5. ЧЕРЕЗ ЛИНИЮ ФРОНТА
Проскочив линию фронта у лесной опушки южнее деревни Бакеево, отряд торопился как можно дальше за ночь уйти от переднего края. Обходя стороной деревни Бакеево и Еремеево, бойцы видели огни в некоторых деревенских домах, слышали обрывки залихватских песен на чужом языке.
- Ишь ты, гуляют шакалы, - с ненавистью проговорил младший сержант Базиров, останавливаясь и поправляя лыжные крепления. - Шандарахнуть бы по этим пижонам хотя бы одной гранатой.
- Я тебе шандарахну, - погрозил командир взвода старший лейтенант Брандуков.
- Выходит, так и будем в наблюдателях ходить.
- Наступит твой час, Базиров, уймись!
Заманчиво было ворваться в Еремеево, которое находилось в шести километрах от переднего края и наделать там шуму-грому. Но ввязываться в бой было пока не время. Задача состояла в том, чтобы поглубже проникнуть в тыл противника и уже там начать свою боевую работу.
Перейдя шоссейную дорогу Истра - Солнечногорск, отряд сделал короткий привал в лесу неподалеку от деревни Сысоево. Лыжники уже прошли более десяти километров.
К командиру подошел старший лейтенант Брандуков:
- Товарищ капитан. Там тянется провод. Очевидно, телефонная связь между гарнизонами фашистов.
- Может, резанем, комиссар?
- А какой резон? Только дразнить? Придут да восстановят. Не сидеть ведь здесь, караулить обрыв.
- Вот именно покараулим. До первого "языка".
- Верно, командир. "Язык" нам сейчас очень кстати. Значит, делаем засаду?
- Да, время у нас еще есть. Возьмем пленного, допросим и до рассвета сумеем еще километров двадцать - двадцать пять отмахать.
…Минут через тридцать на линии появились два немецких связиста, как выяснилось, из батальона связи 216-й пехотной дивизии: командир взвода связи фельдфебель Гофман и рядовой Флорке. Оба пожилые, небритые, замерзшие, с сосульками под носами, одетые черт те во что. Бойцы Брандукова взяли их без всякого труда: им даже показалось, что немцы сдались довольно охотно и без сопротивления отдали свои карабины и телефонные катушки.
Фельдфебель Гофман на допросе показал, что 216-я дивизия состоит из 348-го, 396-го, 398-го пехотных полков, артполка и ряда отдельных частей. На восточный фронт она прибыла 12 ноября из Франции и уже 16 ноября участвовала в наступлении на Москву. Командует дивизией генерал фон Вернер. В наступательных боях передовые части дивизии потеряли более половины личного состава убитыми и ранеными. В последние дни прибыло несколько маршевых рот для пополнения полков первой линии. Из разговоров офицеров ему известно, что завтра-послезавтра немецкие войска попытаются сломить сопротивление русских на подмосковных оборонительных рубежах и ворваться в Москву. От пленных также узнали, что город Истра и населенные пункты на западном берегу реки Истра, севернее города, заняты немецкими войсками. В связи с этим капитан Шевченко принял решение обойти места сосредоточения немецких частей с севера по льду Истринского водохранилища в направлении деревни Матвейково.
За долгую зимнюю ночь отряд отмахал от линии фронта более тридцати километров и оказался в лесах в 14 километрах западнее Истринского водохранилища.
Шедший впереди охранения лыжников командир взвода старший лейтенант Алексеев остановился.
- Я, кажется, слышал выстрел из ружья, - доложил он командиру отряда.
- Мне тоже так показалось, - подтвердил тот, останавливаясь и опираясь на лыжные палки. - Но, может, это дерево треснуло на морозе или лед на реке?
- Не похоже…
- Значит, выстрел, но чей? Кто в такую пору на охоту ходит! Надо проверить.
- Есть! Сейчас сделаем круговой досмотр.
- Хорошо. Действуйте, а мы малость передохнем.
Командир взвода укатил с группой лыжников в ту сторону, откуда донесся выстрел. Вернулся он довольно быстро и привел с собой низенького, юркого, при бороде-лопате, старика со старенькой тулкой-курковкой.
- Вот он - стрелок, - кивнул на старика Алексеев. - Крестится, божится, что не он палил, а левый ствол порохом пахнет. Свеженьким.
- Истинно так… Вот крест господний, - махнул рукой перед лицом дед. - Зачем мне ночью пулять? Рази я сдурел, господин хороший?
- Ты что, очумел, старик, - вытаращил глаза Алексеев. - Что за господин?
- А кто вас знает, как вас величать. Много счас всяких разных в лесах скрывается. А что не стрелял, то не стрелял.
- Не верьте ему, товарищ командир, - настаивал Алексеев. - Выстрел свежий. Он стрелял. Пусть признается. Может, сигнал кому подавал. Немцам или полицаям…
Старик сорвал с головы шапку, в снег:
- Мать честная! Кажись, свои! Ей-богу свои! А я-то думал, чужаки какие переодетые. Наши ведь на восток ушли, под Москвой вон, бьются. А тут свои! Вот радость! Вот диво! Аль ужо расколошматили фрица? Назад его поперли?
- Пока нет, старина, - сказал Шевченко. - Но попрем, погоним, дай срок… И все же зачем стрелял, дед? Сам-то кто будешь?
- Лесник я, дорогой товарищ командир, здешний, тутошний. При этом лесном массиве. Пытаюсь отпугивать вшивую погань от своего кордона. Ночью я постреливаю в местах разных, днем бабка. Закурить у вас не найдется?
Огнивцев достал пачку махорки, сложенную мелким квадратиком газету, протянул старику:
- Угощайтесь.
- От спасибо! Без курева беда. Весь самосад пришлось раздать отходящим красноармейцам… С горя, с досады люто курили… А газетку приберегу. Она поценнее курева будет. Изголодались по слову человечьему. Немцы невесть что брешут: и Москву они вроде взяли, и Красная Армия, дескать, разбита и то и се. Голова идет кругом. А тут газета…
- Не жалей, дедушка, кури. Газетку я тебе целую дам, свежую.
- Ну, спасибочки, так спасибочки.
- Где ваша избушка или, как вы называете, кордон? Далеко? - спросил начальник штаба старший лейтенант Ергин, достав из планшетки карту и освещая ее фонариком.
- Полверсты, не боле.
- Дом большой, тепло, обогреть бойцов можно?
- Тепло-то тепло и места много, да только боязно вас к себе вести. А ну как по лыжному следу кинется фашизье и застукает вас, как миленьких. Не прощу себе вовек…
- Какой след, старина? В такую метелюгу. До утра все заметет, замаскирует. Да и гарнизонов поблизости немецких нет. И если бы они и были, по такому снегу до нас не скоро доберутся. Им в такую стужу и вьюгу не до нас.
- И то верно, - живо согласился старик. - Метелица расчудесная… Прошу на обогрев, гостечки желанные. И радость от вас и мне хоть одну ночку будет поспокойнее. А то все брожу, как бирюк, сторожу, в белый свет пуляю…
- Но толк-то хоть есть? - спросил Огнивцев, надевая лыжи.
- А как же! Очень даже имеется. Как-то с полмесяца тому назад катил на кордон мотоцикл с двумя солдатами. Ну, зачем катили, дело звестное. Они мастаки пожрать за чужой счет. Видать, Гитлер-то не дюже кормит… Ну, только повернули с большака к моему кордону, забуксовали в снегу, а я тут как тут. Саданул из-за кустов с двух стволов сраз, так их как ветром сдуло. На одной колесе крутнулись, и дай бог ноги. Видно, партизан боятся! Где-то битыми были…
- Дедусь, кончай рассказ, веди! - прервал старика Шевченко. - Дома за самоваром доскажешь. Самовар-то есть?
- А как же! Чаек из самовара после морозца - первое дело. А ну-ка полозки, мои полозики, разворачивайтесь.
Старик окинул взглядом заснеженные, шумящие на ветру сосны, выбрал в редколесье по только ему ведомым приметам нужное направление и резво задвигал своими широкими лыжами.
…В большом добротном доме лесника, срубленном перед самым началом войны и еще источавшем скипидарный запах свежеспиленных бревен, разместились быстро, без шума, хотя места в нем для всех, конечно, не хватило. Не поместившиеся в нем расположились на опушке леса вблизи кордона. Охранение заняло свои места у дома и на ведущих к нему заснеженных дорогах. По приказу командира была установлена очередность отдыха взводов в теплых комнатах.
Командир и комиссар считали, что первая задача отряда была выполнена удачно: отряд не только успешно преодолел передний край, но и захватил двух "языков", получил от них немало ценных сведений, значительно углубился в тыл противника. Повезло и с отдыхом личного состава. Здесь бойцы, пусть по очереди, но выспятся в тепле, как говорится, отойдут от напряжения форсированного перехода. Есть время осмотреться, наметить план действий на ближайшие дни.
Комиссар Огнивцев пристроился в маленькой кухоньке, на лавке, стоявшей между стеной и печкой. Лег, не снимая теплой десантной тужурки и валенок. Но печь щедро отдавала тепло и вскоре стало жарко. Пришлось снять верхнюю одежду и положить ее под голову. Под напором разгулявшейся вьюги где-то дребезжали стекла окон, с рассохшегося потолка сыпалась пахнущая коноплей мякина.
Не спалось… Еще и еще раз до мельчайших деталей вспоминал Огнивцев встречу с командующим фронтом. Сумеет ли отряд выполнить поставленные им задачи. Оправдает ли его доверие?
Комиссару были известны некоторые требования генерала армии к отрядам особого назначения еще в ходе их подготовки к засылке во вражеские тылы. "По глубоким снегам нынешней суровой и снежной зимы пешим порядком они далеко не уйдут и задач не выполнят", - сурово сказал Жуков начальнику разведки фронта. - На лыжи! Только на лыжи всех без исключения. И чтоб научились на них не ползать, а "летать".