Стиви признался Стелле в любви там, где они обычно пили, - в ужасном пабе в Кентиштауне, больше похожем на сарай. В тот вечер он раскрыл ей своё сердце. Стелла сказала, что она подумает над его предложением, что она сейчас не совсем в себе и не может дать никакого ответа. Она сказала, что позвонит ему в Шотландию. И молчок.
Они вышли из паба и разошлись в разные стороны. Стиви, набросив спортивную сумку на плечо, направился к станции метро, чтобы ехать на вокзал Кинг-Кросс. На пути он остановился, обернулся и посмотрел на удаляющуюся фигурку на мосту.
Длинные каштановые кудри развевались по ветру, на Стелле были короткая куртка, мини-юбка, толстое чёрное шерстяное трико и ботинки "Доктор Мартене" на девятидюймовой платформе. Он надеялся, что она тоже обернётся, но она так и не обернулась. Стиви купил на вокзале бутылку виски "Беллс" и к тому моменту, когда поезд прибыл на эдинбургский вокзал, почти одолел её.
К настоящему моменту настроение у Стиви заметно улучшилось. Он сидел на покрытом белым пластиком разделочном столе и рассматривая кухонный кафель. Джун, девушка Франко, зашла на кухню, улыбнулась ему и нервно разлила выпивку по стаканам. Джун говорила мало и очень смущалась, когда ей все же приходилось открывать рот. Впрочем, Франко выполнял, норму за двоих.
Когда Джун ушла, вошла Никола, за которой следом, словно верный слюнявый пес, плелся Кочерыжка.
- Ой, Стиви… с Новым годом тебя, э-э-э… типа того… - протянул Кочерыжка.
- Да мы с тобой уже виделись, Кочерыжка. Мы же были вместе в "Троне" вчера вечером. Не помнишь?
- Ах… да… - Кочерыжке наконец удалось сфокусировать взгляд и ухватить со стола полную бутылку сидра.
- Привет, Стйви! Как там Лондон? - спросила Никола.
"Боже мой, только не это", - подумал Стиви. Никола такая хорошая собеседница. Ей так легко излить душу… нет, не буду… все равно расскажу…
И Стиви принялся рассказывать. Никола снисходительно слушала, Кочерыжка сочувственно кивал, изредка вставляя фразы типа "и как там они, бля, в этом Лондоне только живут!".
Он чувствовал себя полным идиотом, но не мог остановиться. Наверное, Никола да и Кочерыжка думают, что он - жуткий зануда, но было уже слишком поздно. Через какое-то время Кочерыжка слинял, но его сразу же сменил Келли. Потом к ним присоединилась Линда. В гостиной уже распевали футбольные песни.
Никола дала несколько практических советов:
- Позвони ей, дождись, когда позвонит она, или поезжай к ней.
- СТИВИ! КУДА ТЫ ЗАПРОПАСТИЛСЯ, МУДИЛА? - проорал Бегби и буквально уволок приятеля обратно в гостиную. - Болтаешь, гондон такой, с клюшками на кухне? Да ты ещё хуже вот того пидора гнойного, нашего пуриста джазового, мать его так. - И он махнул рукой в сторону Кайфолома, уже п. отихоньку лапавшего свою собеседницу. Реплика Бегби объяснялась тем, что он краем уха услышал, как Кайфолом говорил телке: "Я в каком-то смысле джазовый пурист".
* * *
Отмудохать "гуннов" дала нам приказ королева, блядь, королева!
И в зелёный Дублин отправили нас - раз-два-три левой, блядь, левой!
Вьётся над нами оранжевый флаг,
На наших штыках будет корчиться враг!
* * *
Стиви в унынии сел на пол. В таком шуме никакого телефона не услышишь.
- Заткнитесь немедленно! - орал Томми. - Это же моя любимая песня.
На проигрывателе "The Wolvetones" исполняли "На берегах Ванны":
…на пустынных Ба-а-а-нны берегах.
Кое у кого даже слезы выступили в глазах, когда за этим последовала "Джеймс Коннолли".
- Охуительный бунтарь, охуительный социалист и охуительный фанат "Хибз". Я имею в виду этого гондона Джеймса Коннолли, уловил, чувак? - сказал Гэв Рентону, и тот мрачно кивнул в ответ.
Одни подпевали, другие пытались вести беседу, перекрикивая музыку, но когда зазвучали "Парни из старой бригады", то припев единодушно подхватили все. Даже Кайфолом оторвался от своей добычи.
Отец, почему так печален ты
Прекрасным пасхальным днем?
- Ты чего не поёшь, козёл? - сказал Томми, пихнув Стиви локтем под рёбра.
Бегби сжал жестянку с пивом в кулаке и обнял Стиви за шею.
Когда все ирландцы гордятся страной,
В которой мы живём?
Стиви не нравилось, как они пели - отчаянно как-то, словно если петь достаточно громко, то все поющие сольются в единое братство. Это был (как, впрочем, честно упоминалось и в самой песне) "призыв к оружию", и Стиви не понимал, какое отношение это все имеет к Шотландии и тем более к Новому году. Это была воинственная музыка, а Стиви не собирался ни с кем воевать. Впрочем, нельзя было отрицать и того, что у песни - красивая мелодия.
Выпивка, смягчая похмелье, вела в то же время к новому опьянению. Гости вырастали в собственных глазах и становились потенциально опасными, поскольку было очевидно, что теперь они уже не остановятся, пока не перейдут к делу, чтобы сжечь наконец весь адреналин, скопившийся в их крови.
Когда я был так же молод, как ты,
Я вступил в ряды И-Эр-А - к "временным"
В это время зазвонил телефон. Джун взяла трубку. Бегби выхватил её из рук девушки и отпихнул Джун в сторону. Та тотчас же уплыла обратно в комнату, словно привидение.
- ЧТО? КТО? КТО ЭТО? СТИВИ? ПЕРЕДАЮ ЕМУ, ОБОЖДИ, С НОВЫМ ГОДОМ, КУКОЛКА, КСТАТИ… Положите вторую трубку… да куда ты на хер подевался?
Бегби с трубкой в руке зашёл в гостиную.
- Стиви. Тут какая-то чувырла тебя ищет. Говорит так, словно у неё болт во рту. Лондонская, блин.
- Блядь, ты, козёл!
Томми захохотал, глядя, как резво Стиви вскочил с кушетки. Последние полчаса ему хотелось пойти в сортир отлить, но он боялся, что не удержится на ногах, Но тут ноги сразу заработали у него, как у трезвого.
- Стив?
Она всегда называла его Стив, а не Стиви. Впрочем, у них в Лондоне так принято.
- Стив, куда ты запропастился?
- Стелла… а ты?.. я пытался дозвониться до тебя вчера. Где ты была? Что ты делала?
Он чуть было не спросил "И с кем?", но в последнее мгновение всё же удержался.
- Я была у Линн, - сказала она.
Ну разумеется. Она была у своей сестры. Чингфорд или какое-то другое унылое и отвратительное место в том же духе. Стиви почувствовал, как его охватывает эйфория.
- С Новым годом! - сказал он, чувствуя облегчение и радость.
Раздалось попискивание, таксофон проглотил очередную порцию монет. Стелла была не дома. А где? Не в пабе ли с Миллардом?
- С Новым годом, Стив. Я на вокзале Кинг-Кросс. У меня поезд на Эдинбург через десять минут. Ты не можешь встретить меня на вокзале в десять сорок пять?
- Мать твою! Ты шутишь… блин! Это единственное место в мире, в котором я могу оказаться сегодня в десять сорок пять! Стелла, ты - мой лучший новогодний подарок! Стелла… все, что я говорил тогда, - это правда… совершенная правда…
- Это здорово, потому что я, похоже, люблю тебя… только о тебе и думаю всё время.
Стиви проглотил комок в горле. Он чувствовал, как слезы струятся по его щекам.
- Стив… с тобой всё в порядке? - спросила она.
- Со мной всё просто замечательно, Стелла! Я люблю тебя. Поверь мне, я не шучу.
- Вот чёрт… мелочь кончилась. Не вздумай меня обманывать, Стиви, я тоже не шучу… Увидимся в без четверти одиннадцать… Я люблю тебя…
- Я тоже люблю тебя. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! - В трубке раздались короткие гудки.
Стиви держал трубку так нежно, словно это была сама Стелла. Затем он положил её, сходил в туалет и наконец отлил. Он никогда не чувствовал себя таким бодрым; глядя на то, как его дурно пахнущая моча изливается в унитаз, он наслаждался восхитительными грезами. Бесконечная любовь ко всему сущему охватила его. Это был Новый год. "Доброе старое время". Он любил всех и в первую очередь, конечно же, Стеллу, а затем своих друзей на вечеринке. Своих товарищей. Хулиганов с нежными сердцами, соль земли. В этот момент он готов был любить даже сраных "джамбо". Они были хорошими людьми, просто болели за другую команду. Он даже готов видеть их у себя в гостях в этом году, с каким бы счетом ни закончился матч. Стиви будет водить Стеллу по городу и показывать его. Это будет великолепно. Деление на фанатов различных команд - полная чушь и ерунда, подрывающая единство рабочего класса и способствующая упрочению буржуазной гегемонии. Стиви наконец-то это осознал.
Он прошел прямо в гостиную и поставил на проигрыватель песню "The Proclaimers" "Солнце над Лейтом". Он хотел отпраздновать тот факт, что везде, куда бы он ни поехал, он чувствовал себя как дома и встречал друзей. После непродолжительного ропота гости уловили его настроение. Улюлюканье, вызванное удалением предыдущей пластинки, смолкло при виде Стиви, переполненного избытком чувств. Он энергично хлопал по плечу Томми, Ренточку и Бегби, громко пел, танцевал вальс с Келли, ничуть не заботясь о том, как люди воспримут случившуюся с ним трансформацию.
- Молодец, что развеселился, - сказал ему Гэв.