- Нет, успех гарантирован. Понял, кто стоит за нами? Сделаем ставку на ту часть военных, которые не скомпрометированы. Поставим перед коммунистами несколько условий: ликвидация института комиссаров в армии, отказ от присутствия их в министерстве внутренних дел и правосудии, изменения в законе о народном суде. Конечно, они откажутся, и тогда наши люди выйдут из правительства и Отечественного фронта, вызовут открытое вмешательство союзной контрольной комиссии и соответствующих правительств великих держав. Только так мы в один прекрасный день сможем предстать с чистой совестью перед судом истории.
- От меня вы чего хотите? - глухо спросил Цветков.
- Возглавить окружное руководство дружбы, поддержать тех наших товарищей из постоянного присутствия, которые первыми бросят перчатку.
- Ответ ты хочешь получить сейчас? - тихо спросил Цветков.
- У тебя есть время, обдумай, взвесь…
- Нет, я готов дать ответ сейчас. На меня не рассчитывайте! - несколько раздраженно сказал Цветков. - Я не желаю впутываться в эти авантюристические комбинации. И тебе я бы посоветовал отказаться, пока не поздно.
- Сомневаешься в успехе?
- Напротив, полностью уверен в вашем крахе. Поэтому советую тебе отказаться от этой авантюры, пока еще можно.
- А в противном случае?
- Дорого заплатишь.
- Сообщишь в милицию?
- Я дал тебе слово, - сердито ответил Цветков. - Но если не сделаю этого я, сделает другой…
Глава четвертая
Грузовик остановился. Слановский выглянул из кабины. С двух сторон шоссе громоздились темные скалы, и у него возникло такое чувство, будто он попал в тесную и глубокую дыру. По крайней мере, таким показалось ему на первый взгляд ущелье, где они остановились.
Шофер охрипшим, простуженным голосом сказал:
- Господин поручик, идите вниз по тропинке в крайний домик, там находится помощник командира Тодоров.
- А разве штаб здесь? - удивленно спросил Слановский. Ему все еще не верилось, что люди могут жить в этом глубоком ущелье.
- Так точно, внизу полянка, река, там в двух соседних домах размещены штабные.
Шофер, подавая его багаж, шутливо заметил:
- Здорово вас нагрузили земляки!
- А что делать, не откажешься ведь, все хорошие парни, - улыбнулся Слановский и пошел по тропинке.
Какой-то солдат ввел его в дом. Двое других сушили около печки портянки. Один из них, как был - босиком, вскочил. Слановский сделал ему знак рукой, чтобы он сел. Как только Киро показался на пороге, Чавдар радостно воскликнул:
- Вот и Слановский! Ну наконец-то, добро пожаловать! А мы как раз сегодня говорили с Тодоровым о тебе. Ну, рассказывай, какие новости. - Приветливо улыбаясь, он смотрел ему прямо в глаза.
- Погодите, дайте хоть дух перевести. - Бросив на пол вещевой мешок, Слановский протянул ему руку.
С охапкой дров вошел адъютант Чавдара. Он сложил дрова около печки и тихо спросил:
- Подбросить еще?
- Хватит, как бы не разнежиться чересчур, а то нам еще шагать да шагать под открытым небом…
Когда они остались одни, Слановский начал рассказывать ему о новостях в селе, в городе, о близких и знакомых. В конце Чавдар осторожно спросил его:
- Ее видел?
Слановский покраснел. Он помолчал, а потом тихо ответил:
- Видел.
- Ну и как?
- Да ничего особенного. Все еще никак не может понять, почему и в силу каких причин меня не тронули. Она говорит, что этот вопрос задает себе сама, а другие, мол, этому удивляются. Мне кажется, что Данчо продолжает бередить эту рану.
- А с ним вы виделись?
- Виделись, но совсем накоротке.
- И что же?
- Да торопился он очень. Встретились с ним в коридоре. Я шел тогда к Чугуну, он теперь тоже в областном управлении милиции работает.
- Неужели? Ну и что же дальше?
- Тебе персональный привет. Он меня очень внимательно выслушал. Там был еще какой-то незнакомый товарищ. Чугун два или три раза упоминал в разговоре его имя, его фамилия - Крачунов.
- Я его, наверное, не знаю, - предположил Чавдар.
- Он держался со мной подчеркнуто холодно, пытался уличить меня в чем-то, задавал перекрестные вопросы и все склонял к одному - от партии секретов не должно быть, в моем прошлом, мод, не все ясно, и я должен обо всем рассказать. Если в чем-нибудь я ошибся, проявил малодушие, то они все это учтут и будут великодушны. В конце он даже попытался попугать меня - чем дольше я буду откладывать признание, тем больше ухудшу свое положение…
- А Чугун? - прервал его Чавдар.
- Он все это слушал молча. Я сказал Крачунову, что у меня нет ни намерения, ни интереса откладывать признание, потому что я больше всех заинтересован в том, чтобы правда была выяснена. Тогда подал голос Чугун, сказал, что если бы я сам не явился в управление, то ни у кого не возникло бы намерения вызывать меня туда, а раз я сам пришел, по своему желанию, они посчитали необходимым поговорить со мной, чтобы не осталось впечатления, что они меня в чем-то подозревают.
- А Крачунов?
- Смутился. Было похоже, что он не ожидал этого. Его удивило отношение Чугуна. Уже уходя, я попытался найти Данчо Данева. Его в кабинете не оказалось. Но как ты думаешь, кого я там застал?
- Не знаю.
- Матейчо Арапского!
- Что делает там этот баран?
- Заведует милицейским участком в селе. Ходит важный, надутый, все ему кажется, что повсюду только враги и заговорщики. Калыч люто его ненавидит, но похоже, что Данчо поддерживает Арапского. Мне показалось, что за все время моего пребывания в селе он следил за мной.
Чавдар нахмурился.
- Я не совсем в этом уверен, но у меня осталось такое впечатление, - продолжал Слановский.
- Ничего удивительного в этом нет. У Данчо есть такая слабость - таскать за собой какого-нибудь прихвостня.
- Да черт с ним! - небрежно махнул рукой Слановский. - Ну а как вы здесь?
- Целую неделю топчемся на одном месте.
- А мои ребята?
- Мерзнут наверху на позициях. Значительно снизился боевой дух. В руках немцев господствующие высоты, они упорно удерживают их. Активизировалась всякая нечисть. По штабу ходят всевозможные слухи и, как ржавчина, разъедают души ребят. Одна рота поднимается в атаку, а другая отказывается. Только лишние жертвы несем.
- А какие слухи распускают?
- Да самые различные, один другого глупее, но они, к нашему большому огорчению, легко находят почву среди солдат. Завтра или самое позднее послезавтра будем атаковать скалу Дражна. Где-то возле нее находится твоя рота.
* * *
Шагах в трехстах от штаба в маленьком заброшенном доме подпоручик Манев оборудовал для себя нечто вроде штабной комнаты.
В этот вечер Манев получил посылку. Он пригласил в гости поручика Генчева, командира минометной роты, и подпоручика Бонева из противотанковой батареи. С последним они в один год окончили военное училище, а их дружба началась еще тогда, когда они были юнкерами.
На балах и вечеринках в военном клубе поручик Генчев стяжал себе славу опытного бабника и гуляки, и поэтому жадные до пикантных историй Манев и Бонев никогда не забывали пригласить его на свои частые сборища.
Манев открыл бутылку коньяка, который генеральша, его мать, приготовила по специальному рецепту - чтобы согревал. На походный стол были высыпаны всевозможные лакомства.
Первые рюмки повысили настроение, и все, что до сих пор было у них на уме, теперь с легкостью и непринужденностью слетало с языка.
В последнее время поручик Генчев опустился и перестал следить за своей внешностью. Небритый, неумытый, с грязным воротничком, он уже после первых рюмок ощутил желание буйствовать. Он ударил своим тяжелым кулаком по походному столику и злым, сдавленным голосом прохрипел:
- Мы идиоты! Но разве мы не понимаем этой простой истины? - Он обернулся к Боневу, который смотрел на него, снисходительно улыбаясь.
- Что, опять тебя разобрало? Или хочешь нам вечер испортить? - недовольно нахмурился Манев.
- Нет смелости признаться, что мы идиоты? - опять повторил Генчев. - Неужели ты доволен нашим свинским положением? - с презрением показал он рукой на комнату.
- Сейчас мы на войне, - спокойно ответил ему Бонев, продолжая улыбаться. Видно было, что его в какой-то степени забавляет этот разговор.
- На войне?! Кому она нужна, против кого мы воюем? Вы отдаете себе отчет? Вы, затвердевшие мозги, я вас спрашиваю!
- Не торопись, - раздраженно бросил ему Манев. - Все еще образуется.
- Когда? Когда война закончится?
- И тогда еще будет не поздно.
- А я останусь в живых? А эти погоны на плечах останутся?
- Это будет зависеть от тебя.
- А ну посмотри на меня, есть ли у меня желтый душок, - показал он на свои губы. - Глупцы! Мы полностью во власти иллюзий, а с нами уже все кончено…
- Что вы предлагаете? - прервал его Бонев.
- Ничего. Надо признаться, что мы ни на что не способны, - продолжал бормотать он с пьяной откровенностью, устало опускаясь на стул.
- Хватит болтать глупости! Раньше ты был самым крепким из нас, а теперь после третьей рюмки раскис, - упрекнул его Мажев.
- Да не пьян я, просто мне обидно…
- Нет, ты устал, - Манев налил ему рюмку, - потому и слюни распустил так отвратительно.
- Слушай, Манев, ты меня плохо знаешь. А ну-ка скажи мне, дружище, ты что же думаешь: если пустишь среди этих пуганых ворон какую-то сплетню, так уже и совершил патриотическое дело?
- А ты как считаешь? - саркастически осклабился Манев.