- Должен вам признаться, у наших товарищей сложилось о вас очень хорошее впечатление.
- Надеюсь, в этом есть и ваша заслуга, - поторопился похвалить его Додев.
- Меня исключите из любых комбинаций, я пришел поговорить с вами откровенно. Мы знаем, что вы честно, верно и преданно служили фашистам, но это не означает, что вам надо указать на двери казармы.
- Понимаю вас, - облегченно вздохнул Додев.
- Гитлеровцы угрожают нам на западной границе…
- И там я хочу иметь возможность доказать, что мне дорога моя родина.
- Но товарищи из штаба зоны хотят начать игру с абсолютно открытыми картами.
- Господин Данев, я самым добросовестным образом указал вам всех моих бывших подчиненных, которые совершали злоупотребления властью, и если кто-то из них пытается скрыться за моей спиной…
- Что касается подобных попыток, мы достаточно осторожны. Мы никому не позволим сваливать свою вину на других… Есть ли у вас какие-нибудь сведения, может быть, вы случайно слышали, где скрывается генерал Янев?
Додев слегка покраснел.
- Может быть, это только слух, надо проверить, сам я никогда не любил сплетен, но мне доложил подпоручик Манев, что Янев со вчерашнего дня находится в своем родном селе.
- Вы в этом уверены? - вздрогнул Данев.
- У меня нет оснований сомневаться в подпоручике Маневе. Позавчера я вам говорил очень подробно о его культуре, о том, какой он офицер и человек, и…
- Ясно, - прервал его Данев, - мы тоже проверим. Господин полковник, как мне, так и моим товарищам картина уже ясна. С сегодняшнего дня будут прекращены аресты офицеров, чтобы полк мог спокойно готовиться к отправке на фронт.
- Я готов, - облегченно заявил Додев.
- В вашей готовности я ничуть не сомневался, но должен предупредить вас, что товарищи из штаба зоны, как я уже говорил, хотят вести игру с открытыми картами, чтобы ни у кого не осталось за душой никаких сомнений. Между прочим, вчера кто-то из нас вспомнил, что у вас были служебные неприятности из-за Игнатова.
Ясно, что от покойника мы не в состоянии потребовать объяснений того, что нас интересует.
- Вполне естественно, - ответил Додев.
- Могу ли я знать, в чем заключались эти неприятности?
- Данев, я уже достаточно подробно обрисовал грубый характер Игнатова…
- Это известно…
- Да, но за всю мою службу меня так никогда не ругали, как в это лето. Представьте себе, этот дурак Игнатов занялся делом совсем не его ума, его возможностей. Понимаете?
- Да, я вас слушаю, - добавил Данев. Сердце его было готово выскочить из груди.
- Ничего мне не говоря, конечно, на свой страх и риск он решил вмешаться в какую-то грязную историю с вашим сокурсником и другом подпоручиком Слановским.
- Но он ведь дал согласие, не так ли?
- Кто, Слановский?
- Да.
- Предполагаю, что он сделал это только для вида. И до сих пор мне не ясно, как все это стало достоянием полиции, а затем генерала Янева…
- Не это ли послужило доводом, чтобы отложить операцию?
- Нет, я и теперь не знаю, каковы были соображения начальства, но мне было приказано самым строжайшим образом под мою служебную ответственность отчитать Игнатова и следить…
- За чем? - нетерпеливо прервал его Данев.
- За тем, чтобы он вообще перестал заниматься Слановским и учительницей из Лозена.
- А не возложили ли эту задачу на кого-либо другого?
- Нет, я, по крайней мере, не слышал в дальнейшем ни одного слова по этому вопросу.
- Господин полковник, по крайней мере, для себя как вы объясняете это?
- Должен честно вам признаться, мы имели сведения, что Слановский коммунист. Игнатов следил за ним очень внимательно.
- Да, но этот факт очень показателен: у вас есть сведения, что он коммунист, а ваше начальство, которое не питало даже малейших симпатий к коммунистам, берет его под свою защиту. Нас довольно серьезно интересует выяснение этого обстоятельства.
- Понимаю, - вытянул шею Додев, явно испытывая затруднение от вопроса Данева.
- И еще одно, - продолжал Данев. - Если руководствоваться здравой логикой, нельзя не подумать и вот о чем: к коммунистам вы были суровы и беспощадны, а, видите ли, к одному Слановскому, о котором из общины поступали сведения и за кем регулярно следил Игнатов, отношение было особым, так не значит ли это, что он был втянут в какую-то игру? Вот что нас интересует и, если хотите, серьезно беспокоит. Мы обращаемся к вам с искренней просьбой, чтобы вы нам были полезны, а ваши услуги мы оценим по достоинству.
Додев втянул плечи, нахмурил брови, тяжело вздохнул и, закусив нижнюю губу, тихо сказал:
- Мне так и непонятно до сих пор, почему к Слановскому было особое отношение начальства. Возможно, его готовили к какой-то важной операции.
- А после того как отложили операцию, после того как вас отругал генерал, больше никогда не заходила речь о нем?
- Нет, потому что и времени на это не было. События так стремительно развивались.
- Еще раз вернемся немного назад. Игнатов ставит определенную задачу перед Слановским, тот ему обещает выполнить ее, но сообщает об этом учительнице из Лозена, не так ли?
- Да, его больше всего ругали именно за это.
- Но вот что кажется странным: вместо того чтобы потребовать от Слановского. отчет, власти взяли его под защиту.
- Верьте мне, - скрестил руки на груди Додев. - Я до сих пор нахожусь в полном неведении относительно этого дела.
Данев приблизился к нему и, показывая пальцем на стол, резко сказал:
- Напишите обо всем. Постарайтесь изложить все подробнее, попытайтесь восстановить всю картину.
- Вы его серьезно подозреваете?
- Нет, пока нет, но необходимо, чтобы все было ясно. - Данчо подал ему руку и, стоя уже у двери, предупредил: - Написанное передадите лично мне.
Из казармы Данчо Данев спешно направился в штаб зоны. Йордан едва поспевал за ним. Данчо целиком был поглощен новостью о генерале Яневе.
Встречая на лестнице знакомых, он сдержанно здоровался с ними. Поднявшись на второй этаж, направился прямо в комнату Розова. В дверях он задержался, хотел вернуться назад, но Розов сделал ему знак рукой:
- Данчо, погоди, мы уже закончили.
Чугун, Чавдар и адвокат Цветков встали со своих мест. Проходя мимо Данчо, Чугун дружески потрепал его по плечу и охрипшим голосом сказал:
- Да-а, осунулся ты, браток. Такого с тобой не было и в самые горячие партизанские времена.
- И не забывайте, друзья, что это только начало, - шутливо намекнул Розов. - Кажется, власть было легче взять, чем закрепить и удержать…
Розов проводил посетителей до дверей и, вернувшись назад, остановился возле стола, внимательно вглядываясь в лицо Данева.
- Данчо, если еще неделю будешь так вкалывать, скоро отбросишь копыта. Бюро областного комитета партии решило распределить возложенные на тебя дела на большее количество людей.
- Такое время настало, - вздохнул Данев и вздрогнул от мысли, что, может быть, его решили отстранить от работы в милиции, - все только и думаем, как бы выспаться.
- В наше распоряжение направляются Сапди, Божин Шопский, Цоньо Крачунов и другие товарищи.
- А что же буду делать я? - спросил Данчо.
- Ты теперь будешь отвечать за следственные дела, а Санди, как старый вояка, будет вашим начальником. Нам пора уже знать, кто пьет, а кто платит. Вижу, что тебе больше с такой тяжестью одному не справиться.
- С этим я как раз и пришел, но вы уже все решили сами. И еще одно. У меня есть сведения, что генерал Янев скрывается в своем родном селе.
- Неужели? - удивился Розов. - Задержать немедленно!
- А если он окажет сопротивление? - спросил Данчо. - Приказать, чтобы с ним особенно не церемонились?
- Нет, ни в коем случае. Он нам нужен живой. Согласитесь, Данев, я опять вас упрекну, вы допустили промашку. Нам ни в коем случае нельзя было терять Цено Ангелова, - сказал Розов.
- Товарищ Розов, поверьте, я до сих пор не могу себе простить этого. Только теперь начинаю понимать, скольких бессонных ночей стоило нам это. Ругаю себя за ошибку и за промашку.
- Данев, обратите внимание товарищей, я напомнил об этом и Санди, с арестованными необходимо держаться в рамках приличий. Их деяния достаточно тяжелы, но мы ни в чем не должны походить на фашистов, - медленно и внушительно говорил Розов.
- Все же обстановка революционная, товарищ Розов, приходится быть беспощадными, - сказал Данев.
- Данев, - Розов подошел к окну, - посмотрите туда, - он показал на пеструю толпу на улице, - они будут укреплять революцию, и надо, чтобы она стала их кровным делом. Мы закладываем основы большого здания на века, и они должны быть крепки, без крови, без слез. У людей должна быть твердая вера в будущее.
- Понятно, товарищ Розов! - Данев поспешил сгладить плохое впечатление от своих слов. Он уже собрался уходить, когда Розов его остановил:
- Нашли какие-нибудь следы в связи с убийством Румена?
Колени Данева обмякли, и ноги подкосились. Румянец залил его пожелтевшие щеки, но он тут же овладел собой и, не спуская глаз с Розова, который смотрел в окно, проговорил:
- До сих пор еще ничего нет, товарищ Розов.
- В первом участке задержана одна женщина, которая подозревается в том, что оказывала помощь полиции, следила за домом Румена. Неплохо будет, если ты ознакомишься с ее делом.
- Лично сам допрошу ее сегодня же, немедленно позвоню в участок. - И Данев вышел из комнаты.
По дороге в областное управление милиции он сказал Йордану: