* * *
В понедельник, во время политзанятий, я чувствовал себя не совсем уверенно. На этот раз мне не удалось подготовиться как обычно - не хватило субботнего вечера, посвященного развлечениям. Конечно, я не думаю, что это можно было заметить, но перед самим собой совесть моя не была чиста.
- Зайдешь? - спросил Индра во время обеда. Я пообещал, что вечером обязательно зайду.
К нему в кабинет я зашел в тот момент, когда Индра обсуждал с начальником штаба и техником батальона подготовку к ротным стрельбам.
- Садись. Мы сейчас закончим, - сказал Индра. Я ответил, что меня это тоже интересует и нет необходимости спешить. Но все было напрасно. Индра не мог дождаться, когда останется со мной наедине. В тот момент когда они столкнулись с проблемой планирования, у него отказали нервы, и он решил закончить разговор.
- Все главные вопросы мы уточнили, а эти мелочи вы решите сами, - сказал Индра, взглянув на начальника штаба. - Мне нужно обсудить важные вопросы с Петром.
Начальник штаба кивнул, взял со стола свою секретную тетрадь и сделал знак технику батальона последовать его примеру.
- Ну что, как она? - выпалил Индра, едва за офицерами закрылась дверь.
Мне было ясно, что командир имеет в виду вовсе не подготовку к стрельбам.
- Очаровательна. И как женщина, и как актриса, - не заставил я долго ждать ответа.
Индра с признательностью посмотрел на меня.
- Преувеличиваешь! - заявил он.
- Лида такого же мнения.
- И Лида? - удивился он. - Каждая женщина…
- … в отношении другой женщины очень критична, в особенности, если та более привлекательна, - дополнил я его. - Лида не исключение, но она именно так сказала.
Индра не нашелся, что ответить, и в кабинете воцарилось молчание.
- Я хочу жениться на ней, - через минуту заявил Индра. Сейчас он походил на ученика, пристыженного за курение в туалете во время перемены.
У меня перехватило дыхание. До сих пор я думал, что мне все ясно… Значит, ему не просто приятно появиться в обществе со звездой областного театра - здесь другое…
Недавно кто-то рассказал мне историю одного известного пожилого актера, который был самым уважаемым гостем ресторана, расположенного рядом с театром. В этом ресторане актер обедал после репетиций, ужинал, а когда не был занят в театре, то проводил там все свои вечера. Но таких вечеров было немного. Однажды он заказал на ужин куропатку, но не с кнедликами, а с рисом. Официантка, работавшая только первый день, посчитала, что перед нею, скорее всего, пожилой крестьянин, и заявила, что если он хочет куропатку, то получит ее с кнедликами, а если хочет рис, то пусть берет отбивную. "Если заказ не соответствует меню, - сказала она, - очень трудно сосчитать стоимость". Актер встал и голосом, который всегда был слышен даже на самом высоком балконе театра, заявил, что в этот ресторан он больше не ходок, потому что здесь не уважают постоянных посетителей. После этого он направился в ресторан, находившийся на два дома дальше. Большинство присутствующих тоже поднялись и последовали его примеру.
Ресторан, демонстративно покинутый актером, оставался пустым, в то время как для того, чтобы попасть в соседний, приходилось заранее заказывать столик. И так продолжалось до тех пор, пока актер не вернулся назад, уступив настойчивым просьбам заведующего. Говорили даже, что якобы потом актер несколько месяцев обедал и ужинал у него бесплатно. Правда, человек, рассказавший эту историю, за последнее поручиться не мог. Когда я услышал это повествование, то рассудил, что этот пример, хотя он и интересный, скорее всего, придуман.
Я вспомнил тот вечер, когда под шум голосов Ирена подходила к нашему столику, и поверил, что быть звездой областного театра кое-что значит.
- Ты что, не слышишь меня? - спросил Индра, на этот раз уже не голосом ученика, застигнутого при курении в туалете, а решительным, командирским.
- А как она? Еще не знает об этом или согласна? - спросил я.
- Согласна, - твердо заявил Индра.
- Почему же ты мне раньше не сказал, что собираешься жениться? - спросил я.
- Все решилось только вчера, - ответил Индра.
Я понял, что два бесплатных билета в театр мне придется отработать.
- Она согласна и путешествовать с тобой по всей территории Чехии и, вполне вероятно, Словакии? Выступать в любительских спектаклях? Индра, ведь с ее талантом она еще сезон-другой проведет в областном театре, а потом наверняка перейдет в Прагу.
- А почему бы и нет? - не сдавался Индра. - В дивизии согласились взять меня оператором. А штаб дивизии, как тебе, конечно, известно, находится рядом с театром. А почему бы и не провести там пару сезонов, или, говоря военным языком, два учебных года, а потом переехать в Прагу, где, как известно даже вражеским разведкам, находятся министерство национальной обороны и генеральный штаб. А хороших, молодых операторов и там не хватает.
- Так у тебя все уже продумано. Две "звезды" беспрепятственно рвутся вперед, и ничто им в этом не сможет помешать. Правда, здесь есть одно "но": воинская служба - не театр, "звезд" у нас не всегда понимают, а служба - дело серьезное, - сказал я, и настроение мое сразу же испортилось.
Индра заявил, что я сухарь, и попросил извинить его, потому что он спешит на поезд, отходящий через несколько минут в областной центр…
- Это была прекрасная суббота, - произнесла Лида, когда вечером мы ложились спать.
- Суббота была прекрасной, а понедельник еще лучше, - сказал я и натянул одеяло на голову.
Лида пыталась найти мою руку, но я притворился, что уже сплю. Мне не хотелось поддерживать ее иллюзий.
* * *
Только во вторник на танковой директрисе я вспомнил о своем обещании перевести Бартоничека в третью роту. По прошествии нескольких дней и после вчерашней стычки с Индрой этот вопрос уже не казался мне важным, а мое решение мудрым. В первой роте или в третьей - не все ли равно?! В первой роте его не хотят? Ну и что? Захотят, армия - не дворец бракосочетания. Со временем привыкнут к нему, а он к ним. А если вначале у него и будут неприятности, то что из этого? Ничего особенного. Не нужно было грабить автомашины.
Во время этих рассуждений подошел надпоручик Краса, командир третьей роты, и представился мне так, что его ни в чем нельзя было упрекнуть, однако дал понять, что по званию да и по возрасту он старше меня.
Откровенно говоря, его трудно было в чем-либо упрекнуть. Как правило, рота стреляла отлично, политзанятия проходили на хорошем уровне, чрезвычайных происшествий не было. И тем не менее, когда возникал вопрос, кого из командиров рот рекомендовать на должность командира батальона или кого из молодых офицеров представить на досрочное присвоение воинского звания, Краса как будто не присутствовал при этом. Когда один начинающий корреспондент окружной газеты напечатал репортаж из жизни отличной роты, шеф-редактор, читая его, даже губы облизал. Но, поняв из последнего предложения, что речь идет о роте надпоручика Красы, он сразу же перевел начинающего корреспондента в отдел культуры.
У надпоручика Красы все было красиво и в полном порядке. Сомнения вызывали только методы, какими он достигал таких результатов.
Несмотря на то, что уже два года назад Краса перешагнул четвертьвековой рубеж, он был холост, но не потому, что был некрасив собой или карликового роста. Совсем наоборот. Он устал от женщин, от их упорного стремления превратить его в женатого человека. Постепенно он научился осторожно избегать ловушек и уходить от невинных, на первый взгляд, приглашений. В конце концов он пришел к выводу, что лучше всего проводить вечера и выходные дни в кафе. Причем Краса считал, что и в кафе не следует попусту тратить время. Поэтому надпоручик вместе со своими солдатами обычно придумывал там что-либо полезное для улучшения боевой подготовки.
По воле случая замполитом в его роте стал одногодичник десатник Зима, начинающий педагог, считавший, что система нашего образования неправомерно сосредоточивает основное внимание на отличных учениках и второстепенное - на тех, которые учатся хуже и менее прилежно. Когда я рассказал Лиде о теории Зимы, она заявила, что это вовсе не так, а мой бывший студент что-то не так понял на лекциях.
В Красе и Зиме заговорили родственные души. По их мнению, стоило игнорировать каждого беспроблемного солдата. По их теории выходило, что если кто-то хорошо учится, дисциплинирован и проявляет другие положительные качества, то это не его заслуга, такой он от природы. Поэтому они больше всего внимания уделяли менее дисциплинированным солдатам или тем, с которыми возникали разные проблемы.
- Товарищ поручик, - получив разрешение обратиться, начал Краса. - Говорят, что ко мне будет переведен Бартоничек. Когда именно?
- Не лучше ли было решить это после вынесения приговора? - принялся я рассуждать вслух, а про себя подумал, для чего, собственно, я ищу себе работу.
- Нет необходимости, тут все ясно, - решил Краса. Кроме того, он был на верном пути к цели - стать прославленным юристом. - Выразим ему доверие, накажем, и дело с концом, - поучал он меня.
- Это всегда оправдывается? - заинтересовался я.
- Почти всегда. Если и не оправдывается, то тут вина не в методе, а в несоответствии пропорций. Десатник Зима такое мнение тоже разделяет.
- Насчет несоответствия пропорций? - удивился я.