- Выдумал! - рассердился Дорофеев. Он взял Галиева на закорки и потащил обратно на ферму: не бросать же в лесу? Он рассчитывал оставить раненого на попечение Лукерьи Карповны и Саши, а затем, не теряя времени, продолжить путь к своим. Судя по тому, что пулеметная стрельба только что была слышна отчетливо, - до передовой уже совсем недалеко. Проберется, одному проще.
…Тяжел Галиев. Передохнуть бы… Нет!
Дорофеев прибавил шагу.
Галиев за спиной простонал, обдавая его щеку жарким дыханием:
- Больно! Дай посижу…
- Терпи уж! - хрипло бросил, не оборачиваясь, Дорофеев. - Класть да подымать - больше разбережу.
Галиев смолк, только шумно дышал да порой, не в силах сдержать боль, постанывал.
Дорофееву казалось - тащит уже давно, давно… Злился: "Прягин, стерва, удрал, струсил! А то несли бы попеременно… Э, да черт с ним!"
Галиев тяжелел с каждым шагом.
Ноги Дорофеева глубоко продавливали толстый, но непрочный слой листвы, скользили по набухшей осенней сыростью земле. Уже не чувствовалось лесного холодка - наоборот, было жарко, особенно груди, под плотно свернутым знаменем. Рубаха на спине взмокла от пота. Дорофееву и самому хотелось снять ношу с плеч, передохнуть минутку. Но он, с залитым потом лицом, шагал, шагал…
Чьи-то быстрые шаги прошелестели по листве навстречу. Встревожившийся Дорофеев не успел свернуть с тропы в ближние кусты, как из-за поворота навстречу выбежал кто-то.
- Саша? - изумился Дорофеев.
Саша онемел от неожиданности.
Не останавливаясь, Дорофеев, тяжело ступая, шел навстречу Саше. Приблизившись, на ходу спросил:
- Почему здесь? Куда?
- Вас догонять… - пролепетал Саша. - С вами… - он повернулся, пошел рядом. Протянул руки: - Давайте нести помогу.
- Помощник из тебя! - отказался Дорофеев. Спросил строго: - Почему меня не послушал?
- Да я… я хотел… - смущенно заговорил Саша. - Но ведь близко свои… Ну, я… я не маленький с тетенькой сидеть… Тот солдат, Прягин, мне сейчас встретился.
- Встретился?
- Да. Я про вас спросил.
- Ну, и что он?
- Ничего не сказал, будто не слышал. Я - вас догонять! Боялся - не успею, пока тропа… Ну дайте, тоже понесу!
- Нет. Пулей лети на ферму. Лукерье скажи, чтобы сюда быстро. Тащить поможет. Понял?
- Понял! - Припустившись по тропке, Саша мигом скрылся из виду.
Дорофеев упрямо продолжал тащить Галиева. Тот, было притихший, - но, наверное, боль опять взялась за него - взмолился:
- Передышку дай! Пока тетка придет.
- Что ждать? - тяжело выдохнул Дорофеев. - Быстрей дойдем - тебе скорей легче станет, - и, не видя уже света в глазах, но не сбавляя шага, шагал, шагал. Все ниже сгибался под ношей. Все больше боялся - не упасть бы. Но шел.
Появится ли Лукерья Карповна - в этом Дорофеев не был уверен. Мало ли что? Может, ушла куда, - и поэтому надеялся лишь на свои силы. Но насколько хватит их?
Он уже решил передохнуть. Но впереди на тропе показались торопливо идущие навстречу Саша и Лукерья Карповна. На плече она несла две жерди, обмотанные пестрым рядном.
С помощью Лукерьи Карповны Дорофеев осторожно опустил раненого. Перекинул на плечо ремни карабина и автомата, изрядно намявшие затылок. Поправил на груди сбившийся вбок сверток - шелк на ощупь был влажным и горячим, наверное, пропотел. Из принесенных Лукерьей Карповной жердей и рядна сделали нечто вроде носилок. Галиева уложили на них. Когда его подымали, чтоб нести - сзади Дорофеев, а спереди Саша и Лукерья Карповна - она, обернувшись, сказала:
- А що ж, товарищ тот ваш? Чудной он який-то! Вернулся до хаты, пытаю, чого от вас отбився, - мовчит. Услыхал, як Сашко до вас мене кличе, - подався куда-то. Окликала - не отозвався. А я понадиялась - подсобит.
Дорофеев промолчал. Подумалось: "Со стыда, что ли, Прягин с фермы убежал? Неужто совесть заговорила? Кто его знает…" Встревожился: "А если немцам попадется? Не выдаст ли?" Обеспокоенный, спросил Лукерью Карповну:
- Где раненого спрячем?
- Та де ж? В хате.
- Не годится. А вдруг - немцы?
- Та якие до мени нимцы?
- Нет! Потайное место надо.
- Ну що ж, - согласилась, подумав, Лукерья Карповна. - Яку-нибудь схрону зробим… Ой, то ж вот он, товарищ-то ваш!
От фермы по тропе навстречу быстро шел, почти бежал Прягин.
- Ну вот! - воскликнул он, подбегая. - Я не о том ли говорил?
- Говорил, верно, то, да думал другое! - отрезал Дорофеев. Прягин сразу как-то сник. Пряча глаза, молча взялся за носилки спереди, рядом с Лукерьей Карповной. Галиев, удивленно приподняв с носилок голову, покосился на Прягина.
Теперь дело шло быстрее: раненого тащили четверо, если считать и Сашу. Еще несколько минут - и впереди меж стволами показались постройки фермы.
Поискав подходящее место, общими усилиями оборудовали хорошо замаскированную узкую пещерку, вернее нору, в старой, сверху уже поросшей травой скирде соломы, на отлете от фермы, близ леса.
Лукерья Карповна, сбегав за чистыми тряпками, заново перебинтовала рану. Галиева перенесли в его убежище. На всякий случай Дорофеев положил рядом его карабин.
Несмотря на то что Прягин, как и все, принимал участие в хлопотах, Дорофеев за все время не сказал ему ни слова. Несколько раз Прягин пытался заговорить с Дорофеевым. Но каждый раз подавленно замолкал: тот как бы не замечал его.
Наконец все было готово.
Галиев больше не стонал, стал спокойнее: боль в разбереженной ноге, видно, поутихла. Но боялся пошевельнуться: при малейшем движении боль вспыхивала вновь. Вероятно, задета кость. А может быть, после того, как он споткнулся в лесу, осколок, засевший в бедре, повернулся так, что давит?
Дорофеев был очень озабочен тем, что Галиева некому будет лечить. Лукерья Карповна успокаивала:
- В Гречанивку сбегаю, до фершала, Матвия Остаповича. В сорок першем окруженцы у нас ховались - лечил. Не откажет. Зараз побегу.
- А как их оставишь? - показал Дорофеев на Галиева, лежащего в соломенной пещере-норе, вход в которую еще не закрыт, на Сашу, сидящего возле: - В случае перепрятать - как без тебя?
- Я же тут буду… - нерешительно заговорил Прягин.
- Лучше б не был! - оборвал его Дорофеев. - Нечего тебе здесь!
Лицо Прягина залилось огнем. На его жилистой шее дернулся желвак. Несколько секунд Прягин молча стоял, опустив глаза, и сомкнутые тонкие губы его дрожали. И вдруг он резко отвернулся, сбивчивыми шагами пошел, почти побежал прочь, куда-то за скирду. "Еще обижается!" - с неприязнью посмотрел Дорофеев вслед.
- Ну, что ж… - наклонившись к Галиеву, проговорил он, в голосе его прозвучала грусть. - Пора. Пойду.
- Один? - с тревогой спросил Галиев.
- Не пропаду…
Дорофеев подумал-подумал, посмотрел вокруг: не видать ли Прягина? Ну и хорошо! Сел на солому, поближе к Галиеву, позвал Лукерью Карповну:
- Поди-ка сюда… Видишь? - вытащил из-за борта шинели заветный сверток, показал. - Теперь одно остается - здесь спрятать. А я пойду…
- Ой, лышенько, та куда ж?! - воскликнула Лукерья Карповна. - Не дай боже, нимцив повстречаешь. Ховались бы вы туточки уси, пока наши прийдут…
- Нельзя. Дойти должен. - Дорофеев объяснил почему.
- Верно говоришь! - подтвердил Галиев.
- А ты, Лукерья Карповна, - Дорофеев понизил голос, - знай: великую тайну тебе доверяем. И тебе, пионер! Кроме вас да Галиева, пока наши не придут, ни единая душа знать не должна. Понятно?
Дорофеев сбросил плащ-палатку. Протиснулся в проверченную для Галиева посреди скирды нору. Разгреб солому до земли. Вытащив оставшийся от Вартаняна нож, вырыл им тесную, но глубокую ямку. Тщательно завернул знамя в плащ-палатку, уложил в ямку, засыпал. Сверху набросал соломы.
- Готово! - Дорофеев вылез из норы, стряхнул с себя солому, взял автомат. Обвел взглядом лица женщины, мальчика, товарища: - Так храните тут.
- Сохраним, - пообещал Галиев. Он тяжело передвинулся, закрывая собой место, где зарыто знамя. - Как на посту буду… А ты придешь в полк - скажи про меня. Чтоб не писали в Казань: пропал. Я не пропал!
- Будь спокоен! - заверил Дорофеев. - О каждом что следует скажу… Ну, счастливо!
- С богом тебе! - вздохнула Лукерья Карповна.
Галиев из своей норы, Лукерья Карповна и Саша смотрели, как уходит Дорофеев - твердым, ровным шагом, ни разу не оглянувшись. Вот он уже почти дошел до кромки леса, обступившего ферму, через несколько секунд скроется в нем… Но что это? Вслед за Дорофеевым бежит откуда-то появившийся Прягин. Догнал. Оба остановились.
- Чего тебе? - спросил Дорофеев.
- С тобой я… - сбивчиво заговорил Прягин. Он торопился, словно боялся, что Дорофеев не захочет выслушать. - Ты ж теперь со знаменем один…
- О нем и обо мне - не твоя печаль.
- Ты выслушай! - умоляюще глядел Прягин. - Как на себя, на меня положись… Не подведу!
- Подведешь. Нельзя тебе верить.
- Можно! - ресницы Прягина вздрогнули, на худой шее передернулся желвак.
Дорофеев молчал, пристально глядел Прягину в глаза. Выражение суровости и недоверия не сошло с лица Дорофеева. Он помолчал еще секунду-другую, жестко сказал:
- Нет. Лучше уж я один.
- Что же… - тонкие губы Прягина тряслись мелкой дрожью, и оттого слова, произносимые им, получались невнятными. - Не доверяешь, значит?.. Чем тебе доказать…
- Чего доказывать! - Дорофееву тягостен был весь этот неожиданный разговор, он спешил закончить его. - Ну, я пошел.
- Погоди! - Прягин рывком снял с пояса запасный диск автомата. - Возьми.
- Давай. - Дорофеев прикрепил диск на своем ремне. Сдержанно поблагодарил: - Спасибо.