- Справимся, Иван Петрович, спасибо. Хотя некоторых наших бойцов приходится чуть ли не силой…
- Пожалуйста, не ходи без шинели - ночи прохладные…
- Слушаюсь, - улыбается Ирина Петровна.
Мимо них проносят носилки с раненым Милевским. Рядом с ним - Ванда.
- Не волнуйся, татуся, - говорит она. - Все будет хорошо…
Млынский склоняется к партизану.
- Счастливого пути, товарищ Милевский…
- Спасибо, за дочкой тут приглядите.
- Добре. Выздоравливайте и возвращайтесь скорее.
В шалаше из плотно сложенного елового лапника довольно просторно. На патронных ящиках, заменяющих стол, горит керосиновая лампа. Алиев подкручивает фитиль, чтобы стало немного светлее.
Млынский вздыхает, глядя, как Хват разворачивает карту.
- Да, задачка. В двухдневный срок выйти в район станции Дембица… Кто там? - спрашивает он, услышав какую-то возню около шалаша.
- Я! - послышался голос Ерофеева, а затем появился и он сам.
- Людей разместили?
- Так точно. Разместили, накормили, сопли утерли и спать уложили.
- А нас покормишь?
- Хоть бы чаю дал, - говорит Алиев.
- Какой-то олух чурок сырых набросал в самовар… Дымят, шипят, а не греют.
- Гм, гм, - прокашливается Алиев, с трудом сдерживая улыбку и глядя на Хвата.
- Шишками надо было растапливать, - смеется Млынский.
- Не было, - разводит руками Хват.
- Шишек в лесу он найти не мог… - ворчит Ерофеев.
- Будь другом, отойди от шалаша, Ерофеич, - говорит Млынский. - И смотри, чтобы близко никто не подходил.
- Есть!
- После боя на переправе немцы всполошились, наверное, - говорит, склонясь над картой, Хват. - А у нас на пути еще несколько мелких речушек и две железные дороги… Без стычек с немцами не обойтись.
- Ни в коем случае, - возражает Млынский - Переполошим все СД - они нас на нюх не подпустят к полигонам Дембицы. Надо попросить братьев поляков шум-нуть немного в сторонке… Связные их еще не ушли?
- Ждут, - сказал Хват.
- Шумского необходимо срочно переправить к Карасеву-Деннерту в Краков.
В Кракове, на площади перед костелом, - большая толпа военных и штатских. В толпе - Шумский, в костюме и в шляпе. Рядом с ним - Ванда. Вдоль тротуара шпалерами стоят солдаты.
Музыка заиграла бравурный марш. Мимо трибуны, на которой стояли генерал-полковник фон Хорн, группенфюрер Вольф и несколько генералов, пошли строевым прусским шагом подразделения недавно мобилизованных солдат. Среди них - пожилые люди, подростки. Следом наползала колонна танков и бронетранспортеров…
Стоявший рядом с капитаном люфтваффе одноглазый офицер танковых войск усмехнулся:
- Да, плохо наше дело… Им курятники от лис охранять, а не сражаться с русскими.
- Обстреляются - и будут воевать не хуже нас, - отпарировал капитан, внимательно наблюдая за человеком в шляпе…
- Возможно, возможно, - торопливо согласился танкист и отошел в сторону.
Когда мимо трибуны поползли, лязгая гусеницами, тяжелые танки и бронетранспортеры, настроение на трибуне поднялось и офицеры в едином порыве стали приветствовать участников парада. Улыбнулся и фон Хорн.
…Заметив, что капитан наблюдает за ним, Шумский поворачивается и неторопливо идет по улице, пробиваясь через толпу. В отдалении за ним следует Ванда.
У выхода с площади Малого Рынка Шумский на секунду останавливается у витрины магазина готового платья. В стекле витрины отражается капитан люфтваффе, переходящий улицу. Шумский тут же сворачивает за угол. Капитан не отстает от него, но и не приближается. А позади капитана следует Ванда.
Узкими улочками все трое выходят на бульвары, тянущиеся к Вавельскому холму.
…На высоком берегу Вислы Шумский останавливается и ждет, сунув руку в карман. Место пустынное.
Подходит капитан и, глядя на город, задумчиво говорит по-немецки:
- Краков - красивый город…
- Да. Но Варшава лучше, - отвечает Шумский.
- Долго же вы таскали меня за собой.
- Там было много всяких типов.
- Ладно, хватит, выньте же руку из кармана, и давайте поздороваемся, - усмехается капитан. - Карасев. По документам - капитан Деннерт.
- Шумский. Так и по документам. - Пожимая Карасеву руку, он передает ему небольшой пакетик. - От Млынского. Срочно.
Как устроились?
- Неплохо. Механиком в автомастерской.
- Завтра в десять в костеле… Да, кстати, пан Шумский, носить оружие в кармане брюк не очень удобно.
- А у меня там ничего нет. - Шумский обернулся и позвал по-польски: - Ванда! Иди сюда, девочка!
Ванда подошла и сказала серьезно:
- Здравствуйте. - Прежде чем протянуть Карасеву руку, она переложила маленький пистолет за пазуху. И, заметив, что Карасев проводил этот жест удивленным взглядом, произнесла: - Вы тоже хороши - ходите следом за ним… Я ведь так и застрелить вас могла.
- Да, - усмехнулся Карасев, - а я думал, что вы дилетант, Шумский.
Краков. Гестапо. В кабинете у Вольфа - Занге.
- Появление Млынского в Польше, глубоко в тылу наших войск, - говорит Вольф, - может означать только одно: не сегодня завтра ты должен ждать гостей на своих объектах… Выпьешь водки? - Вольф достает бутылку.
- Благодарю.
Выпив вторую рюмку, Занге говорит озабоченно:
- Я вот думаю: что именно известно Млынскому?
- Вероятнее всего - испытательный полигон "Близна" в районе Дембицы. Грохот, пламя… Скрыть невозможно от внимательных наблюдателей. Но остальные объекты - вряд ли. Мы устроим Млынскому достойную встречу… Работы на объекте "Хайделагер" временно прекратить. Усилить контроль на объекте "Величка". Млынский рвется к ракетам - он их получит… - Вольф улыбнулся.
Шумский входит в костел. Следом за ним по ступенькам поднимается Ванда. После яркого солнечного утра здесь все кажется сумрачным. Мерцает несколько свечек. В костеле довольно много молящихся, в основном старики и старухи. Впереди, у самого алтаря, сидит, сцепив руки, молодая женщина с лицом, закрытым вуалью, она то ли молится, то ли думает о чем-то…
Шумский, пробираясь среди молящихся, наконец увидел Деннерта в штатском, стоящего в узком проеме между стеной и массивной колонной. Шумский остановился чуть впереди. Ванда встала неподалеку.
- Кое-что удалось узнать, - сказал тихо Деннерт. - Нас должна интересовать особая зона "Величка".
- Почему "Величка"? Это же концлагерь в соляных копях, в двадцати километрах от Кракова. Какое отношение они имеют к полигону "Близна"?
- Сводку о погоде в районе полигона запрашивают у нас на метеостанции из особой зоны "Величка".
- Где и когда мы увидимся?
Оба шевелили губами, будто молились…
- Все, что нужно, передаст эта женщина в черной вуали. Видите ее? В первом ряду… Вы всегда найдете ее в ресторане отеля "Монополь".
В это время женщина подняла вуаль и улыбнулась Шуйскому.
- Ее зовут Гелена, - продолжал Деннерт.
- Слишком красива.
- Вы еще сумеете убедиться, что это ее большое достоинство… И еще… передайте Млынскому: сегодня в городе неожиданно появилось много летчиков, хотя ни одно авиасоединение или часть не были перебазированы за последнее время в Краков.
- Откуда они взялись?
- Выясню.
- Все?
- Пока все.
Шумский повернулся и направился к выходу.
Через минуту костел покинула и Ванда.
Ночь. Опушка леса неподалеку от проволоки, ограждающей полигон. На вышках только что сменились часовые. Метнулся луч прожектора и погас. Лежавшие за кустами в маскхалатах Озеров, Иванов и Бондаренко наблюдали за тем, как скрылся во тьме за деревьями сменившийся наряд.
Старший лейтенант Бондаренко жестом показывает: вперед!
К проволоке по опушке ползут трое саперов. Луч прожектора снова скользнул по земле, на которой неподвижными бугорками застыли саперы.
Прожектор погас. В темноте - короткий и стремительный последний бросок к проволоке.
Привычную работу саперы делали быстро: щупами и миноискателями проверили, есть ли мины, один из саперов ухватился обеими руками за проволоку и, как только второй разрезал ее, отогнул концы в стороны. Верхние нити перерезали, лежа на спине.
Две группы обеспечения с пулеметами, выдвинутые к вышкам, прикрывали саперов.
Проверив, нет ли мин в междурядье, саперы так же быстро сделали проход во втором ряду заграждений. Убедившись, что впереди за проволокой чисто, дали сигнал фонариком: путь свободен.
Старший лейтенант Бондаренко жестом приказывает основной группе разведчиков следовать за ним. Вскоре они проникают на полигон. Вокруг бараков снова оказалась колючая проволока. Ее обошли и двинулись дальше вдоль дороги.
А в бункере испытательного полигона унтерштурмфюрер Рот ведет наблюдение через перископ. За столом, вытянув ноги и откинувшись на спинку стула, дремлет Занге.
В перископ хорошо видна площадка, на которой установлены ракеты, и все подходы к ним. Кроме часовых, вокруг ничего не видно…
Просторная площадка, на которой даже в сумерках были видны какие-то косо поставленные серебристые те* ла, открылась разведчикам неожиданно.
Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного, разведчики ползком приближаются к странным объектам. Иванов непрерывно щелкает затвором фотоаппарата.
Вдруг где-то совсем рядом завыла сирена. Разведчики прижимаются к земле. Из темноты доносятся команды, топот сапог, лай собак…
К небу взметнулись лучи прожекторов.
Бондаренко махнул рукой: отходи!
…В бункере Рот продолжает вести наблюдение в перископ.