- Женщина, которая кое-что стоит… и не мало, - вставил Фалькенберг. - Мне приходилось слышать о ней. Она свой человек в управлении Шелленберга и Имперской канцелярии Кальтенбруннера. Ее давний покровитель, от которого она нередко получает поручения особой важности, сам рейхсфюрер СС Гиммлер. Карьера ее началась в памятную ночь тридцать третьего в резиденции капитана Рема. Неплохо осведомлена о деятельности штабов крупных соединений. В свое время закончила Мюнхенскую разведшколу. Основная задача, возложенная на штурмбанфюрера Штальберг, - контроль и координация служебной деятельности гестапо и контрразведки по предупреждению утечки какой-либо информации о вверенной вам армейской группе "Метеор", группенфюрер.
- Если она всемогуща и к тому же красива, - иронично заметил Веллер, - готов принять ее в любое время. Мне будет приятно встретиться с высокопоставленной гостьей.
- Она молода и исключительно пикантна, группенфюрер.
- Что еще у вас, Генри? - резко спросил Веллер у безмолвно появившегося адъютанта.
- Радиограмма от агента С-42. - На плоском лице адъютанта с выдающимися вперед скулами появилась легкая тень тревоги. - С-42 сообщает о возможном появлении советских разведчиков в районах расположения армейской группы…
- Что? - сиплым голосом переспросил Фалькенберг, медленно вставая с кресла и не спуская глаз с листка бумаги в руках Генри.
- Можете идти, гауптман, - произнес Веллер, движением руки отпуская адъютанта. - Вот ваша хваленая агентура! Кто знает точно, почему и зачем именно к нам засылается русская разведка? Что послужило для этого поводом? Вы знаете? - Веллер, не сдержав себя, с жестокой иронией проговорил: - Шерлоки Холмсы!.. Черт побери! Читайте! Агент С-42 сообщает, что советские разведчики будут десантированы самолетом… - Он резко поднялся, и радиограмма, легко спорхнув со стола, мягко легла на пол.
Фалькенберг даже не шелохнулся.
Несколько успокоившись, Веллер стал расхаживать по кабинету, не обращая внимания на стоявшего перед ним начальника контрразведки. "Что побудило русских, - раздумывал он, - организовать разведку глубокого прифронтового тыла? По всей вероятности, их должен интересовать сам факт существования армейской группы "Метеор". Что бы предпринял я в подобной ситуации? Принимая во внимание определенный риск при продвижении разведгруппы от передней линии обороны в глубину, поставил бы одну конкретную задачу: выяснить место расположения и состав неизвестной группировки, ее ближайшие и последующие намерения, коммуникации, обеспечение боевой деятельности, сроки нанесения удара. Если так, то принял бы меры максимальной безопасности разведчиков на подступах к главной цели… Но все же, что известно советскому командованию о появлении армейской группы особого назначения? Кто может немедленно ответить мне на этот вопрос? Вебер?"
- Вы понимаете, - подойдя к висевшей на стене карте, недовольным тоном произнес Веллер, - что появление разведки противника в нашем тылу - реальная вещь. Прямая угроза планам Ставки. Нужно быть совершенно близоруким, чтобы не понимать происходящего.
Фалькенберг в знак согласия молча склонил голову:
- Но почему бы генералу Чавчавадзе и не послать своих разведчиков в наш глубокий тыл. Я считаю, рождение нашей армейской группы для русских по-прежнему остается тайной… Мне кажется, что Вебер своевременно информировал нас об этом.
- Хорошо! - Несколько помедлив, холодно отозвался Веллер. - При первом же сигнале появления советских разведчиков их ликвидацией займется ваша служба. Я ожидаю от вас решительных действий. Свяжитесь по радио со штурмбанфюрером Вебером.
- Это невозможно, группенфюрер. Агент С-42 выходит на связь только в часы и дни по строго установленному графику.
Веллер нетерпеливо пожал плечами:
- Насколько мне известно, вы всего сутки назад вне графика запрашивали Вебера о причинах молчания.
- Совершенно верно… Но запросы частые и без системы быстрее привлекут внимание советской контрразведки. Если уже не насторожили ее.
- Многое зависит и от вас лично, штандартенфюрер! Нам крайне важно знать точные координаты выброски русских парашютистов.
- Мои люди выполнят ваш приказ. Немедленно будут выделены отряды полевой жандармерии, подразделения войск СС для прочесывания местности не только в квадратах предполагаемой выброски. Надеюсь, что связь с агентом С-42 будет установлена.
- Кто из офицеров вашего отдела будет руководить операцией?
- Начальник спецотделения контрразведки оберштурмбанфюрер Гассель.
- Потрудитесь обеспечить на вероятном курсе советского самолета непрерывное дежурство ночных истребителей. Попросите звено истребителей-охотников из авиаполка "Серые мустанги". Отдельный авиаполк объекта "Стальной меч" не беспокоить.
- Слушаюсь, группенфюрер.
- Уверен, что русское командование интересует именно наша группа. И думаю, что возможные координаты выброски парашютистов намечены в районах квадратов "двадцать девять", "тридцать", "тридцать один"… Нетронутые массивы лесов, малочисленные гарнизоны, бездорожье - немаловажные факторы, учтите это.
- Я отлично вас понял, группенфюрер.
- Поймите и другую особенность. Центральная железнодорожная и единственная шоссейная магистрали, питающие фронт, - заманчивые объекты для диверсии. Кроме того, городок Юдино, хотя и небольшой железнодорожный узел, но весьма важный в тактическом отношении… Единственный, в этих районах населенный пункт, где может разместиться штаб крупной группировки. От моего имени передайте указание о круглосуточном дежурстве на всех радарных установках аэродромного узла "Мустанг". И запомните на всякий случай: советские разведчики - ваша аттестация.
Глава третья
В одну из ненастных апрельских ночей разведчику Отто Веберу, получившему важное задание, удалось пересечь линию фронта на военном транспортнике. Выбрасывался он в тыл русских не один. Вместе с ним в пассажирском отсеке самолета находились еще шестеро рослых, мрачноватого вида молчаливых спутников, одетых в маскировочные костюмы десантников. О них, их задании он не знал ровным счетом ничего, но в силу своего жизненного опыта предполагал, что эти люди с громоздкими заплечными мешками, короткоствольными "шмайссерами" на коленях, имеют цели иного характера, чем он. Они покинули самолет, летящий в ночной темноте, незадолго до района приземления и сгинули так же внезапно, как и появились. Ему же предстояло определить пропускную способность основной Южной железнодорожной магистрали, связывающей центр страны с прифронтовой зоной, уточнить самые уязвимые ее места, при разрушении которых жизнь на ней замирала бы на продолжительное время. Но и это было не самое главное. После выполнения первого задания предусматривалась попытка внедрения в один из научно-исследовательских институтов.
Институт, вернее его филиал и лаборатория, находились в одном из областных центров. Вначале все шло нормально. Люди с подобным образованием - Вебер предъявил диплом об окончании физико-математического факультета Свердловского политехнического института - были очень нужны. Кадров не хватало. И уволенный из армии по случаю тяжелого ранения и контузии офицер в звании капитана Павел Матвеевич Хлебников был позарез нужен.
Начальник отдела кадров - седоволосый, с тяжелым взглядом серых, глубоко сидящих глаз, бывший фронтовик - просмотрел документы, изуродованной ладонью правой руки пододвинул их к краю стола:
- Все документы у вас в порядке. Виза руководителя лаборатории имеется. Одна несложная формальность: в первом отделе вам должны оформить допуск по нужному индексу секретности… Сами понимаете… И тогда - милости просим.
Вебер представлял себе функции спецотдела подобного рода учреждений. Догадывался, чем может закончиться проверка его личности. Запрос о достоверности документов может быть осуществлен по двум каналам: Свердловский политехнический институт и воинская часть, где проходил службу подлинный Павел Хлебников - капитан, командир противотанкового дивизиона.
Глубокой осенью сорок третьего после ожесточенных массированных контратак немецких танков на важнейшем участке Южного направления из всего личного состава дивизиона в живых остался только капитан Хлебников. Контуженным попал в плен. После непродолжительного допроса, если можно так назвать его молчание, был расстрелян.
Риск внедрения, конечно, был велик. Но его жизнь всегда, как считал Вебер, текла не по накатанной, прямой дорожке, а состояла сплошь и рядом из опасных приключений и каждый такой эксперимент являлся ставкой на жизнь. В случае же успеха, а ему, как планировалось свыше, необходимо было продержаться около трех месяцев, сулили не только повышение по службе при возвращении в родные пенаты, но и отменные, устойчивые перспективы в дальнейшем.
Вебер решительно переступил порог спецотдела и увидел перед собой сидящего за столом молодого человека в офицерском обмундировании без погон. По всей длине левой щеки его широкоскулого, с полными губами добродушного лица, к самому подбородку стекал узкой, синеватой полоской узорчатый шрам - след от удара ножом или немецким кинжальным штыком. Темные, чуть выпуклые глаза под черной, сплошной линией бровей цепко, через квадратные линзы пенсне рассматривали вошедшего.
- Меня о вашем приходе поставил в известность начальник отдела кадров. Офицер? Видно по вашей выправке. Специальность?
- В дипломе все указано, товарищ…
- Нет! Я не об этом. Военная специальность?
- Артиллерист. Бывший командир дивизиона "пэтэо" - капитан Хлебников.
- Хлебников… капитан Хлебников. Очень знакомая фамилия. Вы не служили в стрелковой дивизии генерала Махова, капитан? Генерал Махов - умница… Человек, в полном, добром смысле слова…