Глава шестая
В кабинете Цено Ангелова за опущенными плюшевыми шторами было тихо и прохладно, хотя на улице налило жаркое июльское солнце. Время от времени по коридору быстрыми шагами проходили дежурные полицейские.
Войдя, Банков уже у двери понял, что застал Ангелова в плохом настроении. И действительно, острая наблюдательность не обманула его. С утра Ангелов был не в себе. Данчо предупреждал, что в отношении его в отряде возникли серьезные сомнения и подозрения, и очень настоятельно просил о помощи. Безопасность Данчо меньше всего волновала Ангелова. Его беспокоило то, что над осуществлением большой операции нависла опасность, а он вложил в эту операцию столько усилий, терпения, истрепал столько нервов! Операция по разгрому окружного комитета партии, штаба зоны и отряда, по уничтожению Чугуна должна была стать венцом его службы.
Он вяло подал руку Банкову, молча пригласил его сесть.
- Кажется, я пришел в плохой день и час, - шутливо заметил Банков.
- Давно уже не помню дня без неприятностей, - тяжело прохрипел Ангелов.
- Тогда и я не буду тебе досаждать, - улыбнулся Банков, достал записную книжечку, что-то прочитал в ней и поднял голову. - Господин Ангелов, как я понял и как следует из различных источников, по всей вероятности, в тюрьму случайно попал один парень из Лозена…
- Ох, не напоминай мне о них! - нахмурился Ангелов. - Еще зимой надо было спалить это мерзкое село.
- Речь идет не о каком-то опасном конспираторе. Некто Матей Арапский осужден на пять лет.
Ангелов задумчиво потер лоб и спросил:
- Ну и что?
- Ясно, что теперь этот малый станет настоящим врагом государства.
- Припоминаю, он собирал деньги…
- Да, да, это он. Я понимаю, что на следствии у вас сложилось впечатление, что он поступил и наивно и глуповато. Он пытался играть в заговорщика, и способ, который он выбрал, говорит сам за себя. Этому дурачку надо было отвесить несколько оплеух и отпустить, чтобы занимался своим делом.
- Легко говорить со стороны, - озабоченно покачал головой Ангелов. - Если бы таким был он один, он бы у меня наш как у Христа за пазухой. Что я теперь могу сделать? Его дело давно закрыто.
- Не ожидается ли помилования?
- Не знаю. Едва ли. Сам видишь, в каком мы пекле.
- Все-таки возьми себе на заметку. Кажется мне, что еще не поздно спасти эту заблудшую овцу. Он готов подписать декларацию, но боится других арестованных. Проведет зиму в тюрьме, и с ним будет кончено. Так его вышколят, что он и сам себя потом не узнает.
- Посмотрим, подумаем…
Зазвонил телефон. Ангелов поднял трубку.
- Вернулись, господин генерал? Сейчас же иду к вам… Да, очень срочный вопрос!.. - Он повесил трубку и встал. - Банков, напомни об этом как-нибудь. Подумаем, что можно сделать для этого лопуха. Значит, он готов подписать декларацию?
- Конечно, я же вам говорю, но он боится других, поэтому надо бы это сделать как-то скрытно…
Машина Ангелова мчалась к штабу дивизии. Из-за июльской жары улицы опустели. На лестнице штаба было прохладно. По коридорам торопливо сновали офицеры. Было заметно, что идет лихорадочная подготовка.
Генерал Янев встретил Ангелова с подчеркнутым достоинством. Его белый летний китель был чист и тщательно отглажен. Через плечо спускались золотые аксельбанты, а от гладко выбритого лица веяло уверенностью и спокойствием.
- Здравствуйте, Ангелов! - подал он руку через письменный стол. - Что такое? Опять какая-то неприятность?
- Господин генерал, на этот раз ваш человек допустил такую глупость, что я и не знаю, как начать.
- Господин Ангелов, хоть бы раз вы сказали, что довольны моими людьми.
- Мы горим в одном огне; к сожалению, не все еще поняли, что если нам придет конец, то только из-за того, что каждый поучает, что и как делать в этом государстве, но никто ничего не предпринимает.
- Что вы имеете в виду? - тревожно спросил Янев.
- Что за тип этот поручик Игнатов в Лозене?
- Поручик Игнатов? А что вам от него надо?
- Этот Игнатов начал вербовать людей, одним словом, подменять меня и моих подчиненных. Уверяю вас, он абсолютно ничего не смыслит в этом деле, а берется…
- И все же я должен вам сказать, господин Ангелов, что поручик Игнатов очень исполнительный, преданный и на редкость доблестный и храбрый молодой офицер. В чем заключается его вина?
- Господин генерал, теперь и ребенку понятно, что, используя старую тактику и средства, мы не в состоянии разгромить коммунистов.
- Что вы говорите? До конца месяца мы должны усмирить всю область. Вам ведь известно решение совета министров, желание господ регентов, наших доблестных союзников?
- Если бы это зависело от нашей доброй воли! Но почему вы упускаете другое, более важное обстоятельство?..
- Что это за обстоятельство, если не секрет? - прервал его генерал.
- Самое важное, по моему мнению. Это наши реальные возможности справиться с нависшей опасностью.
- Господин Ангелов, раз вы не верите в наши силы, что же остается тогда другим? - спросил генерал.
- Вы должны сами ответить на этот вопрос. Представьте себе, я около двух лет жду и выслеживаю! Имеете ли вы представление, сколько сил мне стоило это? Я своевременно получал информацию обо всех самых важных их решениях. Подошел в конце концов к такому моменту, когда без шума можно было взять их всех до единого. И вот на моем пути встал ваш Игнатов.
- Достаточно, Ангелов, - раздраженно прервал его Янев. - Скажите наконец, о чем идет речь?
- Дело довольно простое, в сто раз проще, чем сам Игнатов. Представьте себе, я под строжайшим секретом сказал начальнику вашей разведслужбы майору Константинову, чтобы ваши были в состоянии боевой готовности, так как у нас были данные, что на этих днях Чугун намеревается прийти в села в связи с проведением собраний коммунистов и земледельцев. Мы предполагали, что на этой встрече будет присутствовать и начальник штаба зоны Розов.
- И что, - Янев смотрел на него ошеломленно, - эта тайна стала известна поручику Игнатову?
- Она дошла до него из-за легкомыслия майора Константинова и подпоручика Манева. Поручик Игнатов самым примитивным образом, понимаете, как не поступил бы даже самый тупоумный старший полицейский, решил присвоить себе плоды чужого труда. Он поручил какому-то подпоручику работу с девушкой-коммунисткой, о деятельности которой у нас собраны полные данные. Мы ее специально до сих пор держим на свободе, потому что имеем для этого довольно основательные соображения, понимаете ли вы меня?
- Мне все ясно, господин Ангелов! - Генерал тихо забарабанил пальцами по столу. - И что же, судьба вашего человека решена окончательно?
- Остается рассчитывать только на одно - вдруг повезет.
- Хорошо бы!
- И все же мы должны что-то предпринять, чтобы инициатива осталась в наших руках.
- Интересно, что же? - спросил заинтересованно Янев.
- Я настоятельно прошу вас под угрозой самого сурового наказания сделать так, чтобы поручик Игнатов больше не обмолвился ни словом об этой истории. Как будто ничего не произошло. В отношении подпоручика Слановского не принимать никаких мер. Сделаю все, что в моих силах, чтобы создать впечатление, будто Слановский - наш человек, а посещение Чугуном сел в связи с собранием - только наше предположение. С девушкой так проведем дело, чтобы с нашего человека в горах были сняты какие бы то ни было сомнения и подозрения. Господин генерал, прошу вас понять меня правильно, на карту поставлены наша честь и престиж. Вы военный человек и лучше меня понимаете состояние дел на фронте. Как можно драться против коммунистов, когда наш тыл клокочет, как вода в котле?
- По этому вопросу между нами не должно быть разногласий.
- Через два дня нам предстоит большая операция, не так ли?
- Да. Мои части уже направляются в район окружения.
- А если я вам предложу отсрочку дней на десять?
- Не будет ли поздно?
- Господин генерал, я очень беспокоюсь, что к нашим прежним неудачам мы прибавим еще одну…
Через полчаса во все части дивизии разлетелись срочные шифрованные распоряжения оставаться на своих местах до нового указания.