: "Да здравствует солнце, да скроется тьма!"
Не ведали они тогда, что с запада тем временем наплывала на мирную советскую землю зловещая черная туча. Война!
Через месяц фашисты уже были в глубине Полесья.
Появилось непривычное, страшное слово "оккупация". По пыльным дорогам, по улицам шли, четко печатая шаг, рослые солдаты в железных касках, мчались мотоциклы, громыхали танки… Люди затаились в тревоге и ожидании. Может, все это временно - на день, на неделю, на месяц?..
Но проходили дни, недели, месяцы… Минул год, другой. Вадим ушел в партизаны, думал взять с собой и Оксану, но она решила иначе.
В последнее время они виделись совсем редко, и это невольно отдалило их друг от друга.
Как-то, еще на первом году оккупации, они случайно встретились в Митковичах на центральной площади. Мимо шагали в серо-зеленых мундирах гитлеровцы, искоса поглядывали на пригожую девушку. А она, как нарочно, поддразнивала их - весело и громко смеялась.
- Ты не боишься их? - спросил Вадим.
Оксана вскинула голову:
- Пусть они меня боятся!
- Они ведь наглые и жестокие. Прошу тебя, будь осторожнее, Оксана.
- Ну, против наглости тоже есть защита.
Вадим с грустью смотрел на Оксану.
- Ты не думаешь, что нам нужно чаще видеться? А то пройдет еще время, встретимся вот так же случайно и друг друга не узнаем…
Оксана улыбнулась, покачала головой, но ничего не ответила. В глазах ее он заметил какую-то настороженность, что ли? Казалось, она вообще мало обращала внимания на окружающее. Удивительно даже, что она остановилась и заговорила с ним. Он ведь выглядел довольно странно: в старых, стоптанных ботинках, мятом пиджаке, в кепке, которая явно была ему велика. Возможно, прежнее чувство вспыхнуло в ее душе, а может, это просто девичье любопытство? Вадим вдруг подумал - неужели они настолько разные? Как же раньше он этого не видел? Сейчас перед ним стояла совсем иная Оксана: яркий маникюр, накрашенные губы и нарядные лакированные туфельки. Все это казалось неуместным на пыльной площади, да еще рядом с его нечищеными растоптанными ботинками.
- Чем ты теперь занят? - поинтересовалась Оксана небрежно.
- Школа закрыта, ты же знаешь. С отцом землю пашу. Сеем, косим… Но это не жизнь, а существование.
Она спросила его в упор:
- А если пойти в полицию?
Он оторопел:
- Что же я там буду делать?
- Как что? Форму получишь, права некоторые. Ты же неглупый человек, образованный. Неужели тебе надо подсказывать?
"Вот так совет, - чуть не крикнул Вадим. - Она что, издевается надо мной?.."
- Боишься формы?
- Я уже вижу, куда ведет эта форма…
Оксана окинула его пронзительным взглядом: